— Кто?!… — грозно выпалил мужчина и сразу умолк, увидев на пороге растерянную жену. Он устало выдохнул и уже ровным тоном поинтересовался: — Ядвига… чем могу служить?

— Могу ли я войти?

— Конечно, — Витольд вымученно улыбнулся, хотя всё его тело было напряжено до предела и прямо-таки вопило, что время не совсем подходящее.

Мужчина отступил на шаг в сторону, пропуская жену в кабинет и закрывая за ней дверь.

— Я не займу у тебя много времени, но… что случилось? — девушка, встревоженная хмурым видом мужа, до боли сжала руки в замок.

Витольд вернулся за свой стол и небрежно развалился в кресле, подперев голову кулаком. Сейчас он был именно таким, каким по обыкновению его видели остальные: отстраненным, задумчивым и суровым.

— К великому сожалению, не всегда происходит всё ровно так, как задумывалось. Пришли известия, что на севере разбойники разоряют мои земли, что наносит непоправимый ущерб тамошним жителям. Если не предпринять крайних мер, то вскоре может начаться голод и запустение.

— Крайние меры…

Витольд подался вперёд и, всё так же серьезно глядя в глаза жены, сказал:

— На заре я выдвигаюсь с солдатами в поход. Пришло время положить конец этому кошмару.

— Но… но это же опасно! — воскликнула девушка, прижимая трясущиеся от волнения руки, в которых крепко сжимала оберег, к груди.

Невзирая на то, как была напугана Ядвига, Витольд тем не менее оставался неумолим:

— Глупо было бы убеждать тебя в обратном, но могу заверить, что я уверен в своих воинах.

— Тогда пусть идут без тебя.

— Негоже князю прятаться за высокими стенами, когда народ его в нужде великой, — темные брови грозно поползли вниз. — В первую очередь я воин и должен стоять во главе своей армии.

Ядвига понимала, что он прав и решение принял окончательное, но отчего-то в груди защемило поганой болью. Хотелось броситься ему в ноги и молить, чтобы он рядом с ней остался, однако вместо этого Ядвига лишь смахнула с глаз предательские слезинки и, подойдя к мужу, опустилась на колени возле его ног.

— В таком случае благословляю мужа своего на поход и богов молить буду, чтобы воротился ко мне невредимый, — она разжала руку и протянула медальон. — Прими этот скромный дар и пусть он оберегает тебя от беды, пока меня не будет рядом.

— Ядвига, — в смятении прошептал мужчина. Никогда он ещё не видел, чтобы Ядвига столь искренно беспокоилась о нем. — Это же твой медальон…

— Больше нет. Теперь это твой оберег. Предмет сильный и заговоренный, — она развязала шнурок и подалась вперёд, чтобы повязать его вокруг крепкой шеи мужа. Витольд слегка нагнулся, касаясь губами огненных волос и вдыхая их нежный аромат.

— Ты сама его сделала?

— Это меньшее, что я могла в благодарность…

Лёгкий стон разочарования коснулся её уха:

— Ах, вот как… Значит, дело только в этом… в благодарности… — бесцветно сказал князь, слегка отстраняясь, но всё же коснувшись кончиками пальцев холодного металла на груди.

Как бы ему хотелось хоть сейчас, в столь непростой час, услышать от жены нечто большее. Может не слова о любви, но хотя бы то, что он всё-таки ей дорог. Последнее время он ненавидел себя за эгоистичные мысли, но всё же простой благодарности ему уже было катастрофически мало. Тем более, что сил находиться рядом, спать каждую ночь в одной постели и не касаться её прекрасного желанного тела было уже невмоготу. Он опасался спугнуть это невинное чистое создание своим напором, но желание близости затуманивало голодный разум.

— Нет, мой повелитель, — тонкие пальцы нежно коснулись мужской щеки, покрытой темной грубой щетиной.

Витольд поднял на девушку изумлённые, полные надежды глаза и замер.

— Не из одного чувства благодарности я отдала тебе вещь, которую носила на теле с младенчества. Мне важно знать, что ты жив и в порядке, что ничего дурного с тобой не приключилось. Я должна быть уверена в том, что возле твоего сердца всегда есть частичка, напоминающая тебе о доме и обо мне. О том, что тебя ждут и… — она помедлила лишь на мгновение, — … любят.

— Любят?! — голос мужчины дрогнул.

— Любят…

Обхватив лицо мужа руками, она притянула его к себе и подарила долгий нежный, пьянящий и в тоже время чувственный поцелуй. Несмотря на жар, исходящий от полыхающего камина, Ядвиге вдруг стало холодно, и она начала дрожать. Ощутив трепет хрупкого тела, Витольд сжал в кольцо тонкую талию и без труда поднял жену, усаживая верхом на свои колени. Обоим не хватало воздуха, но нежелание отрываться друг от друга было сильнее. Блуждая широкой ладонью вдоль изящной спины, мужчина всё сильнее прижимал девушку к себе, наслаждаясь сладострастием.

— О, как давно я мечтал об этом, — целуя шептал князь в губы жене, а она лишь крепче прижималась к нему, запуская пальцы в черные волосы.

— Я желаю стать тебе настоящей женой, — задыхаясь от волнения, отвечала она. — Я помню, что уже говорила, но сейчас всё иначе. Я не уйду, даже если попытаешься выставить за дверь.

— Ядвига, зачем же ты мучишь меня подобными речами. Я ведь не каменный и больше не могу сносить муки вожделения, — наконец Витольд смог отпустить губы жены из сладостного плена. — Твои губы слишком сладкие, поцелуи слишком волнительные, а тело слишком прекрасно… я жажду обладать всем и так же готов подарить тебе всего себя без остатка.

— Так возьми же меня, — томно прошептала она и потянулась к мужу, путаясь пальцами в его собранных на затылке волосах. Она вновь поцеловала мужчину, отдаваясь во власть его сжигающей изнутри страсти.

Витольд старался быть более сдержанным, но долгое подавление чувств дало о себе знать. Он подхватил жену на руки и усадил на стол, жадно припадая к бьющейся жилке на лебединой шее.

Ядвига ахнула и откинула голову назад, раскрываясь навстречу его ласкам.

«Он и раньше целовал меня, но сейчас всё иначе. Я чувствую его желание и желаю его столь же страстно, отчего голова идёт кругом.»

Девушка жадно хватала губами воздух, пока губы мужа медленно опускались ниже, неумолимо подбираясь к высокой упругой груди. Она слабела под его горячими поцелуями, пока сильные руки поглаживали, мяли и ласкали бедра, подтягивая вверх подол платья.

— О боги, как же я люблю тебя… — щекотал Витольд шею жены горячим дыханием.

— Только твоей любви и хочу, только тебя и желаю. Только твоей навеки буду, — задыхалась одурманенная возбуждением девушка. Она и не представляла, что может быть настолько чувствительна, и ей отчаянно хотелось познать большего.

И Витольд стал первым мужчиной в её жизни, вознося её на небеса блаженства всякий раз, когда их тела сливались воедино. Наконец их брак был связан не одним только свадебным ритуалом, но и слиянием тел и душ.

Ощущая себя наполненной и счастливой, она дрожала в его сильных руках, улыбаясь и утирая тонкие слезинки, скатывающиеся по щекам.

Видя слезы жены, Витольд испуганно пробормотал:

— Прости… я не хотел причинить тебе бо…

Ядвига обняла лицо мужа, не торопясь подниматься с дубового стола, где ещё мгновение назад рассыпалась на множество осколков, и, притянув к себе, поцеловала в уголок рта, ведь слёзы её текли не от досады, а от наслаждения и лёгкости, переполняющих её тело.

— Как же глупа я была. Сколько счастливых мгновений потеряла и теперь ты покидаешь меня, — наконец сказала она, когда мужчина отстранился. Ей было больно от одной только мысли, что может навсегда потерять Витольда.

Она попыталась подняться, но ослабевшие ноги не хотели слушаться.

Князь осторожно взял жену на руки и коснулся губами её виска.

— Перед богами приношу клятву, что вернусь, душа моя. Нет мне в этом мире места нигде, кроме как возле тебя.

— Пообещай, что будешь осторожен.

— Твоя любовь защитит меня от вражеского меча и стрел.

Представляя, как смертельный град обрушивается на голову мужа, Ядвига вцепилась в ворот его рубахи и уткнулась лбом ему в грудь. Бронзовую кожу оросили горькие слезы.