***

Я едва успела поспать, когда мама разбудила меня стуком в дверь. Я схватила ближайшую тряпку, чтобы прикрыть наготу, и эта тряпка оказалось дорогущей простынёй Эхо. Я скатала её комком и спрятала под подушками, а сама завернулась в плед.

— Доброе утро, соня, — сказала мама, когда я открыла дверь и выглянула в узкий проём.

— Который час?

— Почти десять, — она толкнула дверь, и у меня не было выбора, кроме как впустить её. — Я только заберу вещи на стирку. Ты разве не работаешь сегодня утром в "Лунной Террасе"?

— Днём, — пробормотала я, следуя за ней. — С утра у меня занятия с Рейн.

— Занятия?

Я сказала это вслух? Аргх, я совершенно не умею врать. Бесит.

— Она помогает мне с математикой. Ты же знаешь, как хорошо у неё с математикой, а у меня всё хреново.

— Следи за языком, Кора, — рассердилась мама. — У вас с Рейн просто разные склонности. В чём-то лучше она, в чём-то ты. Вот и всё.

Она вытряхнула корзину с грязными вещами из ванной, затем заглянула дверь и сняла использованные полотенца с крючков.

Я поправила подушки так, чтобы она не заметила серую простынь.

— В математике она настоящий гений, — я переборщила. Как я уже сказала, врать — не моё.

Мама отмахнулась от моих слов, прижала корзину к бедру и посмотрела на меня.

— А ты здорово пишешь. Я заглядывала в твой блог и заметила, что у тебя немало подписчиков. Больше полумиллиона. Мне очень понравились твои посты.

Я скривилась.

— Правда?

— Конечно. Очень глубокие, заставляют задуматься.

— Ох, спасибо.

Это самое приятное, что она когда-либо говорила о моём увлечении. Сначала она просто ненавидела мой блог, потому что он был посвящён парням и тому, насколько они горячи. До чего же я была поверхностной. Теперь же я помогаю скорбящим семьям.

— Ты же знаешь правило, что родители не должны проверять соцсети своих детей, — подразнила я.

Мама рассмеялась.

— Ты даже не представляешь, как часто я хочу признаться твоим подписчикам, что я твоя мать. Я так горжусь тобой.

— Нет, — я подскочила на кровати. — Даже не шути так. Я не про то, что ты мной гордишься, а про то, что ты хочешь рассказать моим подписчикам, что моя мама смотрит мои видео и комментирует их. Ты всё испортишь.

Её брови взлетели.

— Почему?

— Просто поверь мне.

Она вздохнула.

— Но я же могу рассказывать об этом своим подругам?

— Если только они не станут упоминать, что знают меня лично.

Мама нахмурилась.

— Не понимаю. Я думала, ты хочешь делиться своими мыслями с людьми.

— Да, но как только мои подписчики-подростки узнают, что некоторые комменты оставляешь ты и твои подруги, они отпишутся от меня.

Недоумение на её лице говорило о том, что она всё ещё не понимает. Слишком большая разница поколений. В её время были кассеты, "горбатые" телевизоры и кнопочные мобильники.

— Мам, подростки не любят зависать на тех же страницах, что и их родители. Ничего личного. Им хочется выражать своё мнение без цензуры, не боясь родительского неодобрения. Поэтому, пожалуйста, не упоминай нигде, что я твоя дочь.

Она перестала хмуриться.

— Это объясняет ужасную лексику в некоторых комментариях. Очень неприятно читать, — она перехватила корзину поудобнее и направилась к двери. — Кстати, ты не хочешь принести пирог своим друзьям в доме престарелых?

— Конечно, хочу. Миссис Джей и остальные никогда не простят меня, если я не принесу твой пирог.

Лорен, дочка миссис Джей, сдала её в дом престарелых и ни разу после этого не приходило. Это при том, что она жила в часе пути от Портленда. Я бы никогда так не поступила с моими родителями, какими бы бесящими они ни стали с возрастом. Перед тем, как мама закрыла дверь, я вспомнила разговор с Эхо.

— Мам?

Она снова заглянула ко мне, подняв брови.

— Сколько тебе было лет, когда ты вышла замуж? — её брови поднялись намного, намного выше. Можно подумать, я сказала ей, что встретила инопланетянина.

Она вернулась в комнату.

— Тридцать два. А что?

— Ничего. Просто интересно.

У меня звякнул мобильник, но я не обратила внимания. Наверное, Лавания написала сообщение по поводу занятий. Для женщины, родившейся за тысячу лет до промышленной революции, она довольно хорошо освоила телефон.

Мама закрыла дверь, выглядя встревоженной.

— Милая, ты же не беременна, да?

— Что ты, мам! Не-е-ет, конечно, нет, — мы с Эхо предохранялись. — Я собираюсь в колледж, дети совсем не вписываются в мои ближайшие планы.

Облегчение на мамином лице выглядело комично.

— Хорошо. Я знаю, что тебе уже есть восемнадцать, но...

Телефон снова пиликнул. Лавания, спасай! Я схватила мобильник и проверила экран уведомлений. Это была не она.

— Мне нужно срочно ответить, мам. Это Рейн.

И да, мне уже было восемнадцать, я официально взрослая, а значит, она не может помешать мне выйти замуж за Эхо, но я хотела, чтобы родители меня поддержали. Я и так слишком много от них скрываю. Слишком. Мне нужно их благословение в этом вопросе.

Она кивнула и хмурая вышла из моей комнаты. Я выдохнула с облегчением. Сообщить им о намечающейся свадьбе будет непросто. Неважно, что Эхо уже несколько раз бывал у нас дома, и что мама считает его хорошим молодым человеком, а папа обожает обсуждать с ним историю. Я их единственный ребёнок, и они хотят для меня лучшего. Эхо должен доказать, что лучше него никого нет. Я взглянула на телефон.

"Занятие отменено. Лавания уехала. Собираюсь на наше место. Ты со мной?" — написала Рейн.

Нахмурившись, я встала с кровати. Под местом она имела в виду опушку в лесу, где Эхо и Валькирии сразились с отцом Торина и его Бессмертными последователями. Лично совсем недавно узнала, что скандинавские боги реальны, и то уже мечтаю побывать в Асгарде. Даже представить не могу, как можно веками от лица богов защищать человечество и не получить в ответ ни "спасибо", ни приглашение в мир богов. Так что в какой-то степени я понимала кривые мотивы Бессмертных. Они решили пойти неправильным путём, но всё же должен быть способ поблагодарить Бессмертных за их преданность. Путёвка на год в Асгард или типа того.

"Торин с тобой?" — спросила я в ответном сообщении.

"Нет. Только я. Он и остальные пожинают. Мама тоже".

Пожинают души, разумеется.

"Я думала, туда нельзя".

"Прошла неделя. Я волнуюсь. Не доверяю Норнам".

Я нахмурилась. Рейн очень добрая и чувствительная, но иногда я опасаюсь за неё. Она такая безрассудная. Они с Эриком взяли меня под своё крыло в средней школе, когда увидели плачущей после физкультуры — я тогда только пришла в школу после обучения на дому и чувствовала себя совершенно ужасно, я не была готова к школе. Рейн вдохновляла людей на добрые поступки, и нет ничего, чего бы я ни сделала ради неё. Вовсе не потому, что она могущественная Провидица, которая объявит начало Рагнарёка. Даже Эрик, моя первая влюблённость и внук Одина, раз за разом показывал, что ради неё готов пойти против богов. Рейн смелая и дико упрямая. Она вполне может отправиться на поле боя, несмотря на запреты окружающих.

"Подожди меня", — написала я в ответ.

Она мне прислала смайлик с сердечками в глазах. Я приняла душ, оделась, вернула простынь в спальню Эхо, забрала свою пижаму и спустилась на первый этаж. Мама выглянула из прачечной, как раз когда я преодолела последнюю ступеньку.

— Уже убегаешь? — спросила она.

— Если только тебе не нужна моя помощь.

Она махнула рукой.

— Я в порядке. Не забудь поесть.

— Привет, пап, — папа сидел в своём писательском уголке в гостиной. Я поцеловала его в щёку, он мягко похлопал меня по руке. Он сейчас редактировал бумажную копию своей свежей книги. Любопытно, что это была история об инопланетянах, захвативших маленький провинциальных городок. Его вдохновил на это случай, когда Эхо прогнал гримниров с соседского виноградника, оставив несколько загадочно примятых лоз. И тут пошли всякие разные теории. Инопланетяне. Местные хулиганы. Дети, устроившие розыгрыш. Фермер-конкурент. Папа, разумеется, не знал об участии Эхо.