— Именно потому я и предлагал тебе основать свое агентство и потом просто выкупить парней. Строить заново всегда легче, чем затевать капитальный ремонт вплоть до развалившегося фундамента.

— Да хрен там, — досадливо сморщилась я, нарочно не выбирая выражений. Чем был хорош этот хмырь, так это тем, что можно быть собой и не притворяться ромашкой. — Выкупать всех было бы дороже.

— Всех? — уловил главное серый волк. — Вроде только двоих.

— Всех. — Я упрямо набычилась. — Там троим по двенадцать лет, Рю. И еще пятерым не намного больше. И половина из них приютские.

— Ты решила заняться благотворительностью? — Красиво очерченная бровь скептически выгнулась. — Послушай моего совета, белочка: не смешивай бизнес и материнский инстинкт. Ничем хорошим это не кончится. В первую очередь для тебя самой.

— А что ты предлагаешь? Бросить все?

— Ты уже не можешь бросить все, раз, не посоветовавшись толком, выкупила это вонючее болото, — хмыкнул мне на ухо татуированный режиссер. — Тебе достаточно было обратиться в час нужды ко мне, и мы бы поработали с моей командой юристов. Сначала засудили бы директора за растрату и сутенерство, потом обязали бы его выплатить всем участникам компенсацию. А потом, погладив всех сирых и убогих, ты бы просто прибрала к рукам своих подопечных.

— Нет. — Я покачала головой и посмотрела ему в глаза совершенно серьезно. — Я должна разобраться сама. От тебя я приму только хороший совет.

— То ли прибить тебя хочется за упрямство, то ли поцеловать, — вздохнул Рю. И поцеловал. Потом еще раз поцеловал, с некоторым трудом оторвался от меня и продолжил: — В чем-то я тебя понимаю. Но подумай. Ты же, как я понял, решила стать этим великовозрастным деткам всеобщей мамочкой. А если ошибешься? В первую очередь твоя неудача ударит по ним. Я уже молчу про всякие психологические аспекты, которые не советуют женщинам брать на себя такую ответственность, которая легко может их сломать.

Пф-ф-ф, еще один знаток гендерной психологии нашелся. Но тут я даже не стала спорить. Что толку?

— Значит, я не ошибусь.

Рю тяжело вздохнул.

— Когда-то я, наивный юнец примерно твоего возраста, тоже принял на себя руководство семейным предприятием. Считал, что вытяну всех своих родственников из банкротства, подарю им новую жизнь и обеспечу счастье своей семьи. Только вот когда у меня действительно появились деньги, когда бизнес стал приносить существенные доходы… как думаешь, моя семья была счастлива?

— Судя по твоим словам — не очень, — кивнула я.

— Ага. Никто из них даже не поблагодарил меня. Все они разделились ровно на две категории: «дай» и «отдай». Одни просили денег, не желая поднимать свои ленивые задницы и что-то делать самостоятельно, а другие требовали мой бизнес, напирая на то, что они-то точно смогут управлять лучше какого-то пацана, просто в силу «почтенного» возраста. И почему-то их не волновало то, что сами они ранее ничего сделать не смогли.

— Пожалуй, без «спасибо» обойдусь. — Нос снова зачесался. — Тут главное, чтобы никто не загнулся в канаве. Или на панели. Знаешь, зуб даю, первым делом меня проклянут. Потому что я не собираюсь бросать вопрос образования своих трейни на произвол судьбы. Даже если они не хотят, сертификат всеобщего у них будет!

— А-а-а… — Рю отодвинул меня, чтобы осмотреть, даже повертел из стороны в сторону. — Вот оно как… то есть карьера айдолов не в приоритете?

— Почему? — Я пожала плечами. — Кто способен и кто хочет — я только за. Но если моим трейни придется уйти, они по крайней мере будут иметь шанс нормально жить и учиться дальше.

— Точно проклянут, — хмыкнул серый волк. — Подростки, мечтающие о сцене, не обрадуются математике и истории в те часы, когда они могли бы танцевать, петь или отдыхать.

— Переживут.

— Ну… хм. То есть нянчить, покупать лучшие игрушки и облегчать им жизнь ты не собираешься?

— Еще чего!

— Хм-хм… тогда я, пожалуй, не буду тебя отговаривать. Хочу посмотреть, чем все это закончится. Может, сделаем ставки?

— И что поставишь? — Я прищурилась.

— Даже не надейся. Только не нашу будущую семейную жизнь, — осклабился серый волк. Его руки в это время тихо и незаметно пробрались мне под рубашку. — Это, знаешь ли, слишком серьезно. А вот на твоего танцора готов сыграть. На его пятилетний контракт, к примеру.

— Лапы прочь! — Я ловко отбила атаку на застежку своего бюстгальтера и спрыгнула с волчьих колен.

— От кого именно? — насмешливо поинтересовался Рю, тоже вставая.

— От обоих. И вообще, ты работать собираешься?

— Хм, прямо вот от обоих. Но оба холмика так удобно ложатся в ладони. — Рю таки поймал меня и забрался руками под лиф.

— Кхм… — сказал вдруг кто-то за нашей спиной. — Мистер Ром… мы можем уже начать?

— На брудершафт, — мрачно схохмила я, накапав в крышечку еще сорок капель валерьянки. Да-да, я нашла русскую аптеку, русскую валерьянку и носила ее с собой в сумочке постоянно. Как выяснилось, очень даже не зря.

— Что это за дрянь? — Рю подозрительно принюхался к своей крышечке — у него была та, что побольше, пластиковая внешняя. А у меня пробочка, которая утапливается внутрь горлышка.

— Крайне полезная для нервов дрянь, — заверила я, проследила, чтобы он выпил, сглотнула свое и запила из бутылки с минералкой, которую передал мне серый волк.

— И незачем было так орать, — выдохнул он наконец, переварив валерьянку и собрав глаза в кучку. — Это же динамик. А микрофон, чтобы заработал, надо включить.

— Да откуда я знала, может, он у тебя по умолчанию включен и вся съемочная группа прослушала нашу удивительную «трансляцию» с элементами порно, — вяло отмахнулась я, мысленно признавая его правоту. Похоже, надо исхитриться и хоть разок нормально выспаться. Нервы ни к черту. Как и мозги.

— Сегодня ты ночуешь у меня. — Рю словно подслушал мои мысли. — Гигиена труда и вообще. Надо вовремя снимать стресс и спать! До утра из постели не выпущу.

— Судя по тому, как сверкают твои глаза, мы будем далеко не спать.

— Ну я же сказал — снимать стресс. А потом спать. Но не волнуйся, я лично прослежу, чтобы ты пребывала в объятиях сонной богини ровно восемь часов.

— Договорились, — буркнула я, хозяйственно прибрала пузырек с валерьянкой в сумочку и пошла к двери. — Увидимся вечером. Заберешь меня от агентства часов в одиннадцать.

— В девять, — безапелляционно поправил Рю. — Шлем не забудь. В прошлый раз мы едва ушли от полиции, а потом в разделе происшествий мелькали кадры гонки с «городскими хулиганами» с уличных камер. Я не этой известности добивался, когда увлекся мотоспортом. Пришлось сменить любимый байк.

— Да ладно, — по-акульи ухмыльнулась я от двери. — Зато было весело, и теперь у тебя на сиденье легко поместятся даже не два, а четыре человека. Все, до вечера.

— Ага, теперь придется делать еще более крутые виражи, чтобы твои объятия были столь же горячи.

— Тебе полезно тренироваться, сам говорил.

И ушла… Мне еще надо было поймать воробья после репетиции. Осмотреть на предмет синяков и на всякий случай зафиксировать побои документально. Прошлая жизнь научила подстилать соломки в виде официальной бумажки под каждую нестандартную ситуацию.

— Не пойду! — первым делом принялся блажить Юй, зажатый в угол возле выхода из студии. — Ни к какому врачу!

Поскольку я не скрывала своих намерений, в качестве усиления на этот раз выступали Бо и Лео. На лицах у них было ровно такое же выражение, как у самого воробья, — смесь недоумевающей паники и протеста.

— Мелкий, а скажи мне, знаешь ли ты условия своего контракта? — решила прощупать я почву со стороны воробья.

— А это тут при чем? — ощерился растрепанный пакостник.

— И все же ответь. На что именно заключен твой контракт, ты знаешь?

— Без понятия.

— Ты не знал, что подписывал? — уточнила я.

— Десять лет работы за то, что меня кормят, учат и дают крышу над головой, — все-таки соизволил ответить Мо. — Если дебютирую, может, еще и бабки платить начнут.