В тот день, когда отправился он из Гондара, прибыл царь в Цада. А вечером выехал он на коне гнедой масти, и не видело его войско до Кабаро Меда, ибо поехал он другой дорогою, навещая монахов и прибегая к ним, чтобы поминали они его в молитвах своих. Наутро поднялся стан из Цада, по обычаю препоясав чресла, по всему уставу царства построенный и расставленный, а начальник войска бэлятен-гета Василий был как Иоав, начальник войска Давидова. И пошли они чинно, как если бы царь был среди них, ибо у них был венец царский, и прибыли в Кабаро Меда, то бишь в Йебаба, в 11 переходов 12 якатита[863]. А сына своего старшего, абето Такла Хайманота, чьи уста научены мудрости, а язык изрекает истину, и закон божий на сердце его, царь ввел в дом и дал ему тысячи палаток, ибо того оберегали наставники, и сказал ему: «Радуйся, и веселись во время мое, и наслаждайся, сын мой, в доме твоем, пока жив я, отец твой; [как говорится]: пока жив отец, радуйся; пока солнце не зашло, спеши»[864]. И сказал сын его Такла Хайманот: «Оставь меня, господин мой, лучше мне жить в доме твоем и питаться крохами с твоего стола, как одному из рабов твоих, ибо не могу я отлучиться от лица твоего». И сказал царь сыну своему: «Прекрасно слово твое, и да благословит тебя господь, благословенный именем. Но доколе будешь ты жить так? Живи в доме своем, дабы блюсти вдов и сирот в тягостях их». И сказал сын его: «Когда бы оставил ты меня, то было бы хорошо, но, если возможно, продли сей час [расставания]; впрочем, да будет воля твоя, а не воля моя!». И, сказав это, упал ему в ноги и целовал ноги его. Царь же велел ему идти по дороге на Бад и назначил день встречи. И сделал он, как повелел царь.
Глава 1. 13 якатита[865] прибыл царь в Кабаро Меда и тот день и следующий провел там, держа совет с дедж-азамачем Тулу, эль-баулютом, а в переводе — советником[866], и с Тэге, ибо совет благ всем творящим его (ср. Пс. 110, 10). И у всех князей своих пытал он совета, как сказал Павел, язык благовонный, устами коего вещал Христос: «Все испытывайте, хорошего держитесь» (I Фес. 5, 21). И Иов сказал: «Не ухо ли разбирает слова и не язык ли распознает вкус пищи?» (Иов. 12, 11).
Там было много галласов талата и тэнт. И сказали царю талата, харо, и вабо, и либан: «Ведаем мы, господин, что отдал господь тебе страну нашу, ибо наслал бог страх твой на нас и расточились все живущие в стране. Когда услышали мы, что сотворил ты в Дубани, и Шоа, и в [стране] Тулу Амара, содрогнулись сердца наши и не осталось души ни у одного из нас. Отныне помилуй нас, сотвори милость нам и дому отца нашего, когда приведет тебя бог в страну нашу». И сказал им царь: «Клянусь венцом главы моей, что сделаю я вам, как вы сказали». И после того как завершил он весь совет о походе клятвой крепкой и заветом, украсил он всех талата украшениями прекрасными, от мала до велика, не обойдя ни одного из них; а тэнт же заточил и поместил во тьму внешнюю, где будет плач и скрежет зубов (Марф. 8, 12), ибо злы они и свирепы. По приказу царя было слово глашатая, кричавшего и говорившего: «Всяк, кто не несет серпа, и топора, и провизии на четыре месяца, пусть знает и ведает, что отмщу я ему!». Некоторые возвратились вспять, услышав это, а большинство сделало, как им было приказано, говоря: «Как же [можно] избежать нам [этого], пренебрегая таковым словом, что и прежде провозглашено было от царя и известно нам!». А некоторые говорили: «Да что четыре месяца! Нам и четыре дня невозможно прожить в земле меча! Какой царь делал это? Да будет воля божия!».
15 якатита, в четверг, поднялся царь оттуда в том порядке, о котором упоминали мы прежде, и ночевал в Шена. И отправился из Шена и ночевал в Колала, а из Колала — в Энзагдэме, а из Энзагдэма — в Арафа, а из Арафа — в Бибуне, а из Бибуня — в Гош Гембаре, а из Гош Гембара — в Энамуачара. Туда прибыл дедж-азмач Вальда Гиоргис из Бегамедра. И отправился [царь] из Энамуачара, и ночевал в Энагатра, а из Энагатра — в Сандаба, и там испытал царь коней своих, и раздал некоторых из них своим домочадцам прекрасным. А из Сандаба [пошел царь] в Ванга, и там была дневка по приказу царя, ибо то был канун поста, великий [праздник]. А оттуда в понедельник прибыл царь в свою страну, что добыл луком своим и которую дал басо, называемую Йегфо, и там сделал дневку.
По приказу царя провозгласил глашатай: «Пусть возвращаются все утомленные и больные и следуют за Чехваем». С любимцами же своими, акабэ-саатом Авраамием, и государевым духовником Михаилом, и цехафе-тээзазами Акала Крестосом и Завальда Марьямом, и церадж-масаре Киром и со всем священством царь простился до того, как прибыл в Йегфо, кроме лика маэмэрана Михаила. И сказали они: «Как возвращаться нам вспять, когда идет царь в страну смертоносную? Были мы общниками ему в царствии, будем же общниками и в смерти!». И сказал им царь: «Оставьте на сей раз; подобает нам свершить праведное; возвращайтесь в страну [вашу] и молите, дабы отворил нам бог, да возвысится имя его, врата языческие, ибо молитва ваша сильна и могущественна!». И тогда возвратились они, плача от сильной любви, ибо крепка, как смерть, любовь; люта, как преисподняя, ревность; стрелы ее — стрелы огненные; большие воды не могут потушить любви (Песнь 8, 6-7). Авва Мазмуре же дошел до Йегфо, но оттуда возвратился в печали. И сказал царь Синоде[867]: «А ты не возвратишься в [свою] страну?». И сказал Синода: «К кому мне идти, господин [мой]? В тебе слово жизни вечной!». И тогда оставил он его, дабы тот показал окончание дела, каковое приведется, будь то жизнь или смерть. Ибо не пресытился он сладостью любви и возводил на него очи свои, как очи рабов на руку господ их и как очи рабынь на руку госпожей их. И уделил царь [остающимся] от добра своего и палаток и алтарей и поместил их в земле Годжам, и возвратились утомленные и больные с Чехваем.
28 якатита[868], на третий день поста, в среду, поднялся царь из Йегфо со всем двором своим, не оставив даже женщин, что «если кувшины с медовухой и пекли хлеб и пищу, и ослов. И войско поступило так же. Царь и сына своего Бакаффу не пожалел, а было ему десять лет, но повелел ему следовать за собой с копьем в руке и накидке из шкуры леопарда[869]. А три юноши воинственные, сыны его[870], шли перед ним. И в этот день он спустился и ночевал в Дана, а оттуда прибыл в Чамога. И в это время повелел царь под звуки рогов и провозгласил: «Пусть выходят все люди правого крыла и переходят реку Абай!». Царь же ночевал там. А наутро снова повелел царь и сказал: «Пусть выходят все люди левого крыла и те, что спереди и сзади, и переходят реку, чтобы не было тесноты людской». Сам же царь снова ночевал там с войском своим, которое оградило его щитами своими, как стеною, то бишь с Вареза Иясус, и с Гада Иясус, и с рабами дома своего. И там завершился месяц якатит. Слава богу, доведшему нас до сего часа!
Глава 2. И когда начался месяц магабит, отправился царь, и прибыл к реке Абай, и пребывал на берегу ее, дабы спасать народ от потопления, ибо он в море бедствующих избавляет и в пустыне [страждущих] благодатью исцеляет[871]. И еще приведу я притчу истинную: вот Иисус [Навин] в Ханаане — это Иясу, Иордан — это сия река [Абай], большая[872] и широкая; Израиль же — это войско Иясу, порожденное от воды [крещения] и от святого духа. Он перенес [через реку] ковчег завета господа, то бишь табот [церкви] царской ризницы, что справа, и табот Иисуса, что слева, и образ в терновом венце, что помещается близ палатки его. И когда завершили люди переход Абая, перешел царь реку пешком, смеясь над грозным величием ее. И повелел он народу нести с собой воду, чтобы ночевать в Аромиджу, ибо там нет воды. А наутро сжалился царь над войском своим, чтобы не утомлялись они и не уставали дорогой, и привел их туда, где была вода, [в место], называемое Хагуаль, и приказал ночевать там. В этот день убили Дэбшена галласы, которые [потом] убежали. А 3 магабита[873], в понедельник, поднялся царь на склон Вамбара, скача по горам, прыгая по холмам (ср. Песнь 2, 8), и похож был господин мой, Иясу, на серну или на молодого оленя (ср. Песнь 2, 9) в горах Вефиля. Тулу же он, приказал за три дня до того подняться и пребывать на Вамбаре. Но землю Вамбар мы нашли пустой, и никто не жил там, ибо стали господа ее рабами царя. Во вторник поднялся царь царей из Вамбара в величии грозном, как поднимался из своего стана гондарского, с соблюдением всего устава царского по обычаю, и ночевал в Дилало. А наутро 5 магабита сказал царь войску: «Выходите, и берите серпы и топоры, и угладьте дорогу царскую: все рытвины засыпьте и все горы и холмы сройте; да будет дорога прямой и ровной, а путь гладким!». И, сказав это, [царь] пошел в Туля и разбил там шатер. И сделало войско, что было приказано, и пожрало скалы Туля, как огонь. И туда пришли талата [племен] хоро и джема, пляша и говоря царю: «Господин! Слышали мы звук твой, и страшились, видя деяния твои, и поражались. Ныне пришли мы к тебе на поклон; но копье тоски вошло в сердца наши из-за того, что медлил ты!». И сказал им царь: «Посмотрите на множество войска моего, которое начало переправляться через реку Абай, [а кончило переправляться] на третий день, и потому шли мы шагом детей». К вечеру возвратился царь в Дилало, ибо там был его венец царский. А наутро шли мы по равнине и ночевали в земле Раре, называемой Джара. Туда пришли талата [племени] хоро и судились с басо. И там повелел царь Тулу идти и сражаться с [народом] тэнт [из племени] хоро. Он послушался и пошел, как верный раб, поставленный господином своим (ср. Матф. 25, 21). Царь же ночевал в Данабе, а оттуда — в Васарби и там начал строить засеку. Тэнт же, которые спрятались в Васарби, когда стал тесен им мир и [начались] муки, как у женщины в родах (Иер. 6, 24), послали к царю, говоря: «Согрешили мы, господин, совершили мы грех и беззаконие, ныне же помилуй нас!». И тогда помиловал их царь, ибо он далек от гнева и многомилостив, и имя его есть Милостивый и Милосердный[874], и дали они семь мужей в заложники. И отправился [царь] оттуда и ночевал в Талалака, близ Тулу Амара. И провозгласил царь под звуки рогов: «Да не грабят дом джема, ибо они — мои рабы». И 10 магабита[875] была дневка, ибо то праздник честного креста господа нашего Христа, да возвеличится имя его.