Что-то в движении губ Анны заставило Августу поднять брови.

– Ей не нравится интерес к вам лорда Кастэрса. Похоже, она все еще имеет на него виды.

– На самом деле? Ради Бога, пусть.

– Вы все еще непоколебимы, дорогая? Им стоит заинтересоваться. Титул. Деньги. И такой симпатичный мужчина.

– И такой отвратительный.

Августа вздохнула. Она взглянула на рубку лодки, где за штурвалом, в тени паруса, сидел Хассан.

– Когда вы вернетесь в Англию, по-другому сможете взглянуть на вещи, моя дорогая, – ласково сказала она. – А время возвращаться очень скоро придет. Сэр Джон решил не идти дальше на юг. Жара становится невыносимой, и Дэвид Филдинг говорил нам, что намерен поступить точно так же. Он опасается следовать до Александрии, пока Кэтрин не поправится. Она тоже не может больше выносить жару. Что бы Роджер ни решил, наши две лодки будут двигаться вместе и максимально быстро. Мы поплывем на север уже сегодня днем.

Луиза проследовала за Августой в салон.

– Но мы с Хассаном отправимся сегодня на берег, чтобы зарисовать храм Рамсеса. – Она указала на четыре гигантские фигуры в скалах, наполовину занесенных песками.

Августа вздохнула.

– Моя дорогая, вы уже повидали столько храмов. Большинство людей и за всю жизнь столько не увидят, – твердо проговорила она. – Вы ведь можете зарисовать их и отсюда, если вам уж так нужны эти уродливые огромные истуканы. Вам не нужно выходить на берег.

– Но мне это необходимо! – Луиза начинала впадать в панику. Ее переполняло желание побыть с Хассаном наедине.

– Что такое? Что случилось? – Сэр Джон вошел в салон и огляделся по сторонам. – Что вам необходимо сделать, дорогая Луиза?

– Луиза хочет пойти к храму во второй половине дня, – ответила за нее Августа. – Я сказала, что это невозможно. Мы собираемся плыть обратно.

– Нет, нет. Мы должны осмотреть храм, прежде чем отправимся в путь. Это одно из чудес света, Августа, поэтому я пойду вместе с Луизой. Почему бы тебе тоже не присоединиться, моя дорогая?

Августу передернуло.

– Ни в коем случае. Я не собиралась посещать эти языческие места и сейчас не намереваюсь. Я останусь на «Ибисе».

– Ну и ладно, – кивнул сэр Джон. – Мы ненадолго. Я думаю, что, несмотря на горы песка вокруг, нам все же удастся пройти внутрь и осмотреть огромный зал с колоннами и святилище богов. Сделав это, мы сразу вернемся. И как только мы вступим на борт, можно отплывать. Я думаю, нам придется плыть на север довольно долго, даже если мы будем двигаться без остановок. Похоже, большую часть пути нам придется плыть против ветра, но, по крайней мере, течение в нашу сторону. – Он улыбнулся Луизе. – Дорогая, вы что-то слишком серьезны. Вам не нравится мой план?

Луиза покачала головой.

– Прошу прощения, – выпалила она. – Но я надеялась, что у меня будет время порисовать во второй половине дня, и даже не предполагала, что вы захотите пойти с нами.

Сэр Джон нахмурился.

– Вы ведь можете быстро набросать несколько эскизов, дорогая моя. Вы так делали и раньше. А потом на пароходе будет сколько угодно времени для рисования.

– Я знаю, Луиза, что Джон захочет вернуться ко мне как можно скорее, – проговорила Августа. Она подняла одну бровь. – Если вы захотите подольше остаться на берегу, думаю, это вполне возможно. Даже если «Ибис» тронется в путь, вы без особых трудностей сможете догнать нас. Маленькие фелюги при легком ветре, похоже, движутся гораздо быстрее больших судов. Вы вполне сможете провести несколько замечательных часов в обществе… – Августа запнулась, – в обществе музы и своих кистей.

Луиза с благодарностью взглянула на Августу, но та и не смотрела на нее. Она сидела в кресле возле открытой двери и энергично обмахивалась веером.

Час они ходили по храму и рассматривали резные детали, перебираясь для этого через горы песка, а затем Хассан повез сэра Джона обратно на «Ибис», оставив Луизу в одиночестве делать эскизы четырех громадных голов Рамсеса, выглядывающих из своих засыпанных песком облачений. Хассан вернулся один, с сумкой через плечо.

– Я получил разрешение сопровождать тебя, куда ты захочешь. А к сумеркам мы догоним корабль. Они вот-вот отплывут, но ветер сейчас дует против их хода. Мы легко их догоним. – Хассан улыбнулся и протянул ей руку. – Пойдем. Собирай свои художества. Я хочу отвести тебя к холмам, находящимся за храмом.

Вскоре река с пришвартованными к ее берегам судами исчезла из их поля зрения. Они остались совершенно одни в раскаленной от жары пустыне. Хассан улыбнулся.

– Я разговаривал с одним переводчиком, и он рассказал мне о потайном ходе, расположенном с дальней стороны храма. Этот ход ведет внутрь холма. Там мы сможем спрятаться от солнца и побыть наедине.

Луиза остановилась. Оба они тяжело дышали, и Луиза чувствовала, как ее кожа становится липкой под палящими лучами солнца.

– Возможно, в последний раз.

Хассан покачал головой.

– Нет, не в последний. На пароходе тебя ведь не будут держать взаперти. Когда все успокоится, мы с тобой сможем снова отправиться на экскурсию.

– Но на территории храмов у нас не будет возможности побыть наедине.

– Всегда есть возможность, моя Луиза. Всегда. Мы сами ее себе устроим. – Хассан улыбнулся и взял ее за руку. Они без труда нашли темный вход среди песчаных камней и остановились, вглядываясь внутрь.

– Похоже на Долину мертвых, – прошептала Луиза.

Песчаные холмы позади них были пусты, и только одинокий стервятник кружил высоко в небе. Хассан усмехнулся и протянул ей руку.

– Ну что, исследуем?

Они вошли в темноту. Хассан поставил на землю вещи и стал копаться в сумке в поисках свечи.

– Хочешь посмотреть, что там внутри?

Луиза тревожно нахмурилась и покачала головой.

– Нам ведь не обязательно идти дальше, правда? Давай останемся здесь, у входа, где светлее.

Хассан засмеялся.

– Только не говори мне, что моя Луиза боится темноты.

Она кивнула.

– Так и есть. Давай-ка расстелим коврик и присядем. Нас невозможно заметить, не подойдя к холму вплотную, да здесь и нет никого на мили вокруг.

Хассан пожал плечами и сделал, как она просила: разложил коврик и достал из сумки сок, воду и кожаные походные кружки. Затем он нахмурился.