Наша группа придерживается двух стратегий при магазинных кражах:

I. Вор-скромник.

Стандартная стратегия, при которой вор незаметно пытается спиздить то, что ему надо. Кражу пытается прикрыть другими покупками.

II. Вор-франт.

Одновременно и самая опасная, и самая пон-товая стратегия. Вор старается действовать как можно более открыто и нагло, полагаясь, что наглость отпугнет тех, кто попытается его задержать.

Для продуктового вора главное – это иметь большие карманы куртки. Большие – это не значит огромные. Они должны быть широкими и высокими, чтобы положенный в них товар не сильно оттопыривал их. Желательно в тот же карман положить шапку (если зимой) или связку ключей (если пиздишь товар летом).

Точно не помню, что украли два моих кореша, но сам я поживился маленькой банкой Pringles на 50 г, парочкой коктейлей «Мажитель» по 200 мл каждая, а напоследок, перед кассой, спиздил две микроупаковки кофе «Чибо» (запамятовал объем). Я никогда не пробовал украсть что-нибудь действительно объемистое, что-нибудь вроде упаковки из шести банок пива или сраную двухлитровку коки. Тесак говорит, что это даже проще, чем красть мелочевку. Он использует вторую стратегию. И поэтому я горжусь моим другом. Мы с Прыщом чуток поскромнее.

Украсть – это одно дело. Не попасться – вот другое! Надо ненавязчиво следить за другими покупателями и персоналом. Первостепенная опасность исходит, прежде всего, от других покупателей: какому же мудаку не доставит удовольствие задержать на месте вора! Если по жизни ты неудачник, то очень важно хоть на секунду почувствовать себя «дядей Степой». Персонал, особенно в «Копейке», довольно пассивен. К примеру, если мы воруем у Тесака, т.е. возле «Примы», то следим за теткой или вышибалой на верхнем балкончике. В хлебобулочном отделе – за камерой в левом углу. Ну и, конечно, за контролерами, снующими между кассами, как крысы.

Самое главное в нашем деле, чтобы внутренняя нервозность не проистекала вовне. Стратегия №2 рассчитана немного на другое. Там изначально принимается воинственная позиция. Поэтому ей могут пользоваться исключительно профессионалы актерской игры вроде Тесака. Я – нет.

В принципе дрожь в руках быстро унимается, если подумать о чем-нибудь действительно отвлеченном. К примеру, о строении и составе газового облака G-168R неподалеку от созвездия Андромеды.

Наверное, последний момент, который я выделю особо, относится к пропорциональности купленное/украденное. В крупном супермаркете желательно, чтобы соотношение было таким – 1/1,5, т.е. по сумме украденного оказалось бы в полтора раза больше купленного. Если пропорция соблюдена или даже превышена, то считайте себя настоящим профи!

18.04.03, переулок Каховского, 20:57 Окна в магазинчике еще не погасли, но вывеска уже была сменена (19:45) на «Закрыто». По идее, хозяин должен был свалить около часу назад, но, видать, сука сильно перепугался. Надеюсь, что шавка при нем.

– Надо идти, – говорит Тесак. – Иначе можем прождать до рассвета.

У-у-у, молодчинка Тесак, будто мысли читает!

– Вперед! – командую я (20:57).

Уже достаточно стемнело, и мы напяливаем маски прямо на улице. Мы идем (20:58) вдоль фасада дома Тесака, стараясь максимально вжаться в стену. В руках у каждого из нас по бите. Хорошей деревянной бите. Я бесшумно перелезаю (20:59) оградку и сразу нагибаюсь к дверному замку. Можно попробовать ворваться без шума. Мои приятели расселись на карачках подле меня. С улицы от посторонних глаз нас защищает загородка из засохшего прошлогоднего плюща. Я ковыряюсь (21:03) ножичком Wenger в косяке, и пружина замочка поддается. Все очень красиво и профессионально!

Перед тем как настежь распахнуть дверь, я просовываю сверху дверного косяка пятерню и придерживаю язычок колокольчика...

Мудила стоит ко мне спиной и копается в прилавке. Я оглядываю (21:06) магазин: собаки не видно, выключатель расположен возле входа во второе, подсобное, помещение. Нарастающим воем пролетает в голове у меня знакомая мелодия. Не могу понять, какая.

Я бью (21:07) пиздюка под зад. Он падает, как сноп сена, на колени – гулко и безмолвно. Пару ударов наотмашь в голову, и он уже не сможет подняться. Лежит, кряхтит, сука! Блядь, мудак какой! Кровь быстро проступает на раскроенном мною лбу. В памяти всплывает образ того бомжа с его говенными словами: «Будь ты проклят!..» От злости я еще пару раз мудохую (21:09) его битой. Мышцы в шее хуетеса расслабляются, и голова бессильно валится на пол – верный признак отрубки.

– Прыщ, проверь подсобку! Тесак, займись прилавками!

Пока Тесак довольно беззвучно крушит прилавки один за другим, я обчищаю (21:10) карманы и незапертую кассу ублюдка. Деньжат немного, но ради принципа их стоит забрать.

Вдруг до нас с Тесаком долетает (21:11) лай и протяжный вой. Я бросаюсь в подсобку. Среди пустой тары лежит Прыщ и воет, а псина вцепилась ему в руку и, оскалив зубы, рычит на меня. Ах, ты ебаная блядь! Меня не сдерживает даже то обстоятельство, что зубы твари все еще сжимают плоть Прыща.

Первый удар падает прямо на свежую рану – псина успевает отскочить. Прыщ воет (21:12) еще сильнее. Сучка отошла в глубь подсобки, и я вижу только ее звериный оскал. Сейчас получит свое!

Делаю ложное движение вперед. Псина взметается в прыжке, но я тут же отскакиваю в сторону. Сучка приземляется брюхом на бетонный пол. Я с плечевого замаха луплю (21:13) ее сзади по сраной башке битой.

То ли мозги, то ли кровь струйками бьют из ушей твари. Ярость внутри слегка улеглась, но как только я вижу и слышу, что эта тварь еще рычит в оскале, на выручку подоспевает Тесак. Он ловким движением ковбоя накидывает (21:13) лассо на шавку и затягивает петлей на ее ебаной шее. Другой конец он перекидывает через потолочную балясину и виснет на веревке. Псина, с минуту подергав в агонии конечностями, замирает с распростертыми в разные стороны лапами. В глазах – смертельный испуг. Я смачно отхаркиваю (21:15) на нее и поднимаю скулящего Прыща, пока Тесак закрепляет веревку на стенном крюке. Краем глаза я подмечаю, что большая часть полуподвала отдана под емкости со спиртом.

– Тесак! Закончишь с этой блядью, разлей здесь всю спиртягу.

Хуетес немного оклемался и пытается встать на четвереньки. Я выбиваю (21:17) одну из рук-опор, и он прямо башкой бьется об пол. «Уф-ф-ф», – доносится из его легких.

Вытащив (21:21) Прыща на свежий воздух, я возвращаюсь (21:22) к мудаку и говорю:

– Сука! Правильнее было бы сжечь тебя вместе со спиртом. Но я не хочу на себя макрухи, поэтому мы сожжем только твой гребаный магазин! – и бью его еще раз головой об пол. («Я тебя узнал!» – говорит хуетес.)

– Все готово! – Тесак, пропахший технарем, стоит в проеме в нерешительности.

– Отлично! Вытащи этот кусок говна и брось его в канаву. Потом бери Прыща и тащи его в поликлинику. Встретимся у тебя.

Он швыряет мне связку ключей, и я спускаюсь (21:25) в подсобку. Долго находиться здесь нельзя. Зажимаю одной рукой дыхательные пути, а другой пытаюсь найти в наведенном Тесаком хаосе коробок спичек. Спичек нет, зато нашел пару газовых ключей. Спирт занимается моментально, может, чуток медленнее, чем бензин. Прощай, псина! Та, покачиваясь, висит ровно посередке подвала. 21:28.

19.04.03, назад в Ад

Мы в очередной раз спускались в Ад. На сей раз с нами была Катя. В руках она держала пакет с тяжелым грузом. Но лично мне западло расспрашивать о нем. Я злюсь: прежде всего на себя – не могу отказать другу; во-вторых, на Тесака – он слишком сильно любит Катю; в-третьих, на Катю – за ее гребаную семейку; наконец, на так называемого Вождя – за его греба-ную бездеятельность. Вот так вот думал я под стук колес, лицезря через окно поднимающуюся из земли жизнь.