Стража вывела меня из дома, волоча под руки. Воины остановились лишь для того, чтобы надеть на мои запястья и щиколотки железные кандалы, прицепляя к ним короткую и длинную цепь, потянув за собой, как скотину на убой.

Люди сразу оживились и залепетали. Они вытягивали свои шеи, пытаясь разглядеть меня, наложницу-шлюху. И вид им нравился. Они требовали крови. И им плевать, чья кровь прольется сегодня.

Шум и гул взбесившейся толпы оглушал. Те, кто был вчера мне другом, стал злейшим врагом, я заглядывала каждому в глаза и не узнавала в них людей, они были словно обезумевшие звери, жаждущие свежую плоть. Стало противно от них.

Шлепок мокрой грязи получила в лицо. Дернулась от неожиданности.

— Шлюха эрнов! — торжествующие голоса сумасшедших женщин.

Снова шлепки, уже в грудь и спину.

Я небрежно вытерла рукавом платья лицо, размазывая на нем рыжую грязь.

— Пошла, давай, — натянул на себя металлическую цепь впереди идущий воин.

Споткнувшись и запутавшись в подоле своего платья, рухнула на землю, зашипев от резкой боли. Острые камни вонзились в колени, словно битое стекло.

— Подстилка мэрна, — сильный удар по голове от женщины с грязными волосами, свисающими неаккуратными серыми паклями с ее плеч.

Отползла подальше от нее, кандалы на руках сильно резанули запястья, впиваясь в кожу своей шершавой облезшей ржавчиной.

— А ну, пошла отсюда! — эрн опалил ее одежду сорвавшимся с его ладоней пламенем, предупреждая о том, чтобы не подходила к нам ближе.

— Нам еще заработать на ней надо, — мерзко заржал он, сплевывая густую слюну рядом со мной.

С отвращением посмотрела на него.

— Встала! — разозлился он, дергая на себя, протащив меня за цепь по неровной поверхности камней черной площади.

Взвыла от жуткой боли.

Он остановился, спокойно смотря на мои попытки быстрее подняться, чтобы этот больной эрн не смог протащить меня снова до клетки, стирая мои колени до самых костей.

Два воина, не выдержав моих попыток подняться, больно схватили под руки, и как тушку испорченного мяса закинули в клетку к остальным таким же, как и я.

Вонь разложившихся и немытых тел ворвалась в мои легкие, заставляя слезиться глаза.

Вся грязная, истерзанная, в крови, подняла голову, окинув толпу непонимающим взглядом.

Люди стали хлопать впереди идущему тэрну и ликовать. Видимо, сегодня улица была наполнена теми, кто поддерживал пытки и смерть.

Его глаза недобро сощурились, когда он подвесил за глотку на уже не пустующем столбе женщину напротив нашей клетки. Тэрн Вашт безжалостно оставил её висеть, как тушу, хрипящую и содрогающуюся. А толпа с замиранием сердца слушала это… Я думала, что смогу побороть страх неизбежного, но показательная казнь, устроенная для меня тэрном, лишь окончательно меня добила.

Тёмные брызги, непрекращающийся хрип и людские крики… Восторженные крики…

Оглядела тех, с кем мне предстоит провести последние дни в этой клетке. Их было сложно назвать даже подобием людей, бешеные от голода глаза, худощавые тела, их черепа обтягивала бледная сухая кожа, а их губы обветрились от жажды. Кто-то сидел, прислонившись к ржавым толстым прутьям клетки, еле хрипя и смиренно ожидая свою смерть, кто-то продолжал молиться, выпрашивая хлеб у мимо проходящих эрнов и людей, а кто-то просто сошел с ума, сидя на сером песке, раскачиваясь из стороны в сторону, шепча одни и те же неразборчивые слова.

Чьи-то руки потянулись к моему плечу, откинула их от себя, отползая назад. Мерзкий шепот лысого беззубого мужчины и его блестящий скользкий взгляд на мне. Резко поднялась, медленно двигаясь назад спиной, упираясь в клетку. Никто и не собирался идти в мою сторону, у них не было на это сил и желания, всё, что осталось у этих людей — только голодные инстинкты.

Люди кричали, взывали к древним о помощи, пока их тела подвергались пыткам, а у кого-то дни уже были сочтены, они безмолвно висели на столбе, уже не в силах отбиваться от кружащих и пожирающих их живьем стервятников. Прикрыла глаза. Я старалась не смотреть в их сторону, не слушать их крики. Витар не сможет так со мной поступить. Накажет, но не допустит… Он придет за мной. Положила ладонь на низ живота, не так я представляла свой первый раз, сильнее зажмурила глаза, будто это могло мне помочь стереть все из моей памяти.

— Грязная сука! Эта тварь шила для моего мужа! Она, наверное, со всеми мужьями переспала!! Тварь!!! — снова прилетело мне со стороны центральной площади, если бы не воины, что охраняли клетки, меня бы разорвали, даже не дав до нее дойти.

— Не обращай внимания, скоро затихнут, — прокаркала седовласая жещина в конце этой клетки.

Посмотрела ей в глаза, но не увидела там жизни. Пустота и скука. Безразличие ко всему. Сухая ладонь схватилась за мое запястье, отдернула свою руку, звонко ударяя цепями о железные прутья.

Беззубая женщина мягко улыбнулась мне:

— Не бойся меня! Всё когда-то проходит… боль, утрата, ненависть, — снова мне улыбнулась беззубым ртом.

Я молча ей кивнула.

— Садись, долго придется ждать.

Отвернулась, мне не хотелось ни с кем говорить.

— Я помню тебя, — не унималась она. — Помню твои глаза, — такие необычные для здешних мест.

Хмурюсь. Не понимаю, о чем она говорит.

— Это ведь ты нам приносила одежду и еду, а брат твой лачуги приходил латать, так ведь? — вопросительно кивнула мне. — У тебя доброе сердце, а вот имя… А-ма-ра… — медленно растягивая его, продолжила:

— С мертвого языка это значит «забирающая жизнь», — хитро улыбнулась мне. Интересно получается…

Я не ответила.

Брат… Что станет с ним?

Сделала несколько шагов вперёд, пока не натянулись цепи, и, собравшись с силами, зло дёрнула на себя. Железо застонало, но не поддалось. Запястья заныли от боли. Железные цепи были сцеплены с массивными кольцами, вбитыми в землю намертво по ту сторону клетки.

Я ходила по клетке, насколько позволяли цепи.

Лязг замка.

— Эй, ты! — крикнул мне один из стражи, открывая клетку.

Появилась чья-то огромная фигура, загораживая весь проход клетки.

Мужчина стоял с солдатской выправкой, расставив ноги на ширине плеч, сцепив напряженные руки за спиной.

— Ее, — брезгливо кивнул на меня головой.

Все это время Иштар внимательно наблюдал за ней с расстояния, держась в тени высоких пальм. Изучал ее реакцию на происходящее. Как осматривается, как идёт, не опуская головы, расправляя плечи, будто не стыдится ничего и не боится смерти. Он чувствовал ее страх, видел его в ярко-зеленых глазах.

Каждый день он сталкивался с таким взглядом: перед пытками и на казнях. Спесь быстро сбивается с них, сразу после первого нанесенного увечья или показательной казни.

В ней было что-то еще…То, что его цепляло за живое, дробило на части его грудную клетку. Блаженно хрипел лишь от одного ее взгляда в его сторону. Слизывать капельки влаги с ее тела, вдыхая аромат ее кожи. Его трясло от одного ее вида, от ее запаха и дерзкого языка…

Страстная, гордая… перебирал все слова в своей голове, но так и не смог подобрать подходящее именно к ней. Она безупречна для него…

Иштар не мог не заметить, как легкая ткань светлого платья плотно облегала ее округлые бёдра. Он стиснул зубы так, что их скрежет был слышен рядом стоящему с ним жирному уроду, ожидающему увидеть сегодня хорошую порку.

Перевел взгляд на запястья девушки. Ржавчина массивного металла въедалась в ее смуглую нежную кожу все глубже с каждым ее движением тела.

Амара была ярким пятном в этом месте… Он хотел сорваться к ней, порвать обезумевших тварей, что окружили ее. Свернуть шею каждому, кто хоть как-то не так на нее посмотрел или коснулся, но вовремя остановился, снова бросая дикий взгляд на нее. Он смотрел и терпел, до хруста сжимая кулаки, скрещенные на его груди, чтобы не вспороть брюхо тем, чьи руки осмелилась подняться на его жен… одёрнул себя… Он помнил, кто перед ним.