– Будь, отец, в управлении. Я перезвоню, – сказал он, с трудом выбираясь из машины. – «Железки» сдай дежурному.

Доковыляв до лифта под испуганными взглядами администраторши и охранника, Логинов дождался кабину, поднялся на третий этаж и еще не менее пяти минут добирался по стенке до своего номера. Он собирался перевязать рану, переодеться, получить инструкции от Максимова и отправиться в управление, чтобы принять участие в поисках. Захлопнув дверь и добравшись до дивана, Виктор решил полежать хотя бы пару минут, опустился на бок и тут же отключился.

Очнулся Виктор от чьих-то легких прикосновений, чуть повернул тяжелую, словно с похмелья, голову и увидел озабоченное лицо Беляева.

– Ты че, Логинов, с ума сбрендил? – спросил тот.

– Нет. А что? – проговорил Виктор, с трудом оглянулся через плечо и увидел, что над его раной колдует рыжая докторша в цивильном. – Здрасьте...

– Здравствуйте, – сказал она. – Хотя мы сегодня уже виделись...

– Да?

– Ты че, не помнишь уже ни фига? – подозрительно спросил Беляев.

– Почему? Помню...

– Короче, – сказал Беляев. – Давай мы тебя отвезем в больницу, и не майся дурью...

– Какая больница, Леня?

– «Какая больница, какая больница?» – перекривил Виктора Беляев. – Третья городская. Из которой ты смылся. Допрыгаешься, пока тебе задницу отрежут. Тоже мне – Павка Корчагин нашелся... Ну что – везем его?

– В больницу я не поеду.

– О господи! – вздохнул Беляев. – Хоть вы ему скажите!..

– Не ори, и так голова трещит. Ну что там, доктор, все на месте?

– Все. Только вам действительно лучше в больницу. Не знаю, чем вы занимались, но...

– А без больницы нельзя обойтись, а? Я знаю – вы волшебница!

– Все, – вздохнул Беляев. – Понеслась!.. Он еще глазки строит...

– В общем-то, можно, конечно, – вздохнула докторша, виновато посмотрев на Беляева. – Только у меня нет с собой...

– Леня, – перебил ее Логинов. – Будь другом, привези, что нужно, а?

– Слышь, Логинов, у тебя брата не было?

– Нет, а что?

– Да, знаешь, рассказ такой есть. Мол, жили два брата, и оба заболели менингитом. Один умер, а второй выжил. Это – про тебя. Ладно, давайте, что там нужно...

Докторша начала перечислять, Беляев немного послушал и вдруг поднял руки:

– Извините, только я этого ни в жизнь не запомню... Рыбин!

– Я! – послышалось за дверью.

– Возьми доктора и дуй в управление. Там где-то на втором этаже должен сидеть начальник нашей медсанчасти.

– Полковник Гаврилов? Который медкомиссию подписывает?

– Да. Вызовешь его в коридор и скажешь, что я очень просил... В общем, пусть он даст все, что скажет доктор. Понял? И побыстрее. Все, – повернулся Беляев к докторше, – езжайте. Я пока с ним посижу. Он за это время коньки не откинет?

– Нет, – усмехнулась докторша, выходя.

Когда за ней закрылась дверь, Виктор повернулся на бок и посмотрел за окно. На улице уже стемнело, часы показывали 22.35.

– Как ты тут оказался? – спросил Логинов, потянувшись за сигаретой.

– Водителю своему спасибо скажи.

– Михеичу?

– Михеичу. Увидел меня возле управления и все рассказал. Он тебе пару раз звонил, а тут никто не отвечает. Говорит – боюсь, кабы Виктор Палыч не помер. Мы по-быстрому приехали, номер открыли, а ты – горячий, как чайник, и ни бум-бум.

– А докторша откуда?

– Секрет фирмы.

– А все-таки?

– Да случайно мы ее встретили. Прямо у гостиницы. Знаешь поговорку – на ловца и зверь бежит.

– А что она тут делала?

– Не знаю, сам спросишь. Мне, Логинов, и с тобой забот хватает. Если начальство узнает, что я тут прохлаждаюсь, голову снимут...

– А что с розыском? Ничего нового?

– Пока – нет. Машину сгоревшую, которую нашли в посадке, установили. Номера на двигателе и шасси перебиты, но эксперты подсуетились – машина московская, уже месяц числится в угоне. Считается, что террористы избавились от нее, когда начались проверки всех иногородних автомобилей. Где они скрывались, пока не нашли. А так – город разбили на квадраты и прочесывают третий раз. Всех, кто без документов и подозрительных, прямо в чем есть свозят в «обезьянники». Человек семьдесят уже набралось, а к утру, я думаю, перевалит за полторы сотни.

– А что на стройке?

– Да что на стройке? Подземные инженерные сети – «ливневку», телефонную и обычную канализацию – обследовали, люки позаваривали, снайперов с приборами ночного видения порассаживали, кинологов с собаками подкинули... Только фигня это все. Я думаю, этот Щеколдин, если он не дурак, уже подъезжает к Кавказу...

– Какой Щеколдин?

– Ну, майор этот... А-а, ты же не знаешь. В общем, час назад пришла из Москвы развернутая ориентировка насчет этого пассажира, который в Волочаевской сошел. Фамилия – Щеколдин, коренной москвич. Специальность – минер. Служил во внутренних войсках, по всяким «горячим точкам». В девяносто шестом – за два года до пенсии – подорвался при разминировании. Пока валялся в госпитале, в Москве умерла мать, а квартира была не приватизирована, и ее забрали. В общем, выписали его из госпиталя и комиссовали по состоянию здоровья. Он в Москву приехал, а там везде клин – ни квартиры, ни прописки, а без нее и пенсию хрен получишь. Короче, бомж в чистом виде. Поселился он в своем старом дворе на чердаке, где-то на рынке подрабатывал и ясное дело – каждый день пьяный. И все насчет властей разорялся да насчет Лугового. А недавно прибился к баркашовцам. Пить стал меньше, с чердака съехал к одной женщине из «Памяти», ее пока не установили, но пару раз старые соседи видели его в фуражке и шинели у метро – с листовками и газетами РНЕ и «Памяти». А в прошлую субботу он вдруг заявился в свой бывший двор на такси. Пьяный в дупель. Пацанам раздавал деньги, а мужиков поил коньяком. Говорил, что уезжает за границу, мол, у него там нашлась богатая родственница. Ну и насчет Лугового что-то тоже бормотал. И все. Больше его в Москве не видели. Теперь ему одна дорога – в наемники по специальности.

– Навряд ли он успеет пристроиться, – сказал Логинов, затолкав в пепельницу окурок. – Таких свидетелей в живых не оставляют.

– Не знаю, только со своим эластитом ему тут делать уже нечего.

– Каким эластитом?

– В ориентировке указано, что, судя по описанию, Щеколдин вез с собой в рулоне эластит – взрывчатку нового поколения, которую изготавливают в виде обычных строительных материалов. Милое дело – подсунул конкуренту пару рулончиков, тот настелил себе пол, а потом – хлоп! – и дома как не бывало. Здорово они, конечно, придумали. На стройке на линолеум никто бы и внимания не обратил. Только не вышло. И на старуху бывает проруха.

– А если они попробуют взорвать машину на трассе?

– Не боись. По прогнозу синоптиков до завтра облачность рассеется, так что Лугового доставят на «вертушке». А тут – все под контролем. Все обочины три раза перепроверены.

– Так-то оно так, – задумчиво протянул Виктор. – Только...

– Ну, как тут наш больной? – послышалось из прихожей вслед за стуком открывшейся двери.

– Как огурчик, – сказал Беляев.

Рыжая докторша прошла к столу, осторожно опустила на него два шуршащих пакета и с улыбкой оглянулась на Логинова.

– Такой же свежий?

– Такой же зеленый, – вздохнул Беляев. – Ладно, мне пора – у меня там эксперты весь линолеум в новом доме проверяют. Рыбин! Останешься с подполковником. Когда доктор закончит, свяжешься со мной, я пришлю машину, чтобы ее отвезли домой...

– Леня, не нужно, – проговорил Логинов.

– Как не нужно? Мало ли что? Он хоть «Скорую» вызовет...

– Правда, не нужно, – вдруг сказала докторша, как-то неловко сложив на груди руки и глядя куда-то в сторону. – Я с ним посижу...

– А-а... э-э... гм-м, – произнес Беляев, переводя взгляд с Логинова на докторшу. – Ага. Ясно. Рыбин! Поехали. – В двери он оглянулся и сказал: – Счастливо оставаться...