– Не трать силы понапрасну, киса! Иди сюда, – он достал зажигалку, затянулся и закурил.

Соня на самом деле была трусихой и все ее отчаянные поступки – это своеобразная борьба с самой собой, так сказать способ посмотреть страху в лицо. Поэтому сейчас, когда она была загнана в угол, она собралась, как кошка перед прыжком, подняла на него полный ярости взгляд и выдала то, что он никак не ожидал услышать:

– В моей квартире не курят, тем более какие-то там шестерки урки Джугашвили!

Дато сжал зубами сигарету и резко направился на нее. Тут весь запал смелости сразу у Сони закончился, она постыдно повернулась к нему спиной и стала удирать с поля боя, держа путь в ванную, которую намеревалась закрыть изнутри. Но кто бы ей позволил?

– Я сказал: иди сюда, сука бешеная! – Дато схватил ее за волосы и тащил в зал к дивану.

Боль была такой, что Соне казалось, что он снимет с нее скальп. Она закричала, стала плакать и умолять отпустить. Дато, наученный горьким опытом, бесцеремонно обшарил ее с ног до головы на предмет прослушки и бросил на диван. Соня, подобрав ноги под себя, пыталась успокоиться. Она всхлипывала, вытирая слезы тыльной стороной ладони.

– Значит так! Слушай меня сюда: ты завтра придёшь на работу и опубликуешь в своей паршивой газетенке извинения, напишешь, что все то дерьмо, что ты настрочила, не подтвердилось! Потом все материалы, что у тебя есть, удалишь, предварительно отправив мне на электронную почту, адрес я забил тебе в заметки в телефон. Поняла меня? – Дато открыл балконную дверь и, сев на подоконник, с наслаждением снова затянулся сигаретным дымом.

– А если не опубликую? – буркнула она.

– А я смотрю, ко всем своим недостаткам ты ещё и тупая! Я без труда попал в твою квартиру, мои люди сп*здили у тебя телефон, я знаю где ты была сегодня, и знаю где будешь завтра, и, главное, киса, несмотря на часть первую статьи 251 я свободен, как ветер!  Кстати, я сейчас какие ещё нарушил? – ухмыльнувшись, спросил он.

– 137, 138, 139, 1582, – тихо отозвалась она.

– О! Да ты ходячий уголовный кодекс! Тебе надо в помощники к Шаевичу! – Дато опять резко поднялся и пошел на нее, – Если «нет», то я могу забраться в твою машинку-букашку и, например, повредить тормоза, могу попросить местную босоту, чтоб они познакомились с тобой поближе, – это так, то, что первое на ум пришло, а если напрячься, то я тебе ещё статей из половины УК накидаю, – Дато держал ее за волосы, заставляя запрокинуть голову и смотреть ему в глаза, – Да, и, кстати, твой ебырь тебе не поможет.

На лице Сони застыло удивление. Почему это Дима, который собственно должен по долгу службы помогать не только ей в таких случаях, но и всем, кто к нему обратиться, не поможет?

– Вижу немой вопрос в твоих глазах. Ответ на него, киса, в твоём телефоне, – Дато швырнул смартфон на диван рядом с ней, – Это же и ответ на то, почему я на свободе. Кстати, как давно он трахает тебя?

Соню передёрнуло от этих слов, и поэтому она не спешила отвечать на вопрос.

– Так как давно? – Дато больно дёрнул за волосы.

– Около года, – выдавила Соня и, чтоб не получалось этого ужасного словосочетания "около года трахает", добавила, – У нас серьезные отношения.

– Серьезные отношения? – эхом повторил Дато и хмыкнул, – Ну тогда видео в твоём телефоне ещё и ответ на вопрос насколько серьезны ваши отношения.

Дато отпустил ее и направился к входной двери.

– Соня, это первое и последнее предупреждение, – кинул он напоследок.

И тут Соня, которая сейчас не чувствовала на себе его физического и морального давления, настойчиво решила покончить с собой.

– Твое предупреждение или ты только передаст Джугашвили? – негромко спросила она.

Дато остановился, несколько секунд постоял, шумно выдыхая воздух. Он сдерживался из последних сил, чтоб не пристрелить ее. Дато обернулся. Его лицо исказило такое бешенство, что Соня невольно попятилась и забилась в угол дивана.

– Мое, исключительно мое. Такую дерзкую суку, как ты, Ваха предупреждать не станет. Он предпочитает воспитывать. И методы воспитания тебе не понравится, это если ты выживешь после них. Так что закрой рот, пока ещё не поздно! – Дато с силой распахнул дверь, так что она с грохотом ударилась об стену и исчез из виду.

Соня подскочила, бросилась к двери и закрыла ее на все замки. Она забаррикадировала вход в квартиру с помощью тумбочки, стоявшей в прихожей. Собрала стулья, ведра, и все, что могла поднять, в большую пирамиду у двери, а затем направилась на кухню, чтоб выбрать себе нож для самообороны.

Посчитав, что сделала все, что могла для защиты от Дато и от упыря, она вернулась к дивану и в галереи телефона нашла новое видео, о котором говорил Дато. Видео было снято в одной из вип-комнат ночного клуба Джугашвили. В центре комнаты была кровать, на которой Дима и его лучший друг – Сережа Красовский занимались сексом с двумя девицами, а потом ещё и поменялись ими. Соня открыла вкладку с информацией о видео и посмотрела дату съёмки. Групповое порно было снято месяц назад. Потрясенная Соня села на диван. Ну конечно, теперь и, правда, все понятно. У Джугашвили во всех заведениях ведется скрытое видеонаблюдение за клиентами, пользующимися услугами проституток. И теперь Джугашвили просто использовал компромат, который у него есть на полицейских, против них. Поэтому Дато на свободе, поэтому Дима теперь ничего не сделает ни Дато, и уж тем более Вахе. Но теперь, учитывая, что, как оказалось, Соня для Димы не так уж и серьезно, то Соня и сама не захочет к нему обращаться. Она смотреть на него сейчас не хотела, а не то что просить о помощи.

Пока Соня примерялась с этой новой реальностью ее телефон зазвонил и на экране высветилось "Любимый". Соня подняла трубку, но даже и не думала начинать разговор первой.

– Детка, я соскучился. Еду к тебе! Купил эту зелёную ботву, что ты любишь. Одень те трусики, что я подарил, – весело с игривыми нотками произнес Дима.

– Трусы вместе с аксессуарами – Соня под аксессуарами подразумевала розовые очки, – с меня уже снял Давид Шенгелия. Ты, Дим, уже не приезжай, ни сегодня и никогда.

Соня посчитала, что будет выглядеть жалко, если обвинит его в измене, и решила нанести удар сама, потому и дала намек на якобы связь с Дато. Ведь с Дато, если видео не подделка, Дима связываться не будет, а, значит, и выяснить правда это или нет – не сможет.

– Удивила, Соня. Вот уж не думал, что ты такая потаскуха, и тем более, что ты свяжешься с бандюком, – зло выдохнул Дима.

– Извини, не устояла, малыш. У него такой член – в разы больше твоего! Ой, мне надо бежать, Дато зовёт. Прикинь, уже на пятый круг пошел, – Соня наигранно хихикнула и положила трубку.

Несколько секунд она стояла в кромешной тишине, и натянутая улыбка сползала с ее лица, а потом плотину прорвало. Соня плакала в голос, упав на кровать и свернувшись калачиком. Если б ей только было можно, она б напилась до беспамятства. Но употреблять алкоголь ей было нельзя, потому промаявшись большую половину ночи без сна, Соня наглоталась седативных и снотворного и, наконец, уснула.

Испытывали ли Вы когда-нибудь чувство неотвратимости беды? Когда отчаянно, выжимая педаль тормоза в пол, уже понимаешь, что несмотря ни на какие твои усилия, обязательно впечатаешься в зад дорогущего кроссовера впереди, или бросаешься схватить падающий смартфон, который на твоих глазах делает кульбит в воздухе, и приземляется экраном вниз, разбиваясь вдребезги. Именно с таким чувством проснулась утром Соня.

Она долго рассматривала в зеркале то, как ее ночные рыдания сказались на внешнем виде. Опухшие веки и мешки под глазами, сразу же сделали ее похожей на беспробудно пьющую китаянку. Соня как могла пыталась исправить ситуацию с помощью макияжа, и, поняв, что он бессилен, прихватила темные очки. Перед выходом она сбросила фото записки упыря в облако и сообщила об этом Сене. Спускаясь по лестнице, Соня набрала подругу – коллегу по работе и попросила приютить на неделю, потому что якобы у нее дома ремонт. Подруга без колебаний согласилась. Соня считала, что приняла превентивные меры против упыря. Он знает, где она живет, потому на какое-то время она исчезнет из квартиры и придумает, что делать дальше.