Мадона вспыхнула, но все же рассмеялась вместе со всеми. Тут к ним подсел Алик, который вернулся из Казбеги, куда возил русских туристов. Вместе с Леваном они расположились прямо под окнами, накрыв маленький столик: наскоро порезали сочных помидоров, достали сыр, зелень, хачапури. И конечно, вино.

–Может, гитару принесешь? – попросил Леван, – настроение хорошее, споем.

–Ох, уж мне эта гитара! – в сердцах воскликнула Диана.

–А что? – удивилась Женька. –Пусть споют.

–Да он всю жизнь свою пропел, – ворчала соседка. – Вон из роддома меня соседи забирали, а он ходил пел.

–Как это? –от удивления у Женьки округлились глаза.

–Да так. Загулял на радостях, что сын родился. И забыл про меня.

–Правда, Зурик забирал Диану с малышом из больницы.– поддержала Мадона.– Не могли новоявленного мамико (папочка-груз.) найти.

–Что, – шепотом с тревогой обратилась к Мадоне Женька. –С девчонками прямо загулял?

–Да нееет! С друзьями! Могут у нас так мужики гулять. Вот и Алик тоже из таких. Неделю дома не появлялся, с гитарой по городу ходил из гостей в гости, все пел, – усмехнулась соседка.

–Эх, чего я только не пережила! – сетовала Диана. – И какая длинная у меня жизнь все-таки!

–Ну, язык у тебя длиннее! – поддел ее муж, возвращаясь с гитарой.

В ответ Диана, резко встала, подхватила Каренчика из коляски и ушла в дом.

–«Крутится-вертится шар голубой», – уже затянул озорно мягким тенором Алик, нежно обнимая свою гитару.

–«Крутится-вертится над головой…» – с сильным кавказским акцентом подхватил Леван и положил руку на плечо соседу.

Женька не переставала удивляться. В Грузии, где довольно ярко выражена гомофобия, частые явления тактильных прикосновений мужчин: друзей, приятелей, соседей. В Тбилиси можно встретить молодых парней, идущих под ручку или танцующих вдвоем, в обнимку, в ресторане под какую-то лиричную мелодию. Но эти мужчины друзья! И не больше. Просто такой теплый народ, любящий объятия и поцелуи. Женька где-то читала, что в какой-то стране одна женщина сделала миллионы на «обнимашках»: предлагала людям обниматься за деньги. Как оказалось, в современном обществе не хватает тепла и прикосновений. В Грузии эта предпринимательница бы разорилась на начальном этапе своего старт-апа. Здесь обнимаются все и всегда. И целуются. Даже соседи каждое утро при встречи, не зависимо от пола и возраста. Так принято и точка.

–Шехедэ, гогоэбо(взгляните, девочки – груз.), – вдруг прервал Женькины мысли возглас с балкона. Это Авик, держа в руках новые эскизы, спускался с лестницы.

–Вот такой рисунок нравится? – чуть смущаясь, обратился он к соседкам? Шарф будет шелковый, ярко-голубой. А горячим батиком сделаю рисунок, – пояснял девушкам, рассматривавшим его работы. – Это виноградная лоза. Когда смотришь на нее снизу, то просвечивает чистейшее небо. Как вам?

–Очень красиво получится, – похвалила Женька. –Ты настоящий художник, мастер!

–Только добавь и желтого, -вставила Мадона, -солнце-то должно быть все ж на небе.

–Такие шарфики у тебя все туристы раскупят, и будет им на родине напоминание о Грузии и о нашей лозе, – резюмировала рациональная Сандра.

–Сошьешь – покажи нам, – попросила Теона. –Может, я тоже у тебя куплю.

–Гого, зачем купить? Так подарю, – улыбнулся Авик.– Скажешь тоже- «куплю». Мы что ли не соседи?

–Может, потише будете? – громкий окрик Баронессы напомнил всем, что пора расходиться.

Так неспешно, озорно и несуетливо в итальянском дворике прошел очередной вечер, похожий на сотню подобных. Поболтали, посмеялись, да и разошлись вскоре по комнатам. Все это напоминало большую семью, которая встречается вечером на кухне, и все делятся наболевшим, рассказывая о пережитых за день событиях.

– «Как же хорошо, вкусно и ароматно здесь жить! – подумалось Женьке, когда уже ласковый ветерок и дрема окутывали ее. – И как-то еще… а, да – приятственно! Старинное какое-то, ласковое слово. Как раз к Грузии подходит!» – последнее, что подумала уставшая русская журналистка, не устояв перед крыльями Морфея.

– Гого! (буквальный перевод – девочка) На базроба пойдем?

Окно Женькиной комнаты резко распахнулось, и Мадона ворвалась вместе с утренними лучами солнца.

– Покажу, где самые сладкие помидоры, заодно забежим к знакомой бабушке за специями. Научу варить суп-харчо.

– Я – пулей! – обрадовалась Женька. Она вскочила с кровати и побежала умываться. Как все-таки непривычно в Грузии. Вот кто так в России к тебе залетит в окно? Кто неожиданно и стремительно позовет на базар? Обычно подружки за неделю договориваются, планируют, сверяют графики, чтобы просто выйти по магазинам или посидеть в кафе. А тут все легко: здесь и сейчас! Чудная страна!

Конец августа обычно в Тбилиси жаркий и душный. Но Женька радовалась теплу, на ее родине после второго августа и купаться нельзя, а тут жарищааа! Услышав внизу какой-то шум и крики, Женька на миг замерла, прислушиваясь. Грузины, такие темпераментные, энергичные и громкие, что не разберешь: то ли они так радуются, то ли ругаются. Накинув легкий сарафанчик, девушка сбежала по деревянной скрипучей лестнице во двор, где ее уже ждала встревоженная Мадона.

– Женька, давай быстрее! Все самое лучшее раскупят! Вот ты медленная. Тебя и Баронесса обгонит! Она тоже куда-то собирается.

– Куда это она?

– Да я так и не поняла. Вроде, украшения хочет продать. Или заложить.

– Ааа, ну это ж обычное дело…

– Да не совсем.

– В каком смысле?

– Да, вроде, брошку сейчас полирует.

– Она ж ее фамильная! От бабушки досталась.

– Да шут ее поймешь. Она тут уже на всех накричала. Начала ругаться с Ано, потом Диане досталось и Сандре, и даже Вахтангу, хоть и заочно. Типа все ее смерти ждут, чтоб жилплощадь захапать. Грозилась продать все золото и выселить нас из этого дома. Барскую усадьбу опять захотела. Только зачем ей? Ни детей, ни плетей.

– Ну, дает бабка! Да и шут с ней.

Болтая, девушки спускались к самобытному Дезертирскому рынку, который в народе попросту звали Дезертиркой. Это название – отражение действительности начала прошлого века. Солдаты, сбежавшие с поля боя, продавали на этом месте в 20-х годах прошлого столетия обмундирование, оружие и даже краденые вещи. То смутное время ушло, а название так и закрепилось. И мало уже кто помнит об истоках этого рынка в центре столицы. Сейчас же там можно купить и мясо, и овощи, и сыр и масло. Все самое свежее. Ранее Женька мало задумывалась о том, что магазинное молоко – это все, что угодно, только не молоко. Да и вообще, как оказалось, вкуса масла и настоящего сыра она до Грузии не знала вообще. А фрукты! А ягоды! Например, малина. Да она тут радует целое лето. А какая грузинская клубника: просто рекордсмен! Ее продают с апреля по июнь разных сортов. Особенно Женьке нравилась называемая грузинами клубника-малина, особенный сорт, которого раньше журналистка не знала. Сочная, темная ягода, по форме напоминающая малину, а на вкус – сладчайшую в мире клубнику. От изобилия на грузинском рынке кружится голова. Хочется попробовать все и сразу. Женька не представляла, что даже обычные простые яблоки могут быть такими ароматными! А помидоры. Вы когда-нибудь пробовали огромные розовые грузинские помидоры? Те, которые с тонкой кожицей и сочной мякостью внутри? Когда из одого такого овоща можно сделать салат на всю семью? В общем, кто не бывал на грузинском базаре, тот много потерял.

Свежее мясо, живая форель, орехи, сухофрукты, травы, специи – Дезертирка похожа на муравейник, только отнюдь не безмолвный. Продавцы шумно нахваливают свой товар, зазывая покупателей. Куда уж современным супермаркетам до тбилисского базара! Отсюда невозможно выбраться, предварительно не спустив все деньги. Причем весело.

Женька оторвалась от Мадоны и задержалась около прилавка с помидорами и спросила:

– Ра гирс (сколько стоит? –груз.)

– Ори лари! – весело ответила продавец. И поняв, что перед ней русская, четко и медленно пояснила, – два лари! – А потом что-то шумно сказала своим подругам и чуть не упала на прилавок от смеха. Ее товарки разъяснили ситуацию, переведя специально для Женьки: