– Она по-русски всего два слова знала, вот сейчас их и потратила!

Хохоча, Женька купила помидоры, впрочем, сразу же была обругана Мадоной. Далее соседка бойко торговалась, самостоятельно выбирая товар, а русскоязычную Женьку больше не подпускала к продавцам – русским хитрые грузины легко накручивают двойную, а то и тройную цену.

Почему-то на грузинском рынке торгуются, но неохотно, зато покупатели, словно прикрывая разочарование и горечь от высоких цен, щедро награждают продавцом своими шутками. Вот и Мадона оценила стоимость баклажанов.

–Эти цены вы сами придумали? Или бадриджаны такие талантливые? – с вызовом спросила женщина и гордо, даже как-то величественно отошла от несчастных овощей.

А проходя мимо прилавков со свежей курицей Мадона вдруг расхохоталась.

– Что случилось? – торопливо спросила Женька.

– Да вон та женщина спросила у продавца: «Какая высокая цена у этого петуха! Как зятя продаешь что ли?»

Заливаясь смехом, девушки буквально выползли с территории базара.

«Умеют же грузины из всего сделать комедию, – думала Женька, – ну что за язык такой темпераментный, образный и довольно острый. Тут нельзя мямлить или запинаться, иначе проиграешь словесную битву, которая может начаться везде и всегда, в любую погоду и в любом месте. Опасный народ, но интересный» – резюмировала она, наконец.

Возвращались подружки уже не так легко – тяжелые сумки и подьем в гору не располагали к веселью. Южное солнце нещадно палило, в висках у Женьки стучало. Уже очень хотелось в тенек.

Тяжело дыша, девушки подошли к последнему препятствияю – к динной стальной лестнице, что вела к их дому. Старинная узкая и безлюдная улочка в этом месте круто брала вверх. И та лестница заслуживала отдельного внимания. Она была вмонтирована в гору и почти вертикальна. Массивные, круглые стальные поручни не помогали, а лишь мешали подьему – от солнца они накалялись так, что дотронуться до них было невозможно. Приходилось сдавать тест на физподготовку. Хорошо хоть в самом начале от жары прикрывали кроны деревьев, скрашивая путникам восхождение.

– Вай ме! Что это? – вскрикнула Мадона.

– Где? – Завертела головой по сторонам Женька.

– Вон, наверху, на лестничной площадке. Мешок картошки что ли? Какой дебил его бросил здесь? Вот как мы сейчас через него проходить будем?

Причитая, Мадона двинулась дальше вверх по ступенькам…

Девушки завизжали одновременно. На площадке, лицом вверх, раскинув неестественно руки, лежала Баронесса. Ее бессменная черная сумка валялась рядом. Вообще Като напоминала большую грузную раздавленную ворону. Женька кинулась проверять пульс.

– Вон там… там… – прошептала Мадона, показывая на лужу крови вытекающую из-под головы старухи.

– Пульса нет, – хрипло сказала Женька. –Господи, она умерла.

– Дэдаааа! (мама- груз.)– заголосила Мадона.

На крики девчонок стали выглядывать соседи. Дед Вахтанг, почуяв беду, молча и без лишних вопросов, не погодам резво, спустился по лестнице. Он наклонился над старухой, слезы заволокли ему глаза.

– Ох, Като, Като! На кого ж ты меня покинула? Что ж, я теперь один остался? – бормотал он, печально и рассеянно оглядываясь по сторонам. Он как-то сразу сжался и сгорбился от навалившегося горя.

Потом выглянула и заголосила Ано, за ней показалась Диана с ребенком на руках. Откуда-то сзади, оттолкнув Женьку, протиснулась в толпу Сандра. Стрелой подлетела Теона, она присела к Вахтангу, обняла его за плечи:

– Скорую вызвали? А полицию?

Далее все происходило быстро, шумно, напоминая фотосессию в стиле хоррор. Вспышка: лицо, искаженное от ужаса. Еще одна: женщины, зажимающие руками рты. Еще вспышка: надломленный старик над телом покойницы. Отовсюду набежали соседи из других дворов. Женщины кричали, кто-то отгонял детей, мужчины хмуро курили в стороне.

Труп, накинув темной тканью, забрала перевозка. Девушки дали свои данные полиции. Вернулись домой. Женька залезла в кровать, несмотря на жару, ее знобило. Чуть позже забежала Мадона. Они сварили кофе и долго сидели молча. Смерть. Такая близкая и такая страшная потрясла их. В молодые души закралось смятение и страх.

– Как она упала? Оступилась что ли? – глухо спросила Мадона. – Ведь сто лет здесь жила, она эту лестницу знала с детства. Не понимаю… Женька, как страшно!

–Знаешь, что? – произнесла та. – Неси чачу! Будем снимать стресс.

Проснулась Женька от страшной головной боли. Жить хотелось чуть меньше, чем работать. Однако следовало дописать статью. Материал у нее был, а вот настроя – ноль. Вдруг в дверь постучали.

– Кто там? – робко, словно стесняясь, задала вопрос Женька.

– Откройте, полиция!

– Минутку!

Не успев даже подумать, зачем она понадобилась полиции, но успев испугаться, девушка стрелой взвилась с постели, оделась и открыла дверь.

Ей принесли повестку к следователю, по словам посыльного. Женька оторопело смотрела на бумажку с грузинскими буквами и пыталась сфокусировать свои мысли. Оказалось, Мадону тоже вызывали. Давать показания по поводу смерти бабки Като.

– Зачем мы понадобились? Вроде, все рассказали уже,– недоумевала Женька.

– Сейчас замучают своими вопросами, – ворчала Мадона ей в такт.

Их встретил настоящий исполин: молодой красивый следователь по имени Каха. Он двигался, как снежный барс, красивый, сильный, подтянутый, готовый легко перемещаться в пространстве. Выглядел Каха спокойно и приветливо. Женьке трудно было заставить себя не разглядывать его.

– «Черт! Какой красивый!» – подумала девушка и сразу смутилась. Бывало с ней такое с мужчинами, которые ей нравились с первого взгляда.

Сначала допрашивали Женьку. Разговор был долгим и нудным, хотя Каха был очень любезен. Он с легкостью перешел на русский язык и спросил для начала: -Где вы в тот день были?

Женьке трудно было сосредоточиться, так как все еще жутко смущалась. Она была невысокая и худощавая, и рядом с большими людьми чувствовала себя неуютно. Мысленно сжималась и по своей версии становилась совсем незаметной. Единственным предметом гордости была ее высокая грудь, из-за которой она невероятно стеснялась в школе, а сейчас наоборот ее наличие повышало самооценку. Правда, в Грузии оценила и свой пшеничный цвет волос, на который с завистью заглядывались местные. Сейчас же Женька почувствовала, что мужчина тоже ее разглядывал и то, что он видел, ему явно нравилось. Однако это не мешало ему вести свою работу методично и скрупулезно записывать женькины ответы.

– Кто обнаружил труп? Кого видели рядом? Откуда вы знали калбатоно Като?

Женька впервые давала показания, оттого сбивалась, что-то мямлила и волновалась. Слова почему-то не состыковывались, падежи терялись, предложения заканчивались неожиданно и нелогично. Вот вам и филолог! И только речтативом в голове проносилась мысль: «Как ему эта форма идет…»

А следователь не отставал.

– Как к ней относились вы? А соседи? Были ли у нее враги?

И все в этом духе. Участковый держался мягко и почти вкрадчиво, по всему видно было, что он, хотя и симпатизировал Женьке, но до конца не доверял и хотел услышать что-то новое, с подробностями… Потом через мясорубку недоверия пропустили и Мадону. Подписав свои показания, девушки выползли из полиции. Уставшие и подавленные. Угрюмо плелись домой, все прокручивая беседу с участковым.

– Вот что он к нам привзался? – в сердцах воскликнула Женька. – Не иначе что-то не так.

– А какой дотошный! Просто всю душу вынул, – отозвалась Мадона.

– Ты знаешь, мне показалось, что он что-то темнит. Для чего спрашивал про врагов Като и про наши отношения? Словно он подозревает нас в… Стой!

Ее спутница взрогнула и резко остановилась.

– Точно! Баронессу… убили! Вот к чему такой допрос!

– Как убили? – в ужасе прошептала Мадона. – Она же упала с лестницы!

– Значит, ей помогли упасть,– настаивала Женька. Иначе зачем такой допрос? До чего докапывается следователь? Вот увидишь, этот Каха еще придет к нам. А если появится, однозначно, это убийство! Только молчи, не вздумай кому-то во дворе рассказать.