Моторка подошла к причалу. Профессор вытащил длинный воронкообразный мешок, который тянулся за лодкой.

— Я наловил планктона, — пояснил он студентам. — Все за микроскопы.

Принесли и мы свой микроскоп. Вместе со студентами стали рассматривать планктон. Эти люди, которые на первый взгляд выглядели сумасшедшими, оказались замечательными учителями. Они показали детям не уступающие в симметрии снежинкам тонкие структурные кремниевые скелеты, невидимых живых организмов, свободно плавающих в море.

Старшие дети были словно зачарованы. Но Сюзи предпочитала барахтаться во рву, чем сидеть за микроскопом. Ее заворожила ярко расцвеченная цифома гиббоза. Этот моллюск был украшен мантией, похожей на бесподобное оранжевое в крапинку вечернее платье. Если ее потревожить, то платье-мантия сбрасывается и убирается в гладкую розового цвета раковинку. Сюзи охотилась за капризной цифомой с таким энтузиазмом, какого не проявляли даже гидробиологи. Она ныряла в поисках цифомы и находила ее на каждом морском кусте, пробивалась на такие глубины, что удивляла нас, поднималась, жадно хватая воздух, неся в руках множество блестящих сокровищ. Прежде чем наше путешествие окончилось, она набрала 30 цифом. Никто другой больше одной-двух не находил.

Увлекшись собиранием раковин под водой, Сюзи стала находить их повсюду. На морских кустах она обнаруживала не только цифомы. В нежных восьмилучевых кораллах и морских перьях уютно притаились жемчужные раковины, колючие раковины и «крылатые» раковины. Она набивала свой купальный костюм миниатюрными морскими улитками и брюхоногими моллюсками. Больше всего ей нравилась морская улитка с кровоточащим зубом. На внешней губке улитки рос алый, похожий на пятнышко зубок.

И все же не на дне моря, а в мангровых рощах Буш Ки обнаружила Сюзи целые россыпи раковин.

Наше внимание сначала привлек слабый побрякивающий звук, исходивший из глубины болота, на котором находилась мангровая роща. Мы пошли на звук, раздвинули ветви и заглянули в полумрак. Вначале мы ничего не увидели, но по мере того как наши глаза привыкали к темноте, мы заметили, что вся земля ожила; она буквально ползла и волновалась. Сюзи издала крик радости: это же были живые морские раковины. Болото мангровой рощи было устлано тысячами раковин, которые бегали, натыкаясь друг на друга. В каждой раковине обитал рак-отшельник. Они взбирались по стволам деревьев, ползали по ветвям и по нашим ногам. Одни раковины были величиной с кулак, а другие не более булавочной головки. Там были раковины всевозможных форм, окрасок и размеров. Все это походило на выставку мод морских раковин.

Имея уязвимое брюшко, каждый рак выбирает раковину по своему вкусу и размеру. Когда ему предлагается выбор раковины, то рак не уступает в разборчивости женщине, покупающей платье. Он примеривает каждую раковину, вертит ее и ощупывает своими усиками. Найдя раковину по своему вкусу, рак влезает в нее своим серо-розоватым телом, хвостом вперед, плотно надевая раковину-корсет.

Щеголи раки-отшельники, собравшиеся в тени мангровой рощи, чтобы не испечься на солнце, создали рай для коллекционера раковин. Дети ведрами набирали ракушки и менялись друг с другом, как будто это были стеклянные шарики. Мы собирали раковины, бродя по болоту, лазая на деревья, спускаясь под воду.

Вода была спокойной и прозрачной, а дно было ярко освещено солнцем. Мы проводили целые дни, плавая над рифами и наблюдая жизнь моря.

Впервые мы ознакомились с потерпевшим крушение кораблем, обнаружив старую французскую бригантину на рифах у Логерхед Ки. Этот корабль затонул пятьдесят лет назад, металлические части его уже подверглись разрушению и обросли кораллами. Волны снесли надстройку. Стаи рыб плавали в его тени, а омары высовывали свои усики из пещер, образованных скрученными листами. Спуститься в трюм этого корабля было страшновато, особенно глядя на детей, одетых в черные трико и желтые фуфайки, когда они как бы парили над разбитым судном, а потом резко пикировали, проплывая между ржавеющими шпангоутами.

Джоун пустилась за самцом лютианиды, пробиваясь через серебряную штору мелкой рыбешки, которая весела у носа корабля. Анна заколола копьем десятифунтового групера, которого она загнала в трюм. С ржавеющих железных остатков судна Сюзи поднимала раковины-багрянки величиной с яблоко.

Мальчики тоже ныряли, пытаясь сдвинуть с места стальные листы. Они искали остатки груза или же личные вещи членов команды. Однако все крепко-накрепко приросло к морскому дну. Все на дюйм покрылось сплошным вновь образовавшимся коралловым камнем. Мы ничего не нашли и поняли, что затонувшие в мелкой воде суда быстро очищаются трофейщиками, а останки судов покрываются песком или же порастают кораллами, наполняющими эти моря.

Бригантина затонула всего лишь каких-нибудь пятьдесят лет назад. Как же выглядят суда, затонувшие сотни лет назад? Остаются ли какие-либо следы от их деревянных корпусов? Не засасывает ли морской песок их якоря и пушки?

Глазенки детей стали острее, они научились искать под водой. Знания, полученные во время этой учебы, думали мы, пригодятся им. Этот сезон — последний, когда наша семья занималась рыбной ловлей, охотой, собиранием раковин, да и просто игрой в океане. В следующем сезоне нам уже предстояло найти первую пушку, первое сокровище среди остатков судна, затонувшего три века тому назад.

Ни для кого не секрет, что на рифах Флорида Кис в течение столетий были разбросаны сотни пушек. Поколение за поколением рыбаков находили их, теряли, забывали и находили вновь. Время от времени некоторые пушки поднимали и доставляли на берег. Но пока в воды Флориды не вторглись подводные пловцы, никто не выискивал и не изучал те затонувшие корабли, которые эти пушки когда-то охраняли.

Совершая путешествие по шоссе на сваях «Оверсис Хай-уэй», мы полагали, что направляемся из Ки-Уэста в Ки Ларго, чтобы искать затонувшие суда. В кузове нашего взятого напрокат грузовика сидело шестеро счастливых подводных пловцов. Мы уже вернулись из нашей учебной поездки на острова Тортуга и теперь предполагали заняться изучением якоря на Элбоу, из-за которого год назад чуть не лишились катера. Мы, конечно, не учитывали могущества случайностей, капризов ураганов и замечательной личности Билля Томпсона.

Билль и его жена Этель содержали несколько прохладных и очень привлекательных туристских коттеджей в местечке Марафон, где мы как-то раз остановились на ночь. Находчивые и гостеприимные хозяева пережили все превратности жизни пионеров на Кис. Когда мы поведали Биллю наши планы о поисках сокровищ в Ки Ларго, он даже удивился:

— Зачем вам Ки Ларго? — спросил он. — Да тут достаточно разбитых судов.

Он вынул фотографию пушки, которую вытащил из воды с внешнего рифа. Фотография убедила нас в том, что рифы напротив местечка Марафон были как раз тем местом, где следовало производить поиски. Поэтому мы наняли принадлежащий Парки Паркхерсту быстроходный рыбачий катер «Бон Ами» с которого мы ныряли за несколько лет до этого события. Выйдя из фарватера Хокс Ченнел, на переходе через риф мы заметили, что вода из синей превратилась в ярко-зеленую. Впереди, на краю синего Гольфстрима, виднелись красные борта каравана идущих на юг пароходов и порожних танкеров, высоко сидящих в воде. Они жались к рифу, чтобы избежать быстрого четырехузлового течения Гольфстрима. Когда мы находились примерно в одной миле к востоку от маяка Сомбреро, расположенного на внешнем краю рифа, Билль приказал Парки заглушить мотор. Мы спустились в воду и поплыли строем с интервалом в 10 ярдов, опустив водолазные маски в воду, чтобы лучше видеть дно.

— Ищите прямые линии предметов, сделанных человеческой рукой, — советовал Билль.