— Нет.

Он дёрнул руками, чтобы высвободиться, но я не отпустила.

Злость пришла на смену доводам разума.

— Слушай сюда, мистер Суровый Гримнир. Ты нужен мне здесь, так что сядь и поговори со мной. Или я...

Он замер, вскинув брови. Медленная улыбка приподняла уголки его губ.

— Или что?

— Или я заставлю тебя страдать, как ты даже представить себе не можешь. Чем больше я переживаю за тебя, тем больнее тебе будет, когда вернёшься. Ты хоть допускаешь мысль, что люди, которых ты обвиняешь, могут быть ни при чём. Или вдруг их целью на самом деле был ты? Ворвёшься и дашь им тем самым повод причинить тебе вред?

— Гримниры не люди, — его улыбка стала шире. — Ты переживаешь за меня?

— Серьёзно? Ты спрашиваешь меня об этом? — я встала, откинув его руки, и уселась ему на колени. Вздохнув, пригладила его волосы и поцеловала в висок. — Конечно, я волнуюсь за тебя, мой невыносимый жнец. Мой рыцарь, сразивший всех драконов.

Он фыркнул.

— Да ты и сама неплохо справляешься, пока меня нет. Я скорее для услады твоих глаз.

— Теперь, когда мы пришли к взаимопониманию, начинай рассказывать. А потом мы пойдём спать. Я хочу заснуть в твоих объятьях и, проснувшись, первым делом поймать твой взгляд. Наблюдать за спящим человеком — это полный кринж, но я тебя прощу. Знаешь почему? Потому что я без ума от тебя, — он ухмыльнулся, и я поняла, что мне удалось до него достучаться. Он никуда не пойдёт. — Что за тёмные души, почему они стали тёмными? И кто такой Дэвин?

Эхо прищурил глаза, разглядывая меня. Чёрт, он сейчас он опять съедет с темы. Порой он совершенно непредсказуем. Он ухмыльнулся, обхватил меня обеими руками и опрокинулся на кровать, утягивая меня за собой. Несколько секунд он смотрел в потолок. Я ждала. Я победила, тут главное не передавить. Его выражение лица говорило о том, что он собирается с мыслями. Кажется, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил.

— Тёмные души остаются от злых Бессмертных, Валькирий и гримниров, — сказал он. — Ну, те, которых Норны сочли слишком плохими для человечества.

— Злые Норны?

— Добрые Норны. Хотя разницы особой нет. Добрые или злые, всё равно они все ведьмы-манипуляторши. Они не убивают напрямую. Нет, добрые Норны действуют более тонко. Пока их злые сёстры устраивают аварии, эпидемии и так называемые стихийные бедствия, добрые Норные меняют судьбу так, чтобы ситуация обернулась смертью того или иного Бессмертного.

— Вроде битвы с отцом Торина и его последователями?

Эхо кивнул.

Так Рейн правильно поняла, что Норны намеренно позволяли отцу Торина убивать Провидиц. Они могли вывести его из игры в любой момент, но предпочли закрыть глаза. Рейн не говорила, сколько Бессмертных погибло той ночью. Только то, что отец Торина всё ещё жив.

— Когда Бессмертные, Валькирии и гримниры становятся злыми, они знают, что их ждёт на особом острове Хель.

Я подвинулась, чтобы посмотреть ему в лицо.

— Становятся злыми? Как?

— Валькирии и гримниры устают пожинать души и метаться в загробный мир. Бессмертные могут не захотеть помогать смертным и попытаться управлять ими. Это происходило столько раз, что уже и не счесть. В любой цивилизации были Бессмертные диктаторы и землевладельцы. После смерти они сбегают, как трусы, коими и являются. Скитаются по миру, взращивая в себе ненависть к миру и жажду мести. Поглощают всё хорошее на своём пути. Воздух. Энергию. Сущность всего, к чему они прикасаются. Когда они входят в помещение, большинство смертных не выдерживают — теряют сознание. Тёмные души после того, как вселяются в чьё-то тело, оставляют за собой плачущие безмозглые оболочки. Потому что быть одержимым тёмной душой хуже чего-либо, что только можно испытать в этой жизни.

Окей. Звучит жёстко. Мне даже представить сложно что-то хуже тех психов, которым я помогала. Я ждала продолжения рассказа. Эхо заёрзал, его руки крепче сжали меня. Каким-то образом я поняла, что следующие его слова будут очень личными.

Эхо может быть жёстким и дерзким снаружи, но внутри он хранит много переживаний. Я никогда не смогу узнать все детали его прошлого и забрать всю испытанную им боль, и от этого моё сердце обливается кровью.

— Мы с Дэвом когда-то были близкими друзьями, — тихо произнёс он, — но потом он предал меня, и я его убил.

Убил? Господи. Судя по угрюмости в его голосе, он ненавидел себя за то, что сделал. И это говорило о многом. Эхо никогда не жалел о своих прошлых решениях и поступках. Они были оправданы, и я понимала его на все сто процентов, но в случае с Дэвином что-то было иначе. Эхо даже сократил его имя — гигантский красный флаг.

— Дэву хватило наглости показаться тебе. Мне плевать, что ему нужно. Я не хочу, чтобы он к тебе приближался.

Ему не всё равно. Об этом прямо-таки кричала боль в его голосе всякий раз, когда он произносил имя "Дэв". Его челюсть была напряжена, чувственные губы плотно сжаты, но больше всего меня удивили глаза. Они потемнели и почти полностью стали зелёными. Я никогда его ещё таким не видела.

— Что сделал Дэв? — тихо спросила я, гладя его по волосам.

Эхо наморщил лоб.

— Дэв?

— Ты назвал его Дэвом. Я так поняла, это сокращение от его имени.

Он нахмурился. Видимо, он сократил имя Дэвина неосознанно. И не был готов об этом говорить. Иногда его эмоции очень легко прочитать.

Моя рука скользнула по его спине. Я коснулась его шрамов, вспоминая его рассказ о том, как он их получил, и что он сделал с теми римскими солдатами, которые это сделали. Я также видела, как он вырывает сердца гримниров, посмевших мне угрожать. Эхо мог отомстить и спокойно жить дальше. Не представляю, что он собирается сделать с душой Дэвина, но точно ничего хорошего.

— Как можно заставить тёмную душу пожалеть о том, что он причинил боль тому, кого ты любишь?

Эхо хмыкнул.

— А что? Хочешь отомстить за меня?

— Любой, кто предаст тебя или как-либо ещё причинит боль, будет иметь дело со мной. Потому что ты мой, — я наклонила голову, чтобы посмотреть ему прямо в глаза. — Я буду любить тебя и защищать. Твои враги — мои враги. Твои друзья...

— У меня их нет и не надо. Мне никто не нужен, кроме тебя. Мне достаточно тебя. Моя альфа и омега, — он положил ладонь на мой затылок и прижался лбом к моему. — Когда ты говоришь так, это напоминает мне о том, как мне повезло быть любимым тобой. Это большая честь для меня — иметь возможность прикасаться к тебе и любить тебя, — он поцеловал меня. Нежно, едва коснувшись губами, но в то же время это было мощнее самых страстных наших поцелуев. — Должно быть, я сделал что-то очень хорошее, раз судьба подарила мне в награду тебя.

Я легла щекой на его грудь и прислушалась к сердцебиению. Сердце, которое, по его словам, было растоптано, всё ещё способно дать так много. Хоть он и утверждает, что я его единственный друг, он уже выступал на одной стороне с Торином, Рейн и Эндрисом, когда им нужна была помощь, а они помогли ему, когда меня преследовали гримниры. Это и есть дружба. Быть рядом, когда нужно. Приходить на помощь. А теперь ещё появился Дэв, его бывший друг. Интересно, как он вписывается во всю эту дружескую парадигму.

Душа Дэва вышла на меня неслучайно, и я хотела понять зачем. Я не почувствовала, чтобы воздух высосало из комнаты, как это описал Эхо, только холодок, который бывал при появлении любой души. Если ему нужна помощь, то это как раз по моей части. Но если он хочет навредить Эхо, то сначала ему придётся пройти через меня. Буквально.

— Расскажи мне о нём, — попросила я.

— О ком?

Я усмехнулась и приподняла подбородок, что вновь взглянуть на Эхо.

— Ты знаешь о ком. Как Дэв тебя предал?

3. ДЭВ

Тишина повисла в воздухе, пока я не поняла, что Эхо не собирается отвечать. Его брови были вытянуты в одну прямую линию, глаза прищурены, словно мысли не давали ему покоя.

— Дэв, Риз и я выросли вместе, — медленно начал он.