Однако сколько Вера ни зазывала Лину к себе в гости, та отказывалась приходить. Знакомиться с другими семьями ей не хотелось.
— Ты не можешь войти в мой дом, а значит, я не могу в твой. Иначе получается нечестно, я не хочу тобой пользоваться, — призналась как-то Лина, объясняя свой отказ.
Вера приняла выбор подруги и больше не настаивала. Будучи мягким и закомплексованным человеком, ей было сложно спорить с уверенной в себе Линой. Иногда она уставала от ее активности и под предлогом головной боли уходила домой. Впрочем, в одном подруги были схожи: обе учились в университете не по своей воле. Но если Лину заставили обстоятельства — нужна была крыша над голо- вой, то Веру — возможность уйти от маминого контроля. Маргарита Александровна поздно родила единственную дочь и решила, что та реализует ее мечты, если станет известным и уважаемым человеком.
В четыре года Веру отдали в художественную гимнастику, но уже через шесть месяцев родители услышали вер- дикт: «У ребенка нет спортивного интереса, гимнастика не для нее». Вокал, плавание, иностранные языки, курсы шитья, балетная студия — Верин день был расписан по часам. Случались дни, когда девочка настолько уставала, что начинала придумывать себе болезни. Она так умело это делала, что в итоге болезнь приходила к ней самая настоящая. В такие дни Вера подолгу сидела в своей комнате и рисовала в тетради в клеточку. Мама часто заходила к ней в комнату, целовала в лоб, чтобы проверить температуру, и приносила теплый чай с вареньем. Иногда она заходила и перед сном, читала ей несколько страниц из сказок братьев Гримм и долго гладила ее волосы, пока она не засыпала. Эти моменты Вера любила больше всего на свете.
Ей было пятнадцать лет, когда за семейным ужином она сделала заявление:
— Я хочу вам кое-что сказать, — в волнении произнесла она, теребя салфетку на столе. — Мне не нравится петь и танцевать, я ненавижу спорт и иностранные языки. Я хотела угодить вам, но сейчас понимаю, что переступаю через себя. Каждый раз, посещая все эти занятия, я иду против своего желания.
— Чего же ты хочешь? — поинтересовалась Маргарита Александровна. — Через полтора года тебе нужно поступать в университет. Куда ты пойдешь?
— Пока не знаю, что-нибудь придумаю, — ответила Вера.
Художественный факультет она выбрала с надеждой, что мама перестанет лезть в ее жизнь. К живописи Маргарита Александровна была равнодушна.
Голос Лины оторвал Веру от размышлений о прошлой жизни и вернул в реальность:
— А пойдем со мной в студию? Прямо сейчас! — предложила она.
— Посмотри на меня, я два месяца никуда не высовывалась. Сначала нужно привести себя в порядок. Я пока не готова, — ответила Вера, натягивая свитер на колени.
— Ты шутишь! Два месяца это очень много. Хорошо, я дам тебе время, но завтра вечером в восемь заеду за тобой. И не вздумай отказываться. Поможешь нам переехать из пункта А в пункт Б, — подытожила Лина. — Теперь я побегу, мне нужно успеть заскочить в пару мест.
Подруги попрощались, Лина уехала на синем «Пежо», а Вера еще долго сидела на диване, потом поднялась наверх и заперлась в своей комнате.
Глава 2. Крутой поворот
В восемь вечера Вера стояла в прихожей дома и перебирала в голове различные версии, как отказаться от встречи с друзьями Лины. Она услышала, как подъехал автомобиль и дважды посигналил.
— Приехала. Придется выходить, — подумала Вера.
Наспех накинув просторное серое пальто, она натянула на голову белую шапку крупной вязки и влезла в черные утепленные кроссовки. Из машины доносилась энергичная клубная музыка. Лина дергала головой в такт и отбивала ритм пальцами по рулю. Вера подошла к двери с ее стороны. Лина опустила окно.
— Слушай, тут такое дело…
— Что произошло? Садись в машину, объяснишь.
Не успела Вера захлопнуть дверь, как машина тронулась.
— Так что ты хотела мне сказать? — спросила Лина с улыбкой.
— Кажется, я неважно себя чувствую.
— Ну, это поправимо!
Лина нажала на газ, увеличивая скорость, переключила трек и прибавила звук. Из колонок полился приятный обволакивающий голос Фрэнка Синатры. Он пел о своем пройденном пути: исколесив полмира, пережив радости и горести судьбы, он ни о чем не жалеет, так как всегда делал выбор сам. Вера слушала и нарочно смотрела в окно, чтобы подруга не заметила ее глаз, наполненных слезами. На улице пришла весна. Фонари освещали местами заледенелый асфальт, но воздух уже наполнен свежестью, и несмотря на поздний час, небо только начинало темнеть. Весна пришла и к Вере, она начала оттаивать от продолжительных заморозков, и исцеляющая вода стекала по ее щекам. Она понимала, что это лучшее, что могло с ней произойти в этот момент. Она еще жива, и это главное.
Лина остановилась у светофора.
— Я знаю про Сергея и Женю. Мне жаль, что все так вышло. Женя та еще сучка, но принцип бумеранга никто не отменял, она получит свое. Дорогая, ты потратила на эту историю очень много времени, и именно поэтому я больше не желаю об этом ничего слышать.
— Все не так просто. Я даже словно похоронила их обоих. Устроила в своем воображении настоящие похороны. Цветы, прощание, земля — все как полагается. Ни черта не помогло.
— Нет, похороны это не тот вариант. Как ты можешь похоронить то, что находится в живой тебе? Отпустить, вот что тебе нужно. Сейчас я открою окно, ты сделаешь глубокий вдох, соединишь всю свою боль, любовь, переживания и мысли. А потом, когда будешь готова, выдохни это все наружу.
— Глупости какие.
— Я открываю окно! Внимание, вдох!
Вера закрыла глаза и представила внутри себя воронку. Она сметала с разных уголков себя воспоминания, фотографии, подарки, моменты близости, пытаясь ничего не забыть. Приоткрыв рот, она протяжно и тяжело выдохнула в открытое окно.
— Вот и все! — вскрикнула Лина и тронулась на зеленый свет.
— Глупости, — еле слышно произнесла Вера. На самом деле ей действительно стало легче.
— Боже, чуть не забыла! — Лина резко свернула впра- во. — Мы должны забрать одного человека.
Подруга кивнула подбородком в сторону известного фастфуда. Припарковавшись, девушки вышли из машины и направились в сторону кафе.
В помещение оказалось немноголюдно, и Лина уверенным шагом направилась к столику у окна. Юноша лет двадцати пяти что-то сосредоточенно читал в своем айфоне, медленно проводя пальцем снизу вверх. Черная толстовка с изображением Путина на груди выглядывала из-под спортивной красной куртки. Забавная шапка цвета хаки прикрывала кучерявые русые волосы. Прямой нос и широ- кие брови придавали его приятному лицу оттенок брутальности.
— Вставай, холоп, время собирать хлопок! — громко объявила Лина, натянув шапку юноше до подбородка.
Парень поправил шапку и посмотрел на девушек светло-серыми глазами.
— Лина, не порть погоду. Тебя не было всего пять часов, я еще даже не начал стареть, — пошутил он в ответ. — Что за новую жертву ты привела с собой?
— Это моя подруга Вера. Вера, этого клоуна зовут Степан, — сказала Лина.
Спустя десять минут они уже ехали в машине по центру Петербурга. Степа говорил Лине:
— В общем, оставшиеся коробки уже подвезли к офису. Еще одна грузовая газель. Лена, Егор и Эд на месте и потихоньку все перетаскивают. Палыч и Настя подтянутся позже. С охраной удалось договориться, нас не выгонят до утра. Единственное, нужно убрать из коридора все вещи и мусор от упаковки.
— Отлично. Остался последний рывок, даже не верится.
Мы точно ничего не оставили в Москве?
— Несколько пар убитых кроссовок, кучу ненужной макулатуры и твое бамбуковое дерево.
— Степа, какого хрена?
— Оно полтора метра высотой! Перевозить его в общем контейнере — самоубийство.
Вера молча следила за разговором, но тут слова сами вырвались:
— Не расстраивайся, я слышала, что бамбук впитывает в себя всю негативную информацию. Его рекомендуют менять каждый год.