Вероятно, древним уже был известен средиземноморский рогач (Mobula mobula)^[26]. Длина его достигает 1–1,5 м без хвоста, который в три раза длиннее туловища и головы, вместе взятых. Вес, по-видимому, не превышает 25 кг. Цвет сверху темно-бурый, по бокам зеленоватый, внизу белый; придатки на плавниках черноватые.

Скат подобного вида, найденный тоже в Средиземном море, имел 2 м длины, 4 м ширины и весил 600 кг. Его грудные плавники были дугообразны, а хвостовой шип имел вид стрелы. Третий экземпляр, добытый из того же моря, был более 3 м длины и весил 600 кг.

Риссо, по-видимому, несколько раз наблюдал рогачей. По его словам, они летом приближаются к берегам; по крайней мере, в июле их ловят чаще всего. Итальянцы, вследствие того что у этих рыб есть рога, называют их телятами, а большие экземпляры — коровами. Оба пола соединяются, по-видимому, на известное время и выказывают друг к другу некоторую привязанность. Когда однажды самка попала в сеть, самец целых два дня держался около нее, от времени до времени приближался к сеточной стенке и пытался то здесь, то там сквозь нее проникнуть. Два дня спустя его нашли мертвым в том же отделении сети, в котором была поймана его подруга. Пища их состоит преимущественно из головоногих и разных рыб.

Мраморный, или обыкновенный, электрический скат (Torpedo marmorata), — с давних пор известная нам рыба, достигает 1,5 м длины, немного менее метра ширины и 25–30 кг веса; с верхней стороны она покрыта бурыми, буроватыми и беловатыми жилками, так что преобладает то один, то другой оттенок.

В сочинениях писателей часто упоминается гнюс, фигура его тоже нередко изображена на различных сосудах; можно почти наверняка сказать, что и образ жизни этой рыбы древним грекам и римлянам так же хорошо был известен, как и нам; они даже придавали большое значение ее электрическим органам, хотя не были в состоянии объяснить их. «Эти рыбы, — говорит Геснер, — в тенистых и илистых местах или лужах около моря плавают медленно и лениво, помогая себе двумя задними плавниками; на зиму они закапываются в морское дно. У самки электрического ската внутри тела развиваются мягкие яйца, после чего она родит живых детенышей; при виде малейшей опасности рыба забирает своих детенышей в пасть и не выпускает, пока опасность не минует. Хотя мраморные скаты по своей природе медленны и ленивы, но та же природа наделила их особым искусством и силой, вследствие которых они могут добыть себе самую быструю рыбу: все, до чего они дотрагиваются, тотчас становится сонным, вялым, неподвижным, — одним словом, замирает. По этой причине скаты лежат на дне моря неподвижно, будто мертвые, и все рыбы, которые к ним приближаются или дотрагиваются до них в воде или в другом месте, или даже плавают около них, становятся сонными, усталыми, неподвижными или даже умирают. Эту силу выказывают они не только относительно рыб и морских животных, но и относительно людей, в сети которых они иногда попадают, потому что сила эта переносится веревкой и сетью к телу людей, и они поневоле принуждены бросать удочку и сети. Рыбаки хорошо знают это свойство мраморного ската, почему никогда не дотрагиваются до него; если же тронуть его рукой, а в особенности ранить или сжать его, то рука немеет, становится холодной, теряет всякую чувствительность. Даже вода, до которой он дотрагивается, проникается испускаемым им ядом и может повредить или усыпить. Точно так же если дотронуться до него длинным прутом, палкой или копьем, то яд проникает через дерево в руку человека. Однако эта сила действует, только пока рыбы живы, так как мертвые, они вполне безопасны и даже годны в пищу. Если же при отливе подобная рыба останется на берегу и старается прыжками достичь воды, а неопытный мальчик неосторожно дотронется до нее, чтобы помешать ее прыжкам, то он тотчас почувствует дрожание в ногах, так как прикосновение к скату причиняет не только онемение членов, но и сильную дрожь в них».

Весьма понятно, что в старые времена, когда люди были склонны ко всему чудесному, животные, так сильно и непонятно действующие на организм, должны были неминуемо попасть в так называемую медицинскую науку. Тогдашние доктора рассказывали о врачебной силе этих рыб такие вещи, какие в настоящее время можно встретить разве только в воззваниях каких-нибудь знахарей и шарлатанов^[27].

Электрический орган этой рыбы можно сравнить с гальванической или электрической батареей^[28]. Действие его, правда, слабее, чем действие электрического органа гимнота, но все-таки довольно болезненно. Если скат ослабит себя предварительно частыми ударами своего снаряда, то, когда его вынимают из воды, ощущают только легкую дрожь. Удары особенно сильны под водой и тем чувствительнее, чем обширнее площадь, которой касается животное. Скат наносит удары совершенно сознательно, и, раздразнив, можно заставить его повторить их несколько раз подряд; маленькие животные бывают совершенно оглушены или даже убиты, но даже сильные мужчины, по словам Гюнтера, могут быть оглушены или сброшены ударом больших рыб, так что купающиеся люди должны быть очень осторожны. Таким образом, электрический аппарат служит скатам для добывания пищи или для защиты против более сильных хищников. Впрочем, я не считаю нужным описывать все опыты вышеупомянутых естествоиспытателей, потому что все, что нам известно об электрических батареях, относится и к этим рыбам и будет подробно оговорено при описании электрического угря^[29].

Все известные нам электрические скаты родят живых детенышей от 8 до 10–14 штук зараз. При совокуплении, как уже древним было известно, они поворачиваются друг к другу брюшной стороной; яйца развиваются почти одновременно в яйцеводах, которые проходят несколько криво по обеим сторонам нижней части живота, соединяются над серединой желудка, проходят по нижней части тела и на конце замыкаются двойными клапанами. Древние писатели сообщают, что мать в минуты опасности забирает своих детей в пасть, однако новейшие наблюдатели не подтверждают это сообщение.

Для домашнего обихода электрические скаты не имеют никакого значения и даже не составляют предмета регулярной ловли.

Европейские химеры (Chimaera monstrosa) достигают 1–1,5 м длины и отличаются своеобразной красотой. Тело их сильно вытянуто в длину и оканчивается тонким, как нитка, хвостом, из-за которого их и называют «морскими крысами» (Seeratten); конусообразное рыло выступает вперед; задний спинной плавник очень длинен и почти сливается с не менее длинным хвостовым плавником. У самцов возвышается между глазами тонкий, костяной, загнутый наперед нарост, благодаря которому норвежцы назвали химеру «королевской рыбой». Гладкая на вид кожа этой рыбы отливает разнообразнейшими оттенками золотисто-желтого, бурого и белого цветов; радужная оболочка больших глаз белая, зрачок зеленый.