После Гергети нас ожидал подъем по грунтовой дороге, проходящей через красивый лес с извилистыми тропами. Вахтанг предложил срезать дорогу, взобравшись по склону. Полные сил, мы уверенно двинулись вперед. Через несколько минут я почувствовала напряжение в икрах из- за вертикального положения стоп. Руками я пыталась помогать себе, хватаясь за торчащие камни, корни и стволы деревьев. Вскоре мы вышли на дорогу и присели на землю, чтобы немного передохнуть. Женя поменял батарейки в аппаратуре и с помощью специальной повязки прицепил мне на голову маленькую камеру.

— Впереди нас ждет еще один резкий подъем, — отдышавшись, сообщил нам проводник. — Стопы лучше максимально развернуть и идти вверх «елочкой», как это делают лыжники.

Мы приняли его рекомендации к сведению и начали нелегкий подъем. С первых минут я задала себе умеренный ритм и старалась равномерно дышать, вдыхая носом и выдыхая ртом. Небольшой участок склона был усыпан мелкими камнями, из-за которых ноги соскальзывали и я скатывалась на несколько шагов назад.

— Опираться ногами, помогать руками, — как мантру, повторяла я про себя слова Степана. — Думает ли он обо мне так же часто, как я о нем?

Отвлечься от утомительного подъема помогали удиви- тельной красоты пейзажи. И пока тело страдало, глаза мои радовались. Казалось, что крутой склон никогда не закончится, как вдруг вдалеке показалась крестово-купольный храм Цминда Самеба. Он находился на вершине горы и будто парил в облаках. Время вышаркало его стены и крышу, но он, как старинный замок в детских сказках, органично вписывался в горный пейзаж.

— Этот храм считается сильным намоленным местом. Тысячи людей приезжают сюда ежегодно, чтобы попросить у Бога милости, исповедаться и избавиться от недугов. Построенный в четырнадцатом веке, он повидал не меньше, чем эти горы, — сообщил нам Вахтанг, пока мы любовались храмом и восстанавливали силы. — Вблизи он не менее прекрасен. Сейчас при церкви живут несколько монахов, которые проводят службы. Рядом есть источник со святой водой, ее можно испить и омыть ею лицо.

Несмотря на усталость, мне хотелось скорее очутиться рядом с этим волшебным местом. И мы продолжили движение вперед. Через полчаса мы уже подходили к старинному храму. Его стены выложены из каменных блоков, окна узкие, а входная дверь сделана из железа с массивными металлическими кольцами. Внутри нет электричества, и убранство на первый взгляд выглядело скромно. Но старинные иконы и невероятная атмосфера святого места наполнили меня неведомым прежде чувством. Слезы хлынули из глаз, и я опустилась на колени.

— Боже, прости меня. — Губы сами зашептали таинственное послание Всевышнему, словно я, находясь на высоте более двух тысяч метров, стала ближе к нему. Я не могла остановить потока, выходившего из меня, и замолкла, когда сосуд с копотью и залежавшейся грязью опустошился во мне. — Прости меня и укажи верный путь, защити от горя и страданий, дай мне силы вновь поверить в доброту, веру и любовь. Аминь.

Настя поставила свечку и подошла ко мне.

— С камерами сюда не пускают, мы будем ждать тебя у источника, — сказала она и, перекрестившись, вышла на улицу.

Побыв еще немного в святом месте, я вышла на площадку рядом с храмом. От открывающейся взору красоты перехватывало дыхание. Внизу виднелась Степанцминда, зажатая между гор. По обе стороны возвышаются Кавказские хребты, и ты словно чувствуешь себя в этих объятиях. Нет времени, нет границ и препятствий, только ощущение бесконечности и свободы. Прямо передо мной возвышался красавец Казбек.

— Он прекрасен, не правда ли? — Старуха в черной парандже сидела у ворот, ведущих к храму. Седые волосы выбивались из-под косынки, и она поправляла их закостенелыми непослушными пальцами. Темная ткань прикрывала ее глаза от яркого света, который освещал худое лицо и нос с горбинкой. У ног ее лежала консервная банка с поблескивающими в ней монетами. Старуха указала рукой на гору: — Воспетая в легендах и поэмах! Многие мечтают увидеть ее, но Казбек показывается не всем, и далеко не каждый человек может взобраться на самую его вершину. Видишь там, на скальной стене в пещере стоит старинный монастырь Бетлеми? Его еще называют Вифлеем. Согласно легенде, великая гора выросла над мона- стырем по божьей воле в наказание за грехопадение святого монаха, служившего там. Бедняга приютил заблудившуюся пастушку. Также говорят, что именно к скалам Казбека был прикован Прометей. Гора окутана тайнами, которые манят к себе тысячи любопытных глаз. Все хотят взглянуть на могущество Казбека и найти у него свой ответ, свою правду.

— Я вижу его, значит, с моей кармой все в порядке? Нащупав несколько монет в кармане рюкзака, я протянула их старушке. Она вытянула руку, и когда я положила деньги ей на ладонь, она сказала:

— На самом деле, все ищут одно и тоже. Всем нужна любовь, и ты не исключение. Что такое любовь, моя девочка? Любовь это спасение. Иногда нужно забраться очень высоко, оказаться именно в таком месте, чтобы почувствовать, как сильно обнажается ее естество, ее божественная природа и сила. Любовь способна спасти и даже воскресить человека. Любовь это огромная сила, в которой есть внутренний трепет и восторг, перечеркивающие все испытания в жизни. Посмотри на этот закат. Когда наблюдаешь за ним, все внутри переворачивается. Мне очень много лет, и каждый из этих закатов может стать последним для меня. Я видела много горя и зла. И когда не было сил продолжать жить и унынье накрывало меня с головой, я смотрела в небо и вспоминала, что есть он, этот волшебный мир со всей его прелестью, с рассветами и закатами. Мир, который я когда-то полюбила.

— Я боюсь пустить в свое сердце одного человека, а вы говорите про целый мир, — сказала я, грустно вздохнув.

— Первым делом ты должна впустить саму себя. Прими и полюби себя, и страх уйдет. У тебя огромное сердце, места хватит всем. А теперь ступай, тебя, кажется, ждут.

Я вернулась к своим. Проводник познакомил нас с планом действий:

— Солнце садится, через пару часов начнет темнеть. Сейчас нам нужно выйти к реке Чкхери и пересечь ее, дойти до ледника, оттуда до метеостанции рукой подать. Там и переночуем. В горах ночью небезопасно.

И мы двинулись в путь. Мы шли по хребту в сторону Казбека. Прошло несколько часов, прежде чем мы дошли до перевала Саберце, представляющего собой памятник, сложенный из крупных камней с металлическим крестом на вершине. Высота достигала более трех тысяч метров, и голова с непривычки кружилась. Пейзаж перед нашими глазами сменился, вдалеке виднелся ледник, но тропа до него была сплошь покрыта каменными россыпями, идти по которым оказалось непросто. По дороге мы встретили памятник погибшим в лавине альпинистам, немного передохнули и двинулись дальше. Наконец мы подошли к реке Чкхери.

— Реку нужно перейти вброд. В связи с дождями, прошедшими в горах, течение усилилось, и она стала немного глубже, но у нас нет времени искать сухой участок, — сказал Вахтанг, снимая кроссовки и закатывая штаны. — Перейдем здесь.

Не успела я возразить, как ребята уже резво переступали через скользкие камни горной реки. Взяв кроссовки в руки, я последовала их примеру. Вода в реке оказалась ледяной, и поначалу я взвизгивала, когда ее уровень поднимался все выше по ноге. Несколько раз я чуть не упала, но Палыч успевал подхватывать меня. Наконец мы оказались на другой стороне реки. Мокрые по колено ноги изнутри покалывало тысячью мелких иголочек. Я обтерла их полотенцем и быстро надела носки и кроссовки.

До ледника мы добрались по едва заметной тропинке. Его длинный язык простирался на несколько километров от Казбекского плато до водопада на реке Чкхери. Мощное тело ледника было покрыто множеством глубоких трещин.

— Нам его не пройти, — сказала я вслух, осматривая ледяную поляну, горкой уходящую вверх.

— Мы пересечем ледник по диагонали и выйдем на его левобережную морену. Идти будет сложно, так как тропа круто поднимается вверх. Его высота достигает пятисот метров, и поначалу могут возникнуть проблемы с дыханием, — предупредил нас Вахтанг, распаковывая свой рюкзак.