— Все хорошо, но ты идешь, как я. Но ведь я мужчина, а ты женщина. Понимаешь?

Он обратился на испанском к своей спутнице, она тут же встала в исходную позицию и пошла вперед. Вытянутая, как струна, она описывала бедрами каждый шаг, грациозно подняв голову.

— Этому реально научиться? — сказала я, сраженная ее мастерством.

— Конечно! — воскликнул Васко. — Аделина сейчас покажет тебе кое-что.

Аделина встала рядом со мной и принялась раскачивать бедрами и говорить по-испански.

— Нужно рисовать бедрами восьмерку, чтобы каждый мужчина в зале почувствовал твое женское начало, — перевел мне Васко, положив свои руки мне на бедра.

Мгновенно лицо мое стало красным, я не знала, как реагировать, и стояла, как вкопанная. Аделина засмеялась, но тут же собралась и принялась считать. Я начала неуве- ренно раскачивать бедрами, ощущая на себе руки Васко.

— Не бойся, еще! — вскрикивал он. — Добавь амплитуду. Скинь мои руки, ну же!

Я разозлилась и сконцентрировалась на движении, и не заметила, как учитель убрал руки.

— Отлично! И пока ты в нужном настроении, делай повороты вокруг себя, резкие, как удары хлыста. Представь, что ты яркое полотно в руках тореадора и на тебя бежит разъяренный бык. Уворачивайся сначала корпусом, потом головой.

Я постаралась максимально точно повторить движения Васко.

— Хорошо, но нужно еще быстрее. И повернуться, как женщина, — подмигнул он.

— Боже, за что! — вскрикнула я, вскинув руки вверх. Супруги рассмеялись.

— Кстати, вот еще одно движение, оно тебе тоже пригодится, — сказал Васко.

Следующее четыре часа мы разучивали движения фламенко. Наклоны корпуса, многочисленные повороты и развороты, отточенные движения рук, где задействован каждый палец, отбивание дробей каблуками на восемь и десять счетов. К концу репетиции я понимала, что у каждого движения есть своя история, свой смысл. Я прихватывала юбку, будто заходила в реку и боялась замочить подол, поднимала руки через стороны и скрещивала их над головой, медленно опуская вниз с круговыми вращениями кистями, как колдунья. Я обходила Васко с гордо поднятой головой, огибая корпус и крутясь вокруг своей оси, как красное полотно в руках тореадора. С моих висков стекал пот, платье прилипло к телу, ладони и ступни ног с непривычки горели.

— Думаю, хватит, — сказал наконец Васко, и мы сели на пол у прохладной стены.

Аделина взяла меня за руку и заговорила по-испански.

— Теперь ты владеешь основными базовыми движениями фламенко. Ты можешь использовать их в любом порядке, дополняя собственными элементами. Помни, что у танца цыганские корни, почувствуй этот темперамент бродячих свободных людей. Фламенко это больше, чем танец. Когда танцуешь его, ты раскрываешь свою душу. Танец может получиться грустным или веселым, все зависит от твоего настроения. И забудь про счет, он нужен только здесь, в зале на репетиции. Отпусти себя, слушай музыку и почувствуй эти эмоции, страсти и в то же время грацию и решительность, как будто этот танец последнее, что может случиться в твоей жизни.

— Я постараюсь, — сказала я, обнимая Аделину и Васко. Агэпето ждал меня на улице с бутылкой воды в руках.

— Я подумал, что ты захочешь пить, — сказал он.— Ты угадал, — сказала я. — Но еще больше я хочу есть и переодеться.

— Тогда нам в Абадес! По пути можем заглянуть в магазины одежды, — предложил испанец.

Я согласилась, и мы пошли вдоль набережной. Во всех магазинах продавали одежду и аксессуары для фламенко. Платье с открытой зоной декольте и широкой юбкой я согласилась примерить лишь по настойчивой просьбе продавца. Но увидев себя в зеркале, я влюбилась в него с первого взгляда. Ничего подобного я никогда не надевала. Интересно, обзавелась бы я когда-нибудь столь откровенным платьем, если бы не уроки фламенко?..

Выбор Агэпето меня порадовал: ресторан находился прямо на набережной. Мы заняли столик на летней террасе, с которой открывались прекрасные виды на вечерний город и его достопримечательности — Золотую башню, Кафедральный собор и мосты над каналом. Я заказала томатный суп с креветками и свиной стейк с бокалом красного сухого вина. С каждым съеденным куском я становилась счастливее и, опустошив тарелки, почувствовала приятную усталость.

— Ты давно живешь здесь? — спросила я у Агэпето.

— С самого рождения. Мой дед родился в России, он имел цыганские корни и в семнадцать лет украл невесту из другого табора, мою бабушку. Ее сестра на тот момент уже жила здесь, в Севилье, сюда и уехали молодожены. Тут мы и пустили корни, — улыбаясь, ответил он. — Где родился, там и пригодился. Я не представляю себя в другом месте. Испания в моем сердце, Триана в моей душе.

— А как же свобода и независимость?

— Я считаю, что свобода — это делать и поступать так, как тебе хочется. А мне хочется жить здесь, дышать этим воздухом и наслаждаться каждым днем. К нам приезжает много туристов, и все они какие-то озабоченные, постоянно куда-то спешат, они не умеют по-настоящему наслаждаться жизнью. Такие люди не умеют расслабляться, они, как загнанные в колесо белки, чувствуют себя некомфортно, если ничего не делают. Иногда мне становится страшно, что я могу заразиться от них болезнью современного успешного человека, но пока это небо, солнце и горный воздух окружа- ют меня, яв безопасности, — сказал Агэпето, допивая вино.

— Болезнь современного человека, — повторила я его слова, ставя пустой бокал на стол. — Я благодарна тебе за этот чудесный день, не хочу, чтобы он заканчивался. Но если я сейчас же не доберусь до места, где можно поспать, то вовсе не смогу встать с этого стула.

— Твой отель в десяти минутах ходьбы, — сказал Агэпе- то. — Пойдем.

Мы дошли до красивого отеля в виде большой стеклянной башни. Администратор проводила меня до моего номера на десятом этаже. Небольшая уютная комната, широкая кровать. Из окна видно, как вечерняя Севилья переливается тысячами огнями, отражаясь в водной глади тихой реки. Приняв душ, я задернула шторы и рухнула на кровать.

Проснулась я утром от стука в дверь.

— Мадам, откройте! Вам посылка.

Я накинула халат и вышла в коридор. Уборщица передала мне объемный пакет, в котором лежало красивое красное платье с пышной длинной юбкой и бордовый искусственный цветок, похожий на мак. На дне я нашла записку: «Вспомни все, чему тебя учили, раскрой себя и получи удовольствие! Удачи!»

— Не верится, что мне придется танцевать сегодня, — подумала я, чувствуя, как от волнения подступает тошнота. — Нужно успокоиться и что-нибудь поесть. Вещи возьму с собой и переоденусь на месте.

Приняв душ, я надела вчерашний наряд и собрала волосы в шишку. С помощью косметики я сделала глаза более выразительными, подчеркнула румянами скулы и нанесла на губы розовую помаду. В дверь снова постучали.

— Это Агэпето! Я жду тебя внизу!

— Спущусь через пять минут, — ответила я, надевая туфли.

Агэпето, одетый в темно-синий костюм и черную классическую шляпу, разговаривал по телефону, когда я подошла к нему.

— Ола! — поприветствовал он меня, убирая телефон в карман пиджака. — Сегодня важный день для тебя. Как настроение?

— Я волнуюсь, все вылетело из головы, — призналась я.

— Не переживай, твое тело обязательно все вспомнит, когда услышит музыку фламенко. Все будет хорошо.

Мы пришли в уже знакомый мне бар. Музыканты настраивали инструменты, люди пили вино и курили сигары. Я села за барной стойкой и заказала себе кофе с лепешкой.

— Не желаете вина? — спросил бармен, наполняя бокал. — Сегодня пятница, будет много людей и веселье до утра. Это вам за счет заведения.

— Благодарю, — сказала я в надежде заглушить вином надвигающийся страх перед выступлением.

В углу зала я заметила Васко с Аделиной, они оживленно обсуждали что-то с музыкантами. Увидев меня, они помахали мне и подошли.

— Ола, Вера! — Аделина обняла меня. — Как настрое- ние?

— Уже лучше, — сказала я, указывая на пустой бокал. — Но мои ноги еще долго не забудут вчерашние дроби.