Снимаю зубами воздушные трусики.

Это тот самый розовый комплект белья, что я выбрал. Ты знала, дерзкая соблазнительница, что я не смогу сдержаться против тебя.

Развожу ей ноги и языком касаюсь нежных складочек.

— О, Боже… — судорожно сжимает мне волосы и выгибается дугой.

Захват, прижимаю к кровати и ласкаю, помогая пальцами.

Ее стоны заставляют давить сильнее, чтобы довести до точки.

Мечется, пытается встать в мостик.

— Пожалу… — взрывается от оргазма.

Ловлю этот спазм и вхожу в неё. Тугую, горячую и мокрую.

Тяну на себя, чтобы села на меня. Целую, а она стонет прямо в губы, двигаясь вверх-вниз.

— Да, милая, так…

Сладко, тягуче и невероятно жарко. Кажется, я сейчас вспыхну и сгорю нахер.

Помогаю, вжимаясь пальцами в ягодицы, двигаться быстрее.

— О да, Цветочек…

Ещё убыстряю движения. Она сжимает меня бёдрами и откидывается назад. Её снова трясёт от оргазма. И я следом уплываю в это блаженство, разорвавшись у неё внутри.

— Умм… — накрывает мои губы своими.

Мы целуемся, но уже немного лениво, потому что выплеснули накал.

Ненадолго, я знаю. Но это эйфория…

— Люблю, — шепчу в припухшие от поцелуев губы.

— И я… — кусает.

Мы, обнимаясь, сидим. Я любуюсь её красотой, а она рисует на моём лице пальчиком зигзаги.

— Ты такой красивый… И мужественный…

— Ты преувеличиваешь, — ловлю её палец зубами и слегка прикусываю.

Смеётся и кладёт голову на моё плечо. Чмокает несколько раз в шею.

— Ни капли… Я с первого дня, как ты появился в нашем доме, покой потеряла. Жутко хотелось тебя поцеловать, — обхватывает ладонями моё лицо и покрывает мелкими поцелуями.

— Аналогично, — слегка усмехаюсь.

Я хотел тебя поцеловать с первой минуты знакомства.

Скольжу губами по её тонкой шее, кусаю бьющеюся венку. Она томно закрывает глаза и стонет.

Руки касаются груди. Она чувствительная, легкое прикосновение к соскам и Роза срывается на вскрики. Легко разминаю, теребя соски языком.

Врезается ногтями мне в плечи.

Хищница моя сладкая…

Её рука берёт мой член и начинает водить по нему. Наблюдает за мной. А я не могу. От острых ощущений глаза закрываются. Могу только стонать громко и, положив свою ладонь поверх её, заставить делать это быстрее.

Сползает с меня и накрывает головку своим горячим ротиком.

— Твою мать! — сжимаю простынь в руках.

Ткань трещит.

А Роза продолжает ласкать меня своим язычком.

Что ты со мной делаешь, негодница⁈ Я думал, ты скромнее. Но, похоже, глубоко ошибался.

Давит на грудь, и я падаю на кровать. Седлает меня.

— Ты очень плохая девочка, — закатываю глаза от удовольствия.

— Мне надоело быть паинькой, — ведёт ногтями по груди.

Кожа в этих местах горит, остаются красные следы. Похрен! Можешь рвать меня на куски, я только кайфовать буду.

Пальцами помогает моему члену найти дорогу в её горячее лоно. Двигается сначала медленно и плавно, потом то, ускоряясь, то замедляясь.

Мокрые, горячие и рычащие от страсти друг на друга. Безумие… Так свести меня с ума смогла только ты.

Убираю слипшиеся волосы с лица Розы. Я хочу видеть, как она кончает. Закатывает глаза и закусывает губы. Дрожащая от оргазма и усталости падает на меня, и я получаю свой пик наслаждение, уже двигаясь в ней самостоятельно.

Аккуратно укладываю её рядом на бок и прижимаю к себе. Выжата полностью. Сонно медленно моргает.

— Цветочек… — обвожу большим пальцем её опухшие губки.

— Обещай, что не бросишь меня…

— Обещаю.

Мы блаженно засыпаем в объятьях друг друга.

Меня будит будильник на телефоне, который трезвонит где-то на полу. Нащупываю в темноте брюки, достаю смартфон и выключаю.

Пора подниматься. Через пару часов встанет солнце, а Роза должна попасть домой до рассвета.

Но как же сложно разбудить её.

Такая красивая, когда спит вот так, тихо, почти не дыша, уткнувшись лицом в подушку.

Пальцем рисую сердечко на её обнажённой спине. Она шевелится, приподнимает голову и слегка приоткрывает глаза.

— Уже утро?

— Да. Начало седьмого. Нужно собираться.

— Не хочу, — прячет лицо в подушку. — Не хочу туда возвращаться. Я ненавижу этот дом. А теперь ещё больше… — хныкает.

— Но нам придётся. А ещё забыть, что эта ночь была… — зажмуриваюсь, произнося эти слова.

Так как ничего забывать я не хочу. Как раз наоборот — хочу помнить и повторять каждую ночь. Но ни у кого даже малейшее сомнение не должно возникать, что мы были близки. Особенно Волошин. А если полкан и Дэн узнают, то мне вообще кирдык.

Обиженно надувает губы и резко садится. Заворачивается в одеяло.

— Где у тебя ванная? — старается говорить спокойно, но я слышу надлом в голосе.

Обиделась. Её можно понять…

— Роза… — пытаюсь обнять, но она встаёт.

— Сама найду, не царские хоромы. И ещё, — поворачивается ко мне. — Если все слова любви, что ты шептал ночью — враньё, то так и скажи. Потому что для меня — нет!

— Не ложь… Люблю… Очень…

— Тогда я не согласна забывать. Предупреждаю, я буду помнить и пользоваться каждой возможностью, чтобы тебя поцеловать. Хочешь ты того или нет. А ещё буду искать причину для развода. Я устала от такой жизни. От Волошина этого… Я счастливой быть хочу, — всхлипывает.

— Будешь… Обещаю. Но не сейчас.

Включаю светильник, встаю и прижимаю её к себе. Утыкается носом мне в грудь.

— Мне просто нужно время, чтобы закончить одно дело, — шепчу ей в макушку, чмокаю.

— Какое? — поднимает на меня влажные глаза.

— Не могу тебе пока рассказать. Прости…

Целую вздрагивающие губки Розы. Мне так же неприятно отпускать её от себя, как и ей меня. Если раньше ещё была возможность разорвать окутавшие нас путы чувств, то после сегодняшней ночи — уже нет.

Моя любимая девочка… Моя ягодка малинка… Обожаю.

— Пойдём в душ вместе? — взгляд с поволокой.

— А вы шалунья, донья Роза, — приподнимаю от пола и несу в ванную.

Смеётся, взъерошивая мне волосы и теряя на ходу одеяло.

* * *

Пока Цветочек приводит себя в порядок и сушит волосы, варю нам кофе. Настроение приподнятое, и я включаю радио на центре, который несколько лет стоит на холодильнике и ни разу не включался, с тех пор как мы расстались с Василисой. Она любила танцевать, когда готовила.

— «Наблюдая, как ты спишь, просыпаюсь рядом я… Спрашивал тебя, малыш, неужели ты моя?» — подпеваю звучащей из динамика песне.

— «Я твою ладонь в руках, принимал как Божий дар… Как же я любил тебя, неужели ты моя?» — обнимает сзади Роза и прижимается к спине.

Моё дыхание сбивается. И ведь всего-то пятнадцать минут назад я держал её бьющееся в оргазме тело в руках. И снова ломает… До темных точек перед глазами.

Разворачиваюсь к ней, она сразу же ловит пальчиками мои губы, обводит их, закусывает свою нижнюю. В глазах столько тоски и боли, будто мы расстаёмся навсегда.

— Ну, ты чего? — прижимаю её голову у себе и целую в висок. — Я рядом. Всегда рядом…

— Только не так, как я хочу…

— Всё будет хорошо, Роза, — упираюсь лбом в её лоб. — Я найду способ решить эту проблему. Веришь?

— Угу…

— Вот и хорошо, — целую. — Пьём кофе и выдвигаемся, пока тебя не хватились.

По дороге домой она молчит и почти не смотрит на меня. Взгляд как у побитого щенка.

Сжимаю нежно её пальцы.

— Улыбнись, — прошу ласково.

На секунду натягивает грустную улыбку и снова отворачивается к окну.

Вот и весь наш разговор за всю дорогу.

На подъезде к посёлку Роза перебирается на заднее сиденье и прячется там.

Оставляю машину на стоянке, у неё запасные ключи, и направляюсь к особняку. Меня тут же встречает Саня, делающий обход территории. Рядом идёт собака, от вида которой должна кровь в жилах стынуть. Но я уже привык к Грете, как и она ко мне.

— Нагулялся, Казанова? — подъебывает Санёк.