— Как сказать, — вздохнула Яна. — Тебя вызывают в школу.

— Что блять?

Леша подавился борщом. Лицо Яны мрачнело также стремительно, как он пытался откашлять кусок картошки.

— Ну прости, я не думала, что так будет.

— Что ты, нахуй, уже натворила?

— Ничего.

— Не пизди.

— Да серьезно. Просто из-за неуспеваемости, пара прогулов, — взгляд Леши заставил Яну добавить: — Пара десятков.

— Пиздец, просто пиздец.

— Слушай, Леша, это в первый и в последний раз. Дальше я со своими проблемами справлюсь сама. Они доебались вообще с нихуя. Я же никогда не срывала уроки, не избивала людей.

— Яна, это ебаная подстава, понимаешь? Какого хуя я должен идти в ебаную школу?

— Ну прости, мой косяк, признаю.

— Вот же пиздец, блять. Они начнут гнать на меня за то, что я хуево справляюсь с опекунством, раз ты такая распиздяйка. Отчитываться перед училками в сорок с хуем лет — мечта всей моей жизни.

— Ну не злись, ну Леша. Поешь борща, но не всю кастрюлю, я сама завтра буду есть.

Перспектива высказывать претензии Яне проиграла перспективе наконец-то пожрать, поэтому Леша ругнулся и продолжил есть.

— Когда нужно прийти в школу?

— Завтра в четыре. Хочешь я тебе пиво куплю? Целый ящик за свои деньги.

— Все твои деньги — это мои деньги.

— Могу картошки пожарить, — игриво вскидывала брови Яна. — Мою фирменную, с золотой корочкой, вкуснее картошки фри.

Леша сражался с ней испепеляющим взглядом, но, как обычно, поднятые бровки победили.

— Только ты почистишь, а я пожарю, окей? — добавила Яна, почувствовав свою победу.

— Окей.

Тот вечер оказался непредвиденно приятным. Настолько покладистой и дружелюбной Яна была, только когда чувствовала свою вину. Было весело, увы, таких легких вечеров становилось все меньше, потому что их заменяли затяжные ссоры. Ловко перевернув шипящую картошку и пританцовывая с лопаткой, Яна со всевозможным чувством напевала:

— Этот мир жесток и нищ, как не глянь, но зато в нем у меня есть она. По ночам она мне в ухо храпит, моя маленькая дрянь.

— Может врубишь что-нибудь другое? Хотя бы попсовых «Pixies»?

— Кто готовит, тот и ставит музло. Охуенная песня и группа охуенная.

— Депрессивная, примитивная хуйня с искажениями, которые не приносят никакого хуева антуража. Только раздражение и желание вырубить нахуй вызывают.

— Да хуй там. «Свидетельство о смерти» — пиздатая группа. Это настоящий андерграунд и лучший отечественный пост-панк.

— Сопливая хуйня о пиздострадании, затертая до дыр.

— Да хуй о ней в массах знают.

— Сейчас нет, но раньше хватало ценителей, большинство из которых сторчалось или уже сдохло от цирроза, — отбросил голову к стене Леша.

— Расскажи о том, как выступал с ними в одном зале, — Яна уселась рядом и лыбилась скривившемуся Леше.

— Я рассказывал эту историю хуеву тысячу раз.

— Ну еще раз. Пожалуйста. Я так тебе завидую, какое же охуенное время ты застал. Общался с легендами, у самого была такая пиздатая группа. Как жаль, что меня там не было и быть не могло.

— Ты еще не родилась, когда он эту песню написал. Пиздец, конечно. Блять, это звучание вызывает у меня нервный тик. Нихуя не преувеличение, что эти ебланы на консервную банку записывали. Бухали, не просыхая, им похуй было, что выходит полная ебанина, до студии эти алкаши просто не доползли бы. Зато ты сейчас превозносишь их хуету чуть ли не до небес.

— Поебать на качество звука. Атмосфера безысходности, тщетности бытия и русского уныния. «Свидетельство о смерти» стало классикой, ей и останется. Я все еще жду историю.

По новому кругу Леша рассказал, как выпивал с солистом восхваляемой Яной группы, как они выступали на одном концерте. Картошка приготовилась и они вместе поужинали, потом перебрались в гостиную слушать «Metallica», «Slayer», «Helloween», «Cannibal Corpse» и «Megadeth». В годы Яны они были у Леши любимыми, и его забавляло, что девочка младше его на двадцать шесть лет знала наизусть хиты стародавнего метала.

Каждая суббота начиналась у Леши со спортзала, у Яны теперь тоже. Правда, раньше он просто запрыгивал на байк и ехал к пункту назначения, теперь же ждал на парковке, когда она уже наконец-то соберется.

— Ну как я выгляжу? — натянула на свое каре зеленую кепку Яна. — Скажи, что мне идет новая прическа.

На ней были белые джинсовые шорты с завышенной талией и темная футболка, завязанная в узел. Солнцезащитные очки ей пришлось снять, чтобы надеть шлем.

— Сойдет, но непривычно.

— Я уже говорила, что ты хуев бог комплиментов? Поехали, сколько можно стоять?

— Ты, блять, издеваешься? Я ждал тебя почти час.

Увы, поехать сразу в зал не получилось. Леше позвонили, пришлось ехать в мастерскую, чтобы разобраться с перепутанным заказом. Пока он орал матом на двух мужиков и гремел коробками, Яна подошла к новому механику, которого еще не видела здесь. Моложе остальных, ему было около тридцати. Высокий кудрявый шатен менял подшипники в колесе байка. Видимо, закончил и, вытерев руки, вытащил из кармана пачку сигарет. Яна почти сразу уселась на стол с запчастями перед ним и слащаво улыбнулась. Он был ничего такой: карие глаза, яркие скулы, еще бы взгляд попроще, а не такой же нахальный, как у нее, и может она бы влюбилась.

— Что, недавно здесь? — подмигнула она ему.

— Два дня, а ты бываешь здесь часто?

Ухмылка парня не была лишена соблазна. Его открытый флирт развеял так и не появившуюся симпатию Яны.

— Я здесь живу, — прошептала она, глядя ему в глаза.

— Живешь?

— Да, прямо в ебучей ремонтной яме. Не всем везет жить в человеческих условиях, иногда приходится спать на бетоне под землей. Жизнь бывает жестокой.

— Как тебя зовут? — улыбался парень.

— Яна.

— Меня Глеб.

— Глеб, что куришь?

Бесцеремонно вытянув пачку сигарет из все еще темных от масла рук незнакомого парня, Яна стала перебирать сигареты с видом эксперта.

— Дашь ей сигарету — сломаю нос! И не забывай: у тебя испытательный срок! — разрушил идиллию свирепый рев.

— Батя? — задал вопрос бровями Глеб.

— Нет, этот страшный мужик похитил меня и держит здесь силой. С двенадцати лет продает меня своим клиентам. Знаешь, как допуслуга потрахать малолетку поддерживает клиентскую базу? Маркетинг, что делать, — пожала плечами Яна. — Все эти байкеры — отбитые уебки, а на него посмотри. Сразу видно, что конченный садист и психопат.

— Батя-батя, — где-то рядом вздохнул Леша.

— Пиздит, никакой он не батя, — прошептала Яна и вытащила сигарету. — Помоги, съебаться, меня тут так заебали.

— Прости, красотка, ничего личного.

Пожав плечами в ответ, Глеб вернул пачку сигарет и даже из пальцев Яны вынул одну. Пока она играла вселенское горе, Глеб смеялся в себя.

— Ну ты и сцыкло, Глеб.

Яна спрыгнула со стола и улыбнулась Леше. Уже давно он даже раздражения не испытывал после подобных сцен.

— Я все, поехали, — все, что сказал он ей.

— Ну поехали.

Спортзал, в который ходил Леша больше пятнадцати лет, принадлежал его другу. Это было особое место, куда не приходили люди с улицы. Только уже сплоченная компания взрослых мужиков со смежными интересами и качки-тяжеловесы. Женщины были, но только женщины, способные жать железо наравне с мужиками. Громилы-мужики, объемные сильные женщины, количество мышц на квадратный метр зашкаливало. В месте, где играла тяжелая музыка, жали сотни килограмм и страшно воняло потом, Яна чувствовала себя вполне комфортно. Здесь была не та компания Леши, в которой они проводили вечера, хотя пара хорошо знакомых лиц всегда маячила. Правда, теперь ее и здесь знали, она и сцепиться с качками могла, и посмеяться. Не заметить Яну было сложно, но ее присутствие давно не резало никому глаз.

Пока Леша жал штангу, она грациозно делала разминку перед зеркалом. Ни один человек не упустил возможности подколоть ее за короткую стрижку. Их шутки были разнообразными, а ответ у Яны для всех единым: