— Приветствую, господин, — едва слышно прошептала девушка.

— Ядвига, — Витольд закрыл за собой дверь и скинул с широких плеч дорогой сюртук, — это твой дом, твоя комната, тебе незачем так бояться. Я поклялся и не посмею осквернить тебя, но и жить на расстоянии более нет мочи.

— Я понимаю, — Ядвига начала заламывать руки.

Чтобы не шокировать нежные чувства жены, Витольд в рубахе и портках лег в кровать и повернулся на бок, не сводя влюбленного взгляда с девушки.

— Нравится тебя наша комната? — спросил муж свою супругу.

— Я здесь была и раньше.

— Но на мой вопрос ты так и не ответила.

— Здесь тепло и уютно. Перины мягкие, да одеяла тёплые. Разве кому может такое не понравиться?

— Меня не волнуют другие. Важно лишь то, что думаешь ты.

— Мне нравится, — немного подумав, ответила она, всё ещё не глядя на мужа.

— Михайло говорит, что с раннего утра ты уходишь в лес на поиски какой-то травы.

— Да, она редкая очень и уже почти перевелась в наших краях.

— Но ты продолжаешь поиски…

— Всё надеюсь, что вскоре мне свезет, но пока ничего.

— Опиши мне её. Как она выглядит? — Витольд искренне заинтересовался.

Ядвига помолчала немного, подумала и заговорила:

— У травы этой листочки жёлтые и длинные, как рыбка, а стебелёк кривой и толстый, да ещё и темный, слово ветка с дерева. Днём его крохотные бутоны дремлют, а как только лунный свет осветит землю, они тут же распускаются и сверкают белоснежными цветами-бусинами.

— И для чего эта трава нужна?

— У этого растения много полезных свойств. Она и жизнь продлевает, и силы придает, и головную боль, как рукой, снимает.

— Отчего же эта трава перевелась в округе?

— От того, что люди привыкли брать без меры, да сверх того, что требуется. Вот и осерчала Матушка Земля. Лишила людей такой милости.

— Значит людская жизнь в достатке противна богам?

Ядвига так увлеклась беседой, что и не заметила, как страх начал отступать. Теперь уже и тело её не было так напряжено, потому она легла удобнее, положив голову на подушку. Взгляды супругов пересеклись и глядели друг на друга неотрывно.

Девушка мечтательно ответила:

— Коли человек хочет жить в благословении и любви богов, то от него жертвенность необходима особая. Чем заможнее пан, тем больше он заботиться должен о тех, кто в нужде живёт. Хлеб — страждущему, воду — испытывающему жажду. Леса новые высаживать вдвойне заместь тех, что вырубаются. Правое дело нужно совершать с чистым сердцем.

— Теперь уж мне сдается, что недостаточно я сделал для люда своего, — мягкая теплая улыбка коснулась светлых губ мужчины. — Без твоей помощи никак не обойтись.

— Мне всегда казалось, что Вы исправно землями своими управляли.

— В двух головах однако больше мудрости.

— Коли так, то я не смею отказать.

В комнате стало тихо и безмятежно, и Ядвига невольно улыбнулась, смущенная пристальным вниманием мужа.

— Какая же у тебя незабвенная красота, Ядвига, — стараясь не спугнуть трепетное создание, мужчина осторожно коснулся кончиками пальцев щеки своей жены. — Век готов любоваться тобой. Жизнь готов отдать за эту улыбку.

— На белом свете много красавиц писаных.

— Красавиц много, а ты одна такая. Ведь полюбил я тебя не за одну красоту, но за сердце твоё пылкое, за доброту душевную и любовь чистую ко всему живому, — голос Витольда сделался низким и тихим. — Однако хватит бесед в столь поздний час. Закрывай глаза, отдыхай, а я буду охранять твой сон.

Ядвига и правда устала. Глаза её медленно закрылись, и впервые в жизни она уснула в кровати с мужем.

Ещё с малых лет Ядвига привыкла просыпаться с первыми петухами, но когда она открыла глаза, увидела, что место, где спал князь, опустело. Девушка приподнялась и лениво потянулась, когда увидела чудное видение. Возле окна, купаясь в ярких лучах пробудившегося солнца, стоял широкоплечий мужчина, поправляя высокий ворот темного камзола. Его длинные и прямые волосы поглощали свет, являя миру магический оттенок черного золота, мерцающего темными переливами. Как и всегда, вид его был безукоризнен и прекрасен. На мгновение Ядвига даже залюбовалась и опомнилась лишь тогда, когда князь обернулся и одарил её теплотой своей улыбки.

— Доброе утро.

— Доброе, — несмело ответила девушка.

— Некоторые безотлагательные дела требуют моего присутствия, оттого я вынужден покинуть тебя, но к полудню вернусь и у нас будет время поговорить.

Мужчина кивнул на прощание и стремительно покинул покои.

Девушка сразу поднялась, собрала постель, не дожидаясь прислуги, и сменила ночной наряд на длинное белое платье, расшитое красными орнаментами на груди и широких рукавах. После замужества ткани её одежды стали мягче и приятнее к телу. Муж настоял, чтобы она избавилась от грубых полотняных сорочек, и оставлены были только те, над которым Ядвига трудилась сама.

Она накинула на плечи, поверх платья, красный платок с длинным кисточками на концах.

Как бы ни было тяжело, но всё же мало-помалу с поддержкой мужа Ядвиге удалось преодолеть оцепенение. Ей нравилось говорить с ним так же сильно, как и просто тихомолком слушать, а вчерашний разговор чем-то в особенности зацепил. Девушка поймала себя на мысли, что ждёт, когда уже наступит полдень.

Чтобы время пролетело быстрее, она принялась за шитье. Тяжело было найти для себя занятие в месте, где всё за тебя делают слуги. К подобной жизни было тяжело привыкнуть, да и кажется, что всё равно она не смирилась с этим в полной мере.

Наконец время прошло, и вернулся муж. Он присел рядом у коленей жены и достал из кармана небольшого соловья, вырезанного из дерева.

— Что это?

— Подарок. Если подуть сюда, — он постучал пальцем по трубочке, торчащей в сторону, — то он защебечет, хоть и не настоящий.

— Не стоило так беспокоиться.

— Никакого беспокойства. Мне даже понравилось работать над этим. Пришлось изрядно повозиться, чтобы добиться нужного звука. Оценишь?

— С удовольствием, — девушка приняла дар и приложила трубочку к губам. Витольд не сводил глаз, следя за движениями чувственных уст как завороженный. Ядвига дунула, и игрушка издала чудные соловьиные звуки, хоть и короткие, но столь похожие на настоящее щебетание.

— Удивительная штучка! Такая забавная, — девушка впервые за долгое время улыбнулась.

А Витольд обомлел, не в силах поверить собственным глазам. Наконец ему удалось заслужить её улыбку.

— Душа моя, ты вновь улыбнулась… — его ладонь накрыла её руку и пальцы их переплелись между собой. — Ядвига, милая, сегодня я стал ещё счастливее.

Мужчина не смог сдержать переполняющие его чувства, потянулся к жене и нежно обнял, прижимая к своей груди, а она обняла его в ответ. Князя переполняла радость, ведь наконец он смог тронуть разбитое одинокое сердце жены.

Он разомкнул объятия и коснулся ладонями милого лица, не в силах отвести взгляд.

— Счастье мое, век бы глядел на тебя. Твоя улыбка теплее и ярче утреннего солнца. Я так давно мечтал её вновь увидеть.

Ядвига продолжала ласково улыбаться, глядя в глаза мужа. Сейчас ей, на удивление, было легко и спокойно, а глядя на довольное лицо мужчины, уголки губ сами тянулись вверх.

«Он так мил и добр со мной. Сколько терпения он проявил ко мне нерадивой», — с нежностью думала она, ощущая, как в душе разливается тёплое чувство. Странное, давно забытое ощущение смогло немного притупить рвущую в груди боль.

«Кто знает, может я начинаю привязываться к нему, но в одном я уверена точно: мне спокойно и хорошо, когда он рядом… Мой муж…»

Не отрывая взгляд от глубоких тёмных глаз, с обожанием глядящих на неё, Ядвига тихо прошептала:

— Витольд.

— Произнеси ещё раз.

— Витольд… муж мой…

— Боги, никогда ещё моё имя не звучало так сладко. Но… почему ты передумала?

— Думаю Вы…то есть ты прав. Я забылась, а ведь прошло столько времени.