— Расслабься.

Она отрицательно мотает головой.

— Просто я чувствую. Просто мне кажется, что уже хватит…

Понятно, что ты чувствуешь, Светка. А я то как чувствую. Им теперь гвозди можно заколачивать. Отстраняюсь. Запахиваю ее кофту.

— Хорошо. Только не переживай. Все. Правда. Больше не трогаю.

Поднимаю руки вверх.

Света отвернулась от меня. Стоит ко мне спиной, одевается.

— Помочь?

Дотягиваюсь до нее, застегиваю бюстгальтер. Первый раз это делаю. Обычно я их только расстёгиваю. Расстегивал. Все. Теперь только она.

— Мне, наверное, пора.

— Свет. А как ты будешь попадать в дом? Снова через окно?

— Нет. Я ключи взяла. Ксюша всегда на ключ закрывается на ночь и вытаскивает его. Потому-что папа нередко по ночам домой приезжает. Что бы не будить никого, сам открывает.

— Давай мы, наверное, поговорим с твоим отцом? Не, нормально это. Ты же не будешь постоянно сбегать.

— Нет. Не сейчас. Давай как-нибудь попозже.

— Он так категорично настроен?

— Нет. Сереж, не думай об этом. Он просто еще от того случая не отошел. Переживает. Потом снова махнет на меня рукой. Он не будет контролировать меня вечно.

— Да уж.

— Хочешь, я тебе штрудель испеку. Яблочный. Он у меня очень хорошо получается.

— Хочу.

Улыбаюсь ей я. И целую снова.

Света

— Я знаю, что ты вчера уходила вечером. И знаю, во сколько ты вернулась.

— Ксюш. Отстань от меня!

— Свет, ну чего ты такая колючка? Ну ты же не ребенок уже. Сама вон на свидания бегаешь. Зачем нам с тобой воевать?

— И в мыслях не было.

Ксюша заходит ко мне в комнату, прикрывает за собой дверь.

— Свет, я не стану говорить отцу. Но в следующий раз выходи, пожалуйста, лучше через дверь. А будет еще лучше, если я буду знать, куда и с кем ты уходишь. Ты гуляешь с тем парнем, да?

— Ксюша, зачем тебе это? Иди лучше шубу себе подбирай. Зима скоро.

— Света. Тебе восемнадцать, а ведешь ты себя, как ревнивый малолетний ребенок. Я понимаю, что я тебе не нравлюсь. Ну я же приняла наличие дочери у своего мужчины. И ты, пожалуйста, прими меня как должное. Завтра ты замуж выскочишь. Он же один останется. Тебе отца не жаль?

— Ксюша. Один он никогда не останется. На моей памяти не оставался ни разу. Не думай, что у меня к тебе какое-то особенное отношение. Я отношусь к тебе так же, как и ко всем его женщинам.

— Ну он же не молодеет.

— Даже не надейся, ты ничего не получишь, — улыбаясь, говорю ей я. Для начала попробуй жени его на себе. Думаешь, я не знаю, на что ты надеешься?

— Зачем ты так?

— Скажешь, ты в свои двадцать пять страстно полюбила мужчину за шестьдесят?

— А если так.

— Совет вам да любовь. Только Ксюш, он давно уже женат, — вижу, она меня не понимает. — На работе, дорогая. На своей работе.

— Ладно… Я смотрю, разговора у нас с тобой не получится. На этот раз я тебя не видела. А в следующий я и следить за тобой не стану. Разбирайся сама, не маленькая.

Ксюша закрывает за собой дверь. Ну за что я с ней так на самом деле? Как бы она мне не нравилась, вынуждена признать, что она, пожалуй, самый адекватный вариант из всех предыдущих. Конечно, по началу мы с ней совсем не сошлись. Но недавний случай немного сбавил ее спесь. Видно было, что она очень за меня испугалась. И действительно чувствовала себя виноватой. Только все равно у них с отцом ничего не выйдет. Я его тоже не плохо знаю.

Рано или поздно она захочет настоящую семью, что бы она сейчас не говорила. А он сразу найдет ей замену. Мне иногда кажется, что он приводит в дом этих женщин ради меня. Думает, что таким образом компенсирует мое одиночество, поселив рядом со мной постороннего человека.

Может, зря я так с ней? Наверное, было бы разумнее пойти с ней на соглашение. Она бы меня прикрывала. Только вот не верю я в ее бескорыстие. Хотя, может, я утрирую?

Пол ночи сегодня не могла уснуть. Его прикосновения и поцелуи жгли кожу до самого утра. Да что уж там, даже сейчас при одних воспоминаниях внизу живота завязывается тугой узел. Я неверное сумасшедшая. Еще пару дней назад я бы ни за что не поверила в то, что я буду себя вести таким образом. Да я перед ним разделась! Уму не постижимо! Боюсь, такими темпами не далеко и… Ой, даже думать боюсь, до чего не далеко. Наверное, нужно немного притормозить. А то примет меня еще за легкодоступную девку, если еще не принял. Я попросила не приезжать его сегодня. Папа скоро вернется и отвезет меня на учебу. И заберет с учебы он же. Сегодня он должен быть дома. Не буду искушать судьбу. Пусть пока он думает, что я его слушаюсь.

Мне бы тоже хотелось его рассмотреть. Мне кажется, я не чувствовала бы себя такой уязвимой, если бы и он был обнажен сверху. Ужас, о чем я думаю…

У меня сегодня семинары по психологии и педагогике, а я ни одну лекцию еще ни разу до конца не прочитала. Боже, он всегда так на меня смотрит… Все, походу я доучилась уже! Что мне теперь с этим делать? Сергей никак не идет у меня из головы. Он выглядит таким сильным, наверное, потому, что занимается физическим трудом. Хотя нет… Он же автомеханик, а не грузчик. Может, занимается каким-то спортом? Почему я еще до сих пор у него об этом не спросила? Да потому, что все у тебя из головы вылетает, когда ты его видишь, Светка!

Вообще ничего не соображаю. Может быть, я заболела? Нет. Скорее всего, просто влюбилась. Лежу на кровати и улыбаюсь как дурочка. Поворачиваю голову. На письменном столе стоит роза. Она все еще такая же свежая, как и в первый день. Я так боялась ее поломать. Выдрала двойной листок из тетради, да простит меня Лилька. Тетрадь оказалась ее. Я брала у нее переписывать последние темы, я же долго отсутствовала. И обернула вокруг бутона. Это не первые подаренные мне цветы. Папа всегда дарит мне букеты на дни рождения. Парни из класса и группы всегда поздравляли нас цветами на восьмое марта. Но еще никогда мне небыли так приятны эти подарки. Как этот цветок.

— Света. Ты на учебу сегодня не собираешься — спрашивает отец, приоткрыв дверь моей комнаты.

— Пап. Сейчас я спущусь.

Папа закрывает дверь.

Быстренько скидываю халат и натягиваю брюки. Надеваю кофточку. И, подхватив расческу, подхожу к зеркалу.

Что он наделал? У меня аж дыхание перехватывает и по всему телу пробегаются колики. А если бы я не увидела? Я не ношу глубокие декольте, но даже этот скромный вырез не скрывает две отметины. Одна на шее, вторая чуть повыше ключицы.

— Светлана! — раздается громкий папин голос из гостиной. Только бы он не поднялся снова. Я судорожно начинаю рыться в шкафу в поисках водолазки. Да что ж это такое. Где она? Не нахожу. Все попадающиеся мне вещи — сплошь летний и весенний вариант. Вот она! Наконец-то. Быстро переодеваюсь. В голове мелькает мысль. Ксюша точно видела. Она меня просто буравила взглядом! И не сказала.

Всю дорогу до колледжа смотрю в окно. Папа пытается завести со мной беседу. Расспрашивает о том, как сильно я отстала по учебе. Но у меня вообще нет желания сейчас разговаривать. Тем более с ним.

— Дочь. Прекращай. Ты обижаешься на меня из-за Суворова?

— Из-за кого?

— Дочка, не придуряйся. Ты поняла, о ком я.

— Это фамилия Сергея?

Да, пожалуй, фамилия ему подходит, — мысленно улыбаюсь сама себе я. Спасибо папе. Теперь буду знать. У меня и в мыслях не было интересоваться данным фактом.

— Ну а кого еще? Дочь. У меня на отделении работает его мама. Санитаркой. Если бы ты ее увидела.

— А зачем мне на нее смотреть?

— А за тем, что она женщина пьющая. Только работа не позволяет ей опуститься окончательно. А еще у нее есть судимость.

— Скажи еще, что она кого-нибудь убила.

— Нет. Все гораздо проще. Воровство.

— Пап. Зачем ты мне это говоришь?

— Что бы ты понимала, дочка! Куда ты лезешь!

— Я встречаюсь с Сергеем, а не с его мамой, — говорю я и прикрываю рот ладонью.