— Ты что, блять, делаешь?! Я сказала нет!

Попытка впиться в нависшее над ней лицо Глеба провалилась: он придавил ее руки к матрасу, затем резким движением задрал топик, оголив грудь Яны.

— Расслабься, все будет заебись.

Продолжая придавливать ее собой, он начал стягивать с себя джинсы. Яна захотела наорать на него, а сама всхлипнула. Ей не удавалось встать, одной рукой Глеб был способен заломить ее две, так что она даже опустить топик не могла. Беспомощность, абсурдность и самое сильное сожаление в жизни. Неужели Глеб изнасилует ее? Почему человеку плевать на желания другого, почему он не замечает ее страх и считает себя в праве прибегнуть к насилию? Ей стало себя жалко, Яна никак не могла за себя постоять и отстоять свои права перед сильным возбужденным мужиком. И кому она отомстила? Себе самой за неоправданную самоуверенность?

В это время Глеб снова пару раз сжал ее грудь и попытался стянуть с Яны джинсы, что осложняли ее непрекращающиеся попытки спихнуть с себя помеху. Хочет он ее и что теперь? Стать куском мяса для полного мудака? Яна кое-как согнула ногу под Глебом и со всей дури ударила коленом ему в пах.

— Ебаная сука! — заорал он.

Пока его лицо искажала боль, Яна проскользнула между его рукой, ослабившей хватку. Глеба скрючило, видимо, попала она куда надо.

— Пошел нахуй, хуесос ебаный! — взвизгнула Яна и, прихватив куртку, бросилась к двери.

Топик она опустила только в коридоре, кое-как набросила куртку на плечи и, все еще предчувствуя опасность, понеслась к лестнице. Яна не хотела плакать, даже думать о Глебе не хотела, но с ее щек текли черные от туши ручьи. Чувство беспомощности не отступало. Ее продолжал гнать вперед страх, страх жертвы перед хищником. Она боялась быть пойманной и разодранной в клочья.

И в вестибюле, где были люди, лучше не стало, и даже на улице. Яна увидела свое отражение в окне и расплакалась еще сильнее. Куртка на одно плечо, шлейка топика сползла вниз, размазанная помада и черные слезы по всему лицу. Она не знала, куда пойдет, что сделает. Ей казалось, что весь мир желал ей зла и теперь нигде и ни с кем она не почувствует себя уверенно и безопасно. А потом она посмотрела вперед и теперь бежала целенаправленно. Яна не видела сжатых кулаков Леши, не видела его дергающейся челюсти и затянутых пеленой ненависти глаз. Она просто поняла, что это он, и обняла с разбегу. Его запах, стук его выпрыгивающего сердца из грудной клетки. Это его огромные руки обняли ее в ответ, и Яна закрыла глаза, растворившись в чувстве безопасности.

— Что он сделал? — прозвучал голос из другой вселенной. — Что он, нахуй, сделал?! Изнасиловал тебя?

— Нет, но хотел. Я въебала ему в яйца и убежала, — всхлипнула Яна.

— Вот же уебок. Какой номер?

Опора Яны покачнулась. Не было больше твердой груди и крепких объятий. И тепло, и защищенность уплыли вбок, как и страх Яны. Теперь-то она смогла оценить степень гнева Леши, который шел к гостинице.

— Ты че, блять, задумал?!

— Убью его нахуй. Номер какой?!

— Что, блять? Хуев ты идиот! Ты же реально его убьешь, даже за обычные телесные тебя, нахуй, закроют! Еще один привод и пизда! Ты че, сука, забыл?!

— Да похуй мне! Не скажешь, да, блять?! Сам найду.

Новый страх оказался сильнее предыдущего. В этот раз Яна боялась не за себя. Она видела цепочку еще не осуществленных событий, и ей расплющило сердце.

— Стой! Леша, стой, блять! Не надо! Пошел он нахуй! Стой! Ты меня слышишь?! — вновь всхлипнула Яна.

— Сама здесь стой, я сейчас.

— Нет, блять, нет! — побежала Яна к Леше. — Похуй, что с тобой будет? А обо мне ты подумал? Что будет со мной?! Что блять?!

Яна вцепилась в руку остановившегося Леши. Что бы он не сделал, что бы не сказал, она точно знала, что не отпустит. Яна должна была спасти его от себя самого. Освободиться он пытался, как и пойти дальше, только Яна обкрутила его руку уже двумя своими и давила молящим взглядом.

— Пиздец нахуй! — крикнул Леша и выдохнул душившую злобу.

С минуту они простояли молча. Леша пытался восстановить дыхание, Яна на всякий случай не отпускала его руку.

— Я сама виновата, да? — посмотрела на Лешу Яна. — Дала надежду, а когда он полез ко мне со стояком, решила съебаться.

— Нет всегда значит нет. Он просто гондон ебаный.

— Как можно видеть в бабе только дырку? Это же просто пиздец. Требовать того, чего человек не хочет?

От воспоминании о худшем моменте в жизни Яна снова расплакалась. Слишком свежо было напоминание о своей ошибке и угрозе быть изнасилованной.

— Ну тише, поехали домой.

На этот раз за руку Яну взял Леша. Его огромный внушающий байк стал для Яны обителью доброты и сострадания. Обняв Лешу и спрятав лицо в его куртку, она закрыла глаза и попыталась оставить все плохо далеко позади. Яна не могла сказать «спасибо» за то, что он поехал следом, предчувствуя опасность, за то, что оказался рядом, когда ей это действительно понадобилось, и не совершил большой ошибки по ее просьбе. Возвращаться назад не хотелось, она пыталась не упустить чего-то важного в настоящем.

Войдя в дом, Яна первым делом переоделась в широкую пижаму и смыла с лица размазанную косметику. Увы, как напоминание о Глебе, остался бордовый засос на шее и ее короткое каре не прикрывало его. Собрав последние оставшиеся силы, Яна постучала в спальню Леши и просунула голову в щель.

— Не спишь? Я войду?

Его молчание Яна приняла за утвердительный ответ и прокралась поближе к кровати.

— Леш, а можно я сегодня с тобой посплю? — захлопала она ресницами.

— Яна… — вздохнул Леша.

— Реально просто посплю. На противоположной стороне кровати, могу даже свое одеяло принести. Одна я не засну, я точно знаю. Че ты, блять, кривишься? Я после недавних ебаных приключений сама не хочу трахаться. Да не буду я к тебе приставать, честно.

С застывшим смехом в лице Яна пихнула Лешу в плечо. Он тоже улыбнулся.

— Я, наверно, храплю во сне. Нос был сломан хуеву тучу раз.

— Мне похуй.

— Ну как хочешь.

Яне большего и не было нужно, она подпрыгнула на кровати Леши и упала в его подушки. Всего через пару секунд она лежала под одеялом, мило сложив руки под голову. Леша потушил свет и занял свою половину. Их разделяло чуть ли не полметра, ни одной частью тела они не соприкасались. Все же вряд ли они были ближе к друг другу, чем в тот момент, лежа на противоположных боках и глядя друг на друга.

— Спокойной ночи, Леша, — улыбнулась Яна.

— Спокойной ночи, Яна, — ответил Леша.

Яна заснула неожиданно быстро для себя самой. Она собиралась слушать дыхание Леши, может как-нибудь случайно покуситься на его часть кровати. Увы, и ночью не просыпалась, чтобы убедиться в реальности происходящего. Ее глаза открылись только утром, никого рядом не было. Разочарование, какое бывает после приятного сна, что развеялся. Яна почувствовала горький комок, неужели ей приснилось, как Леша позволил остаться? Приглядевшись, она поняла, что здесь не ее бетонные стены с проволокой. Кирпичная кладка, люстра-колесо… Оказывается, Яна спала в его кровати.

С улыбкой в треть лица Яна отправилась на поиски Леши. Ее удивление звукам на кухне было неимоверным. Принюхиваясь к запаху кофе, Яна убедилась, что он не просто воды попить отошел. Леша накрыл на стол: из чашек дымился кофе, в тарелке лежали круассаны.

— Впервые за пять лет решил организовать завтрак? Это что, блять, боюсь спросить, такое сдохло? Не поленился сгонять за круассанами и кофе, — Яна сделала глоток из ближайшей чашки, — нихуевый заварил.

— Ну садись завтракать. И тебе, блять, доброе утро.

Яна села, только после того как сел Леша. До последнего она ожидала подвоха. Вроде его не появлялось, поэтому Яна разломила круассан и стала обдирать от него самые аппетитные кусочки.

— Оу, вы месье, приготовили потрясающие французские круассаны, — Яна прокартавила каждую «р» в высказывании.