– Ну что, Илюха? Как тебе наше бревно? – издевательски бросил Дато в сторону Зимина.

– Чика, что это был за пранк15? Ты ж просто пушка16! На х*я изображала какой-то кринж17? – возмущался Илья.

Соня молчала и продолжала сверлить взглядом Дато.

– А она упрямая сучка! Стремиться сделать мне на зло! Киса, прекрати бесить меня, а то я тебе когти обстригу! – Дато поднялся с дивана и, не оборачиваясь, вышел из зала.

Охранник привел Соню к дверям, располагавшимся в потайных коридорах ночного клуба, за которыми она еще не была, и втолкнул в большой зал. Помещение было погружено в полумрак и ярко освещен был лишь большой стол, расположенный в центре. За столом играли в покер пять мужчин. Ваха и Дато сидели рядом. Дато, увидев Соню у дверей, недовольно покосился на Ваху. Явно было видно, что для него ее присутствие полная неожиданность. Дато был уверен, что она сейчас в его квартире видит уже десятый сон. Ваха поманил ее пальцем к себе.

– Слышь, красивая! Говорят, что бабы с зелёными глазами колдовской силой обладают. Со мной рядом постой, фарту мне добавишь, – с этими словами притянул ее к себе и положил ладонь на ее ягодицу.

Дато, ни слова не говоря, схватил Соню за руку и дёрнул к себе. Теперь она стояла между их стульями, но ближе к Дато. Ваха хмыкнул и также, как и Дато, молча, протянул руку к ноге Сони и стал продвигаться вверх под платьем. Соня чувствовала себя добычей, разрываемой двумя хищниками. Пока Дато вскрывал карты он отвлекся от их безмолвного противостояния, а Ваха, воспользовавшись тем, что Дато не видит, уже стягивал с нее резинку колгот вместе с трусами. И тогда Соня решилась на отчаянный шаг. Она скинула туфли и, поджав под себя ноги, быстро села на пол. Соня обняла колено Дато и положила голову ему на бедро.

– Ого! Вот это дрессировка! – удивленно хмыкнул Ваха.

Дато же сделал вид, что ее маневр не изумил его, но про себя подумал, что Соня вряд ли бросилась к его ногам без серьезной причины.

– Колись! Это ты так сильно ее п*здишь или так сладко ебёшь? – подначивал Ваха.

– В этом деле главное – ласка, – Дато погладил Соню по голове.

Мужчины играли ещё несколько часов. Соня боялась двинуться с места, да и собственно ее никто не отпускал, потому все это время она продолжала сидеть в той же неудобной позе в обнимку с коленом Дато. Ему же было лестно, что среди всех монстров, собравшихся за этим столом, она ищет защиты именно у него. Было желание поднять ее и посадить к себе на колени, но тут было сразу две проблемы. Первая – он не хотел демонстрировать, что благоволит к ней. А вторая – пока Соня прижималась щекой к его бедру, он не на шутку возбудился, и если бы она села к нему на колени, то ещё вопрос с кем ей было бы безопаснее – с ним или с Вахой? Поэтому максимум, что он позволил себе – это продолжать гладить ее по голове и перебирать шелковые пряди ее волос. Соня от такой ласки, от чувства защищённости, да и от усталости, задремала.

Удивительно, но девушка действительно приносила удачу. Дато выиграл пять партий подряд.

– С этой сучкой к тебе и, правда, перешёл фарт. Дато, я готов удвоить ставку, если ты поставишь ее на кон! – предложил Ваха, хитро прищурившись.

– За дурака меня держишь! – Дато укоризненно пощелкал языком, – С ней я могу выиграть много раз, а на кон ее поставить – только один! Так что моя фартовая сучка останется со мной!

– Послушай, тебе нравится моя Альфа-Ромео, а мне нравится она. Давай поменяемся на недельку? Я отдам тебе машину, а ты мне – ее. Уважь старика! – Ваха настойчиво пытался заполучить Соню.

Дато бросил взгляд на девушку. По прикрытым глазам, размеренному дыханию он догадался, что она уснула и не слышит их разговор. Она настолько доверяла ему, что смогла уснуть, несмотря на атмосферу, что ее окружала. Не мог он так с ней поступить. Это все равно, что отдать живодерам, прибившегося к твоим ногам, котенка, который ищет твоей защиты и так надеется на нее.

– У старика не стариковские забавы! – с издёвкой ответил Дато, – Между машиной и сучкой есть одна большая разница. Когда я верну тебе машину, то ты сможешь пользоваться ей, как ни в чем не бывало, а я девкой – нет!

– Это ещё почему? – удивился Ваха.

– Потому что она, хоть и не целка, но чистая и тугая. Я деру ее без резинок. А после тебя и Михо я ее так трахать уже не смогу. Так что потерпи, старик! – Дато хмыкнул, назвав Ваху – статного, полного сил мужчину – «стариком», – Я обязательно отдам ее тебе, после того как она мне надоест.

Дато примирительно похлопал его по плечу.  Ваха пробурчал что-то неразборчивое в ответ. Потом они ещё долго продолжали играть. Соня сквозь сон слышала голоса, и вдруг все стихло.

– Кис, кис, кис… Просыпайся, Соня, – Дато убрал ее волосы с лица и легонько потряс ее, – Вставай.

Соня попыталась подняться, но ноги не слушались ее. Она со стоном опять осела на пол. Дато подхватил ее и усадил на соседний стул.

– Ноги затекли, котенок? – Дато сел на стул рядом и, уложив ее ноги себе на колени, стал массировать икры и ступни, – И чего это ты бухнулась на пол?

– Он полез мне в трусы, – объяснила Соня.

– Ну и дала ему хотя б потрогать себя, раз трахнуть он тебя не может, – ухмыльнулся Дато, – Глядишь, может тебе бы понравилось, а он бы немного успокоился.

Дато нравилось вгонять ее в краску. Вот и сейчас он испытывал необъяснимую радость от того, что щеки Сони покрылись румянцем.

– Киса, а куда ты побежишь, если к тебе в трусы полезу я? – улыбка сошла с его лица.

– Ты обещал, что не тронешь, – робко возразила Соня.

– Веришь всему, что я обещал? – задал Дато провокационный вопрос.

В этот момент Соне стало страшно. Дато был единственной стеной, за которой она укрылась в этом бандитском мире. А что, если она заблуждается, и он вовсе не спасает ее. Что мешает ему сделать с ней все то, что он говорил Вахе? Неужели всего лишь ее схожесть с какой-то девушкой удерживает его от этого?

– Идем, – Дато поднялся и протянул ей руку, не позволяя погрязнуть в своих сомнениях еще больше и еще больше испугаться.

В темное время суток одиночество стало ее постоянным спутником в этой ее новой жизни. Не сказать, что она и раньше была не одинока. Дима был постоянно занят на работе, хотя может на самом деле и не на ней. Он оставался с Соней очень редко, но все же тогда одиночество так не угнетало ее, как сейчас. Наверное, все дело в том, что раньше она была свободна. И если на нее давили четыре стены, то она могла запросто их покинуть и развеяться. Теперь же весь мир сузился для нее до пространства квартиры Дато – ночью, и пространства рядом с Дато – днём.

Соня была эмоционально истощена, потому что все время была на виду, все время в напряжении, как натянутая струна, и она подружилась с темнотой. Подолгу сидела в разных закоулках пент-хауса – на террасе, на балконе, в кресле в гостиной, на ступенях лестницы, ведущий на второй уровень квартиры. Соня слушала в наушниках музыку и смотрела на огни ночного города, просто в пустоту перед собой или зависала в сети, жадно поглощая электронные книги и новости. Она уже много дней засыпала только под утро. Дато был не в курсе ее ночных бдений, потому что буквально за полчаса до того, как он появлялся в квартире, она засыпала.

В этот вечер недостаток сна дал о себе знать, и ее сморило, как только она пересекла порог своей комнаты. Это нарушение привычного распорядка дня теперь привело к тому, что в 5:00 утра Соня неожиданно проснулась и уставилась в потолок. Поняв, что больше не уснет, она встала и побрела на кухню. Ей нестерпимо хотелось пить. Проходя по коридору, она заметила полоску света, пробивающуюся из-под двери кабинета Дато. Обычно его двери были закрыты на ключ в его отсутствие. Соня нажала на ручку двери, и она открылась. Она думала Дато здесь, но оказалось это не так. Свет, который она заметила в коридоре, излучал моноблок, размещенный на столе. Выходит, что Дато допустил оплошность – оставил включенным компьютер и не закрыл кабинет накануне. Соню тут же охватил журналистский азарт, и она бросилась к столу. Среди открытых вкладок был клиент-банк счета оффшорной компании на Кипре, которой принадлежала вся империя Джугашвили.