— Убери руки от глаз и проморгайся. Возможно, какой-то эффект, — заявил я.

Феофан просто наблюдал за девчонкой. Судя по реакции его организма, она ему приглянулась. Однако в его ауре присутствовала лишь похоть без тени любви.

Ну, черты они не переступали, так что я всё же спросил:

— Вы люди, так почему же купаетесь вместе, как остальные расы?

— Чего нам стесняться? Мне тыща, ей века. Мы особей другого пола повидали до фига, — усмехнулся Непреклонный Князь.

В следующий миг Оленька, в ауре которой были розовые искорки относительно Феофана, зарделась.

— Да, нам нечего стесняться. Я видела тысячи *цензура*! — Заявила она.

— Брешет. До момента омоложения девкой была. Говорила об ожидании хорошего супругу, — зевнул я. — На правах учителя одобряю вашу помолвку, остальное решайте сами. Вашим телам около тринадцати-четырнадцати, повзрослейте ещё четыре года невинными, а там уже вольны. В подростковом возрасте и юных годах лучше всего развивается волшебство. У невинных есть небольшие плюсы в этом деле, но не такие огромные. Вам двоим много лет, перетерпите.

— А я что, я ничего. Спокойно терплю, это плоть слаба, — серьёзно пробубнил Феофан, глянув вниз.

— Да заткнитесь, суки! Я ослепла, а они только о похоти думают! Бесите! О… о! Я прозрела! Да ещё и ауру вижу! Но никаких эмоций всё равно не замечаю, — осмотрев Непреклонного и меня, произнесла Кузьмичёва.

— Поздравляю, теперь артефакты не нужны. Это удобно. Но посмотри в зеркало, твои радужки и зрачки стали полностью золотыми. А, нет, зрачок вернулся в норму, нет, снова пропал, опять появился, — произнёс Феофан, наблюдая за лицом блондинки.

— Отойди! В сторону! — сказала девчонка и отпихнула пацана, чтобы пройти к зеркалу, хотя места навалом, могла просто обойти. Она подбежала. — Ой, красота-то какая! И волосы стали больше походить на золото. Интересно, а я могла бы продать их дракону? — последнее она произнесла явно не в шутку, схватив свой локон.

— Проверить сможешь уже сегодня, когда познакомишься с моей четвёртой личной ученицей. Она дракон, зовут Пелагея, — произнёс я, следя за реакцией Непреклонного, та была нулевой, словно я его этим не удивил. — Её мать Холото, вы о ней что-то знаете?

А вот здесь бывший хранитель страны среагировал быстро.

— Дочь Холота? Где ты её нашёл? — посмотрел на меня Феофан.

— На Краю Империи, промышляла мелким воровством, обворовывая Рубиновое Эхо. Если та её обнаружила бы, то что сделала? Эта дурочка покрасила себя в белый цвет, — уточнил я.

— В белый? В ориентировках она золотая. Рубиновая её убила б, белых наши не жалуют. Короче, нельзя никому говорить, кто она.

— А то что? — усмехнулся я.

— Блин, я совсем забыл, что ты безумен. Если вкратце, Холото — юный и очень талантливый пятисотлетний драконид. Она выкрала наше зелье превращения в дракона и хотела его продать в Небесной Империи их Императору. С развитием силы она стала и очень алчной. Здесь я не могу её осуждать. В общем, переговоры пошли плохо, так как она взяла зелье с собой, её собрались просто схватить. Она выпила зелье, но человеческого облика не потеряла. Как позже стало понятно, она просто эволюционировала из-за стресса или ещё чего, но не превратилась в мини-дракона, способного вернуть суть драконида. Потом Император её изнасиловал, заточил в гареме и продолжал наведываться, — сообщил парень, отвернувшийся и изучающий мошенницу, продолжавшую любоваться собой в зеркале.

— То есть дочь Холота — дочь императора Тянго? — уточнил я.

— Не просто дочь, а единственная, являющаяся при этом драконом. Правитель Небесной Империи продукт множества межрасовых браков, очень силён, но безумно влюблён в драконов. Даже дракониды для него обычно малоинтересны, несколько странно, что он был так помешан на Холоте при всей её красоте, она на момент их знакомства не была драконом. Вот после зелья она им стала, причём настоящим.

— Допустим. А что сейчас с самой Холото и её матерью драконом? — спросил я.

— Да ничего. Кровавая защитила и вылечила дочь, после чего потребовала платы и выставила ту отрабатывать на своих землях. Кровавая предпочитает жить в человеческом обществе, но урожай материалов с Краёв собирать не против. Холото — её первый потомок, да к тому же стала драконом. Хрен теперь из алчных драконьих лап выскользнет. Две другие дочки-драконида у Кровавой практически не развиваются, так как не охотятся. Они больше ведут светский образ жизни, периодически меняя мужей. Своей матери они отдают треть дохода от своей деятельности… что-то я не туда разговор повёл. В общем, Лёнька передал, что нам поставили ультиматум, мы должны передать им дочь Холота сразу, как только узнаем о её местоположении, — заявил Феофан.

— Хе, а я планировал начать с Конфедерации Государств. Что ж, есть время подготовиться, но будет бойня, — усмехнулся я. — Наконец-то драконы, а не жалкая пародия.

Последовавшие несколько месяцев я занимался тем, что вкладывался в будущее. О себе я не забывал, но и прошёлся по всем, кого собрал как на острове, так и в интернате.

Здесь нужно признать, что потомки у Карла Евгеньевича Сказова были одарены по самую макушку. Ни один другой представитель династии, что попал под моё око, оказался не способен тягаться в таланте с моими приёмными детьми.

Хотя приёмными считаются и многие другие, кого я спас от рабства, но Карловичи отличались. Грелка, была очень сильна, но она не выделялась среди остальных детей.

Здесь нужно отдать должное Снежинке. Она сумела передать знания о работе с энергией, пусть практически всем понадобились артефакты для этого. Всего семь из двух с половиной тысяч людей могли видеть энергию без дополнительных приспособлений.

Процент отличный для этого мира, однако совмещение сильного таланта из всех было только у Феофана. Ну, теперь ещё у Кузьмичёвой. Остальным работать и работать для достижения результатов.

Хотя самое главное, у большинства мозги не были зашторены местной системой волшебства. В интернате пока учили смотреть за энергией, но не колдовать.

Я решил проверить каждого человека из учащихся и персонала на склонность к стихиям.

Начать же решил с тех, на ком и должно проводить эксперименты: на учениках.

— Почему мы? — возмутилась Кузьмичёва, поглядывая назад, где Пелагея разговаривала с Феофаном.

— Потому что на няньках я уже провёл повторное исследование. Всё примерно так же. А мне надо найти способ, как не доставлять как неудобств, так и удовольствия целям. Всё же дети, — ответил я.

— Так эта костлявая тоже по сути ребёнок. Наивная и тупая, а так же не понимающая слов «хватит», «задолбала», «отвянь». Бесит, у неё самой светлые волосы, но она лезет ко мне, трепет, нюхает и даже пробует на вкус! Бесит! Я говорю об этом прямо, всё равно лезет! Не так я думала использовать свои золотые локоны! — начала жаловаться мошенница.

— Может, родственницей считает. В общем, на детях старую версию использовать не хочу. Гномихи становятся несколько безумны, как и некоторые другие виды, даже не чистокровные, поэтому нам надо узнать способ проверки на совместимость с магией плоти так, чтобы не происходило побочек: в первую очередь ощущения удушья, во вторую удовольствия. А кто как не опытные маги, как вы двое, сможете это проанализировать? А номер четыре — опытный образец, на котором я сначала проверю старый способ. Всё же дракон, — произнёс я

— Говорю же, она ребёнок. Так что в твоей логике изъян, безусый, — усмехнулась Кузьмичёва.

— Изъян? Проверим на всех. Она дракон, так что её на плоть проверять не требуется старым методом. Меня интересует остальное, — произнёс я, а потом добавил. — Хотя для чистоты эксперимента надо проверить на всё. Да и обе её формы взрослые, так что всё должно быть нормально. — Проговорил я, затем повернулся к шушукающейся парочке и крикнул. — Эй, пошли во внешние сферы, надо проверить кое-кого в обоих обликах.