Тогда юноша решил поступить иначе. Когда капитан устроил праздник по случаю помолвки дочери, он снова явился и, пока жених обсуждал с будущим тестем детали предстоящей свадьбы, подошёл к Сенте.

– Потанцуешь со мной в последний раз? – предложил Эрик.

Девушка согласилась, но когда Летучий Голландец увидел свою невесту в чужих объятиях, то пришёл в ярость – в его времена было не принято так вести себя. Произошла неприятная сцена, в разгар которой призрак вдруг бесследно исчез.

– Он, наверное, вернулся на свой корабль, – догадался Даланд.

Сента ахнула, выбежала из дома и бросилась в гавань. И каково же было её отчаяние, когда она увидела отплывающий из гавани светящийся корабль-призрак.

– Умоляю, вернись! – кричала она с берега, но ответа не последовало. Тогда девушка бросилась в ледяную воду и поплыла вслед за удаляющимся кораблём. Увидев это, Летучий Голландец понял, что она в самом деле любит его, и тоже прыгнул в море. А когда их руки соприкоснулись, проклятие утратило свою силу и призрак снова стал человеком. От радости он чуть было не лишился чувств и мог бы утонуть, но тут подоспел капитан, вплавь последовавший за своей дочерью. Втроём они добрались до причала, а потом и до своего дома, где смогли обсохнуть и согреться с помощью тёплых пледов и горячего настоя. А вскоре состоялась свадьба.

Юный Эрик тоже нашёл себе девушку, которая полюбила его, и на этой свадьбе он первым пожелал Сенте и бывшему Летучему Голландцу долгих счастливых лет.

Уже с самого раннего детства Дориан Грей изумлял всех своей красотой. Во время каждой прогулки с няней прохожие на каждом шагу восхищались прелестным ребёнком. В школе всякий раз, когда его собирались наказать за очередную шалость, мальчику достаточно было вскинуть на учителя свои очаровательные глаза и лукаво улыбнуться – и суровая кара мгновенно заменялась лёгким упрёком и пожеланием вести себя получше.

Окончив школу и став обходительным молодым франтом, он приобрёл успех в высших светских кругах викторианского Лондона. Стоило ему появиться, как все взгляды дружно обращались в его сторону. Неудивительно, что вскоре его самомнение настолько возросло, что он уже считал себя чуть ли не полубогом, которому позволено всё.

Однажды его друг, живописец Бэзил Холлуорд, предложил написать его портрет, и Дориан охотно согласился.

– Думаю, лучшей модели тебе не найти, – самодовольно улыбнулся он.

После того как картина была закончена, художник взглянул на неё и, довольный своей работой, сказал:

– Когда ты состаришься и красота твоя померкнет, этот портрет будет напоминать тебе, каким ты был в молодости.

Хотя будущее мало беспокоило Дориана, всё же он вздохнул и произнёс:

– Увы, с годами красота действительно уходит. Вот если бы мой портрет старел вместо меня...

И по какому-то волшебству его желание исполнилось – собственная внешность Дориана с этих пор оставалось неизменной, а лицо на холсте постоянно менялось, причём не только от времени, но и в зависимости от поступков изображённого на нём. Оно не просто старело, но и становилось всё более уродливым после того, как Грей совершал какую-нибудь подлость или злодейство, а он поступал так всё чаще.

Он показывал портрет каждому гостю, но заметив изменения, решил, что всё дело в плохих красках, и убрал его на чердак, а вместо него повесил зеркало, которое неизменно радовало его своим отражением.

Годы шли, все вокруг старели и умирали, один лишь Дориан Грей оставался юным и неотразимо прекрасным. Он менял причёски, а портрет тем временем седел и лысел. Он проводил время в гулянках и застольях, а его нарисованное лицо прорезали морщины. Пока он объедался дорогими лакомствами и сладостями, кожа на щеках портрета покрывалась прыщами, а под глазами повисали тёмные мешки. Когда он покупал роскошные костюмы и дорогие украшения, портрет хмурился, а после его мерзких поступков лицо на холсте искажала злобная гримаса.

В него влюблялись девушки, но Дориан бессовестно мучил и унижал их. Со временем от него отвернулись все друзья и знакомые, к тому же он растратил все свои деньги, и никто не захотел помочь ему. Дошло до того, что ему не на что было купить дров. В поисках какой-нибудь старой мебели, чтобы растопить камин, он забрёл на чердак – и наткнулся на покрытую пылью и затянутую паутиной картину. Грей взглянул на неё... Чёрт возьми, это же его портрет! Но что с ним произошло?

Потрясённый Дориан завернул картину в одеяло и со всех ног бросился к своему другу Бэзилу Холлуорду, тому самому, который много лет назад запечатлел его на холсте. Дверь ему открыл незнакомый седой джентльмен.

– Дориан, дружище, да ты совсем не изменился! – воскликнул незнакомец.

– Б… Бэзил? – заикаясь, пробормотал Грей, не веря своим глазам. – Прости, я тебя не узнал.

– Что ж, все стареют. правда, кроме тебя, как я вижу, – усмехнулся художник, пропуская его в дверь.

Пройдя в мастерскую, Дориан развернул одеяло и показал своему другу портрет. Художник потёр подбородок и сказал:

– Помнишь, ты загадал желание, чтобы портрет старел вместо тебя? Так вот, он не просто состарился, но и превратился в зеркало твоей души.

Дориан в ужасе отшатнулся.

– Но если так, то значит, то в душе я... мерзкий урод?

Бэзил кивнул в ответ.

– Друг мой, я полагаю, человек должен заботиться о своём внутреннем мире, а не о внешности. Красота даётся и проходит, а доброта и любовь к ближнему приходят и остаются...

Вернувшись домой, Дориан собрал всё, что у него осталось от прежней жизни – костюмы, шляпы, часы – и продал их старьёвщику, а деньги раздал нищим. И с этих пор он уже никогда не любовался своим отражением в зеркале и старался быть добрым ко всем знакомым и незнакомым. Правда, со временем у него появились морщины и седина, но его это ни капли не расстроило – зато у него снова появились друзья и новые знакомые, полюбившие его за доброту. А портрет чудесным образом помолодел и больше не менялся, временами напоминая Дориану Грею о том, как он был когда-то красив и глуп.

В одной горной деревушке жил сапожник по имени Тибо. В детстве отец устроил его в школу, надеясь, что, выучившись, сын станет врачом или адвокатом. Но это были профессии для богатых, и хотя мальчик отлично учился, ему пришлось заняться сапожным ремеслом.

Как-то раз, сидя перед своим убогим домишкой на краю леса и прибивая подмётку, он вслух пожаловался самому себе:

– Как это несправедливо, что я с моим умом и знаниями вынужден шить обувь и чинить рваные подошвы! Мне скорее подошла бы работа пером и чернилами...

Внезапно на дорогу выскочил прекрасный олень и, оглянувшись, бросился в лес. За ним гнался барон Жан де Вез, владелец здешних земель. Придержав коня возле сапожника, он соскочил с седла.

– Видел оленя? Куда он побежал?

Тибо любил зверей, а барона, наоборот, терпеть не мог. Он знал, что ему нужна оленья голова с великолепными ветвистыми рогами, чтобы украсить ею стену в своём охотничьем зале. И он продолжал стучать молотком с таким видом, будто ничего не слышал.

– Не прикидывайся глухим! – в ярости закричал барон. – Ты что, забыл, что мне принадлежит весь этот лес вместе с твоей жалкой развалюхой? Отвечай немедленно, в какую сторону поскакал олень!

Сапожник хотел ответить ему в том же духе, но, увы, барон был прав – он здесь хозяин. Потому Тибо просто солгал ему:

– Кажется, туда, – ответил он, махнув рукой в противоположную сторону.

Де Вез вскочил в седло, пришпорил коня и ускакал прочь. А Тибо продолжил работу и до самого вечера орудовал молотком и шилом, бормоча под нос о своей несчастной судьбе.

И вот взошла полная луна. Вдруг из леса выскочил огромный волк – вернее, вышел, потому что он передвигался на двух ногах.