Я молюсь… Мда… Не назвала бы себя набожной и это, наверное, впервые со мной. Но сейчас хочется какой-то защиты свыше.

За дверью раздается храп.

— Спасибо! — поднимаю глаза к небу и складываю ладошки.

Осторожно, чтобы не скрипнуть или не хлопнуть дверью, покидаю комнату. На цыпочках босиком бегу к лестнице. Замираю, прижавшись к стене, так как слышу шаги в гостиной.

Немного выглядываю из-за угла.

Ты спишь вообще? Замечаю шестёрку Волошина — Кузьму.

Вот у кого нервы, похоже, ещё в детстве удалили. Вечно каменное лицо и этого его неизменное — нельзя, хозяин не велел.

Частенько в голове мелькает мысль огреть это амбала чем-нибудь по голове. Помню, как он меня швырнул в комнату, что я в стену врезалась и руку повредила. Потираю ушибленное тогда место.

Вали уже к себе! И он исчезает где-то в коридоре, по направлению к комнате охраны.

Ещё раз спасибо!

Быстро перебирая ногами, спускаюсь по лестнице. Я не бегу вниз — порхаю.

Чтобы пройти в коридор, где находится комната Тараса, надо пройти мимо кухни. А там свет.

Что ж сегодня за день такой⁈

Крадусь вдоль стенки до двери в кухню и краем глаза заглядываю туда. Лена хозяйничает. Тесто месит. Проскользнуть незаметно не получится. Вообще-то можно не сильно и заморачиваться, она никому не скажет, но меня уже возбудила эта игра в прятки. И я дожидаюсь, когда она отвернётся, чтобы прошмыгнуть в противоположный коридорчик к комнате Тараса.

Стою у его двери, набираюсь смелости, чтобы постучать. Была, не была!

Тихо стучу.

Глазом моргнуть не успеваю, как дверь открывается, и он рывком втягивает меня в комнату.

— Ой!

— Что так долго? — прижимает всем телом к стенке.

— Ждала, когда пёс уснёт, — перестаю дышать.

— Пёс? Ему подходит, — смеётся гортанно. — Как в мультике — жил-был пёс…

— Да, такой же старый и бесполезный, — глубоко вдыхаю.

В нос ударяет мужской запах, еле уловимый аромат туалетной воды, табака и ещё чего-то. Голова начинает кружиться. Так бы стояла и вдыхала бесконечно.

Берёт пальцами за подбородок и поворачивает мою голову в сторону, чтобы посмотреть на ссадину.

— Не стоит замазывать тоналкой. Может пойти воспаление и будет шрам. А он на твоём личике — лишний.

Как он это произносит… Глубоко, с хрипотцой в тихом голосе.

Вай… У меня ноги подкашиваются.

Я же влюблялась раньше, почему тогда ничего такого не чувствовала? Мне даже секс с Вадиком не сильно нравился, у нас больше было единение душ. Интересы общие…

А тут всё наоборот. Хотя я почти ничего не знаю о Тарасе, да и, судя по всему, он не горит желанием со мной чем-то делиться. Но, сука, притягательный физически.

Приподнимаю руки и кладу ему на пояс. Он вздрагивает и напрягается. Зажмуривает глаза, а потом отходит на два шага назад, оставив меня в полном разочаровании.

Неужели не нравлюсь? Нет… нет! Не верю.

Я ведь чувствовала только что, как что-то твёрдое в его широких спортивных трико упиралось в меня.

— Прости, — отворачивается. — Нам нельзя перегибать. Ты же не за этим сюда пришла…

А если и за этим тоже?

Сейчас я как никогда готова изменить этому старому муд… мужу. И ни капли бы не пожалела. Даже если он меня убьёт после этого.

— Рассказывай, как влипла, — садится на кровать и кладёт на колени подушку.

Усмехаюсь в сторону. Знаю я, что ты там прячешь. Подхожу к шкафу напротив кровати и прижимаюсь к створке.

— После школы я приехала в Москву поступать в университет. По ЕГЭ у меня были хорошие баллы, плюс подготовка. В общем, я поступила… На факультете познакомилась с парнем, Вадим Немцов, молодой талантливый художник. Стали общаться, переписываться в соцсетях. Ну, и…

— Встречаться, — договаривает за меня.

— Да. Потом в универе объявили конкурс красоты, девчонки уговорили меня участвовать. Там сначала мисс университет, потом Москва…

— Россия, Вселённая. Я в курсе.

— Спонсором был Волошин. Он сразу на меня глаз положил. Поначалу комплименты, знаки внимания. Потом пошли цветы. А перед финалом колье бриллиантовое привез, сказал, что оно будет отлично смотреться с платьем и короной. Я не взяла. Грубо отказала. Меня выбрали победительницей, хотя я до первого места явно не дотягивала. Тогда — то я и поняла, что в конкурсе побеждают не лучшие, а те, у кого спонсор побогаче.

— Не удивила, — усмехается.

— Корону я отдала вице-мисс и ушла. С того дня начался ад. Волошин меня преследовал, таскал подарки в комнату общежития, пока меня не было, передавал через подруг. Последней каплей была выходка, когда его охранники схватили меня на улице и запихнули в машину, в которой сидела эта сволочь. Стал приставать, лез целоваться. Не знаю, как я справилась, но сбежала… В полицию. Написала заявление. А на следующий день меня вызвали и сказали, что не видят состава преступления и дело закрывают.

— А что сделал твой парень?

— А что он мог сделать против Волошина⁈ — срываюсь от подкатывающих слёз, подхожу и сажусь рядом с ним. — Через неделю мне позвонил друг Вадика и сказал, что у них был обыск и в вещах Немцова нашли килограмм героина, развешанного на дозы. И теперь ему светит пятнадцать лет строгого.

— За килограмм в зависимости от судьи могли и двадцатку впаять, — произносит задумчиво.

Откуда ты…? Ой, да ладно.

— Через пару дней появился Волошин, сказал, что знает о проблеме Вадика и готов помочь. Но с одним условием — я выхожу за него замуж.

— А Вадик не употреблял?

— Нет! Он даже не пил.

— Ну да. Художники они же все пушистые зайки, вдохновение через нос с воздухом втягивают.

— Не веришь — не надо!

— Мда… Ладно… Классический развод. Сам подстроил, сам же и спас. Ты согласилась, — усмехается.

— А что мне было делать? Вадика бы из-за меня посадили. Я не могла ему жизнь сломать. Пятнадцать лет! Да он бы там и недели не протянул!

— И где сейчас находится твой Вадик?

— Не знаю, уехал куда-то. На Бали кажется… Закаты рисует…

— Отлично устроился. Свалил в закат от тебя подальше. Да, Роза, что ж в тебе не так, что к тебе такие тянутся?

— Знаешь что⁈ — подрываюсь с желанием уйти. — Иди ты!

— Сядь! — встаёт и нажимом на плечи усаживает меня обратно. — Я не хотел тебя оскорбить.

— А получилось!

— Извини. Перегнул… Почему ты сразу, как Вадик уехал, не подала на развод? Зачем до сих пор терпишь?

— Потому что он пообещал и с мамой моей тоже проделать. Она медсестрой в онкологии работает. Там препараты наркотические. Представляешь, что будет?

— Расследование будет.

— Да. Но репутацию уже не отмоешь. А она и так всегда боль и страдания людей видит. Своё она не выдержит.

— Поверь мне, у медиков выдержка — ого-го!

— Ты-то откуда знаешь? — поднимаю на него глаза.

— У меня мама акушер-гинеколог.

Вот это новость!

— А папа кто?

— Папа? Так, начальник один…

Обманывает. Глаза в сторону отвел и губы поджал.

— Только я не хочу своей маме треша. Поэтому и терплю. Надеюсь, я ему рано или поздно надоем, и он меня выгонит.

— Глупая… — присаживается передо мной на колени и берёт за руки. — Пока ты покорно терпишь, он тебя не выгонит. Он видит в тебе жертву. Нужно менять твоё отношение к ситуации.

— То есть?

— Превратиться из жертвы в хищника.

— Как это? — я, правда, не понимаю.

— Научиться давать отпор.

— Бить в ответ? — догадываюсь.

— Да.

— Я не смогу, я никогда не дралась!

— Я научу. Если будешь умницей, то очень скоро сможешь сама ему хорошенько вломить.

— У меня смелости не хватит…

— Я расскажу тебе секретный рецепт Гудвина, — широко улыбается.

Какая же у него потрясающая улыбка… От неё внутри всё порхает. И блеск в глазах слепит.

Мне кажется, что время остановилось. Я смотрю на него и очень-очень медленно моргаю. А ещё его губы… Они рядом. Всего-то надо податься вперёд и прижаться к ним своими.