А далеко внизу под ними лорд Кастэрс, попрощавшись с Филдингами в салоне их дахабеи, вышел на палубу и на мгновение остановился, пытаясь разглядеть сквозь пальмы, растущие на берегу реки, храм, который стоял на острове при свете луны в безмятежном спокойствии.

Они долго молчали. Тоби закрыл дневник и положил его на прикроватный столик.

– Значит, Луиза нашла в Египте свою любовь, – наконец сказал он. – Вы довольны? Ну, теперь-то вы можете отложить дневник, расслабиться и хоть немного развлечься. Здесь ничего не говорится о проклятии. Или о злых духах.

Она улыбнулась.

– Вы правы. Да, я отложу его на время.

– Поедете кататься на паруснике?

Она посмотрела на часы.

– Если мы не опоздали.

– Еще не поздно. – Он встал. – Одевайтесь, а я пойду узнаю, осталась ли для нас лодка, и попрошу Али или Ибрагима приготовить бутерброды. Не могу обещать персидских ковров и свиданий при луне, но то, что мы здорово проведем время, – это точно! – Он направился было к двери, как вдруг остановился. – Анна, извините за нескромный вопрос. Что это за кулон у вас на шее? Я его раньше у вас не видел.

Она быстро прикоснулась к кулону рукой.

– Это амулет. Он охраняет меня. – Она смущенно улыбнулась. – Это Око Гора.

Он кивнул.

– Отлично. Уверен, что он справляется со своей задачей. Увидимся через несколько минут.

Они встретились на палубе и обнаружили, что для них действительно оставили фелюгу. Другие туристы еще утром разобрали лодки и отправились на индивидуальные экскурсии.

Тоби помог Анне удобно расположиться в парусной лодке, а сам дважды возвращался на борт парохода: первый раз для того, чтобы забрать свой альбом для рисования, а второй – чтобы взять у Али еще пару баночек сока. Наконец и он уселся в лодке и дал гребцу команду отчаливать. Они медленно плыли к берегу, у которого живописные заросли тростника отражались на гладкой поверхности воды. Какое удовольствие было удобно сидеть на потертых подушках и смотреть на огромный треугольный парус с многочисленными темными заплатами, которые казались белыми на фоне ослепительно голубого неба. Наслаждаясь ощущением, которое она испытывала, Анна стала рыться в сумке в поисках фотоаппарата.

– Вы довольны? – Тоби смотрел, как она слегка откинулась назад, чтобы сфотографировать парус.

– Очень! Спасибо, что вытащили меня из каюты!

Он сидел, опершись о борт парусника, почти касаясь рукой ее плеча. Его дорожная сумка лежала на досках у его ног. Она заметила, что он сбросил туфли, и увидела, что ноги его были такие же загоревшие, как у их рулевого. Он улыбался.

– Вас нужно было спасать, а то бы совсем одичали.

– Ну как, сейчас я уже получше? – рассмеялась она.

– Вы на верном пути.

Подул легкий ветерок. Фелюга начала делать разворот, под носом лодки водная гладь покрылась рябью. Они наконец поймали ветер: парус сначала дернулся и тут же развернулся. На фоне ярко-голубого неба он был похож на белое крыло. Анна опять достала фотоаппарат. Ее внимание привлек лодочник, в непринужденной позе стоявший на носу лодки у мачты. Он смотрел куда-то на дальний берег, прикрыв ладонью глаза от солнца. Она заметила, что его профиль на фоне раскрытого паруса оказался прямо напротив храма, мимо которого они как раз проплывали. Лодочник был очень живописен: высоколобый, с красивыми миндалевидными глазами; у него были впалые щеки и очень мужественный подбородок. Анна направила на него фотоаппарат, размышляя, не будет ли он против того, чтобы она его сфотографировала, но он уже увидел, что она собирается сделать. Он расплылся в широкой улыбке и принял для нее позу, свесившись за борт и держась при этом одной рукой за мачту.

– Сфотографируйте его, когда он не будет вас видеть, – прошептал Тоби в самое ухо. Его заговорщический шепот заставил ее улыбнуться.

Он был прав. Непринужденная грация – это хорошо, но специально выбранная поза портила весь эффект. Сказывалось постоянное общение лодочника с туристами. Обе стороны знали правила игры, и местные жители с берегов Нил; выполняли прихоти туристов; туристы же, хотя и редко, давали столь необходимую валюту. Такие отношения, похоже, устраивали обе стороны. Добродушие и юмор египтян позволяли сохранять необходимый баланс. Если у местных жителей и возникало чувство недовольства или ощущение того, что их используют, то это тщательно скрывалось.

Анна закрыла глаза и откинулась назад. Солнце светило ей в лицо, попадая под края соломенной шляпы. Жар на ее лице был таким сильным, что сквозь закрытые глаза она ощущала, как просвечивают розовым ее веки. Она торопливо отодвинулась назад. Рулевой поставил румпель поперек, а его напарник отошел от мачты и уселся напротив нее, управляя парусом. Лодку качнуло, и тень от паруса упала на ее лицо. Вдруг в носовой части лодки она увидела новую фигуру. Человек в позолоченных сандалиях ровно стоял на ногах на носу покачивающейся лодки и пристально смотрел на воду. Он простер вперед руки и вскинул голову, глядя прямо на солнце. Она начала задыхаться, и трое мужчин, находившихся на лодке, одновременно обернулись к ней.

– Анна? – Тоби коснулся ее руки. – С вами все в порядке?

Она судорожно сглотнула. Призрак исчез. Конечно же, он исчез. Его и не было никогда. Это всего лишь тень лодочника. А может быть, мимолетный мираж от марева над поверхностью воды. Анна встряхнула головой.

– Извините. Меня ослепило солнце. Попало прямо в глаза.

– Эта сильна плоха, мисси. – Лодочник погрозил ей пальцем. – Сильна опасна!

Она пожала плечами, кивнула и с виноватым видом натянула на глаза край шляпы. Она не заметила, как Тоби нахмурился, не заметила, что он наклонился вперед и пристально вглядывается в носовую часть лодки позади нее.

Когда они вернулись на пароход, в баре уже подавали напитки для желающих выпить перед обедом. Оказалось, что Энди уже взял для Анны коктейль.

– Специально для вас! – торжественно провозгласил он. – Хочу попросить прощения. Я больше не буду ни во что вмешиваться и не буду командовать. – Он умело пользовался своим мальчишеским очарованием.