Его поцелуй – тягучий, долгий – ощущался как бесконечное падение в пропасть. Влажную и кипучую, черную и порочную.

Чужие пальцы мяли кружево на бедре, присборивая ткань аж до талии. Губы сместились ниже, впились в ключицу так жадно и неожиданно, что я дернулась. И снова замерла под незнакомым телом, опасаясь своим ерзанием сделать только хуже. Да что этот ташерец, Гракс раздери, творит?

– Тише, – велел строго, как верному воину из отряда. – Паниковать поздно.

– И вовсе не поздно…

Мысленно воспротивилась тому, что мне под ним не так и ужасно, как предполагалось. И ветер студеный не достает, и в целом как-то спокойнее.

– Закройте! – приказал Нетфорд хрипло, и я покорно сомкнула веки. Снова. – Представляйте что-нибудь, что вам нравится, ланта Эллайна. Или кого-нибудь. Самое лучшее – своего супруга, так будет правильнее.

Наверное, да… Но, во-первых, мой раненый муж никак не желал представляться. Стоило вспомнить про Эйдана, как сердце заполнялось яростью и обидой. Во-вторых, сбегать от реальности было нечестно. Нельзя прятаться за фантазией, нужно помнить, с кем и почему я оказалась на этом гигантском камне… Под еще одним камнем чуть поменьше.

– Думайте, что это рука Эйдана… – предложил герцог, забираясь под кружево.

Воображение махнуло ладошкой и трусливо сбежало. Я слишком ярко осознавала, где и с кем провожу третью Великую ночь.

– Вот так. Расслабьтесь, – губы снова согрело теплом, и я нервно вцепилась в его рубашку. Подергала ткань, хрустящую тонкой ледяной коркой.

Приподнявшись, сир Нетфорд торопливо ее с себя стянул, отбросил к плащу и ремешкам. Под тканью его кожа оказалась теплой, этот нежданный жар окончательно помутил сознание.

Внутри меня что-то булькало, взрывалось, натягивалось… Устремляясь вперед, к «другому Эквенору». Совсем не к тому, Варх милостивый, кто связан со мной северными законами!

– Что не так? – обеспокоенно уточнил герцог, заметив суматошное мельтешение ресниц.

– Мне не по себе, – призналась на выдохе. – То есть… еще больше, чем раньше. Голова кружится, в глазах двоится, и внутри… просто пожар какой-то…

– Это ваш огонь, – объяснил сосредоточенно. – Он отзывается на зов моей родовой магии. Стремится к единению. Все в порядке.

Да какой уж тут порядок… Внутри бушевал вулкан, намеренный испепелить сира Нетфорда заживо.

– Когда… стихии сплетутся… – хрипел он прерывисто, покрывая поцелуями шею. – Вы можете ощутить… всякое. Почувствовать магический всплеск… взрыв… эйфорию… Не пугайтесь.

Все-таки у ташерцев есть юмор – черный, ледяной, вызывающий злую холодную улыбку. Нетфорд шутил, разумеется. Не пугайтесь? Не пугайтесь?!

Меня колотило так, что зубы стучали и зад на камнях подпрыгивал. Несмотря на все герцогские попытки распластать меня по алтарю в фирменную оладью кухарки Лилиан.

– Я, старший сын рода Эквенор… – прохрипел, настойчиво прибивая мои запястья к покрывалу. – По праву первого… законно беру дар огненной девы Эллайны из рода Экарте… Принимаю ее… с-с-стихию… – прошипел, выгибаясь колесом. – Для защиты… и процветания… этой земли…

Из наших сцепившихся пальцев, прижатых к камню, выбилось пламя. Спрыгнуло на землю, заполыхало забытым костром.

Запыхавшийся герцог дрожал. Мое сердце грохотало, выскакивая из груди ему навстречу. Эйфория, глушившая боль, захлестывала тело. Я захлебывалась собственным огнем, раздутым чужим ветром где-то глубоко внутри. Это было и жутко, и в то же время прекрасно.

Вихрь, неистово треплющий края брачного покрывала, меня больше не холодил. Я приняла эту стихию, согрела ее своим пламенем.

Рыжие языки стекали с алтаря на землю и, раздуваясь, бежали все дальше. По каменным канавкам, ведущим к храму и к крепости. Разлетались огненными лучами-дорожками во все стороны от наших сплетенных тел.

Ночь становилась светлее, трава вспыхивала тут и там. Зажигались жертвенные чаши на аванпостах, пылал ров вокруг ташерской крепости. Искрили факелы сторожевых башен, раскраснелась ковка ворот. Разгорелся огненным золотом купол хрустального храма…

А над нами кружились крупные белые хлопья и таяли, опадая на алтарь. В Ташер пришла зима.

– Снег!

– Зима!

– Огонь!

Тревожные возгласы сменялись ликованием и становились все громче. Казалось, обитатели крепости высыпали за ворота всей толпой и устремились к храму – глазеть на пылающую ритуальную чашу. На сердце рода Эквенор, согретое огнем Экарте.

Я сжалась на каменном алтаре, ощущая внутри тревожную пустоту. Мой дар – непокорный, буйный, но все же привычный – частично перекочевал в канавки и рвы. Внутри еще пенились искры, облизывая внутренности огненными языками, но их стало сильно меньше.

– Резерв восстановится, – прохрипел герцог. Его колотило крупной дрожью, которая передавалась и мне. Из кожи в кожу. – Но часть вас навсегда останется здесь.

Эта самая часть меня, стекая с камня рыжими волнами, впитывалась в ташерскую землю. Эль Экарте отдала долг Юга… Хоть какой-то закрыла, да?

Гул ликующих голосов приближался к Погибшему саду, в то время как сознание норовило меня покинуть. Оно бы и к лучшему: нестерпимой была уже одна мысль, что спустя мгновение «невесту Севера» обнаружат на алтаре. Лежащей в обнимку с «другим Эквенором». Связанной с ним магией, но не браком!

Сил не было ни в ногах, ни в руках, ни в мыслях. Будь они, я бы давно сбежала в Мертвый лес, а так – просто лежала, оцепенев, под каменным мужчиной. Пожар, рожденный нашими телами, стихал, хлопья снега уже не таяли, касаясь кожи. Становилось все холоднее.

– Вот так, идите сюда, – сир Нетфорд сполз с алтаря и, завернув меня в брачное покрывало, стащил следом.

Прижав к груди не самую дорогую ношу (дар я передала, а больше ценностей не осталось), герцог отошел в темноту. Понес меня незнакомой извилистой тропой, то отдаляясь от людского гомона, то приближаясь к нему вновь.

Северяне пели, молились и, может, даже танцевали. Гвалт стоял такой, что не будь лес Мертвым, он бы вымер сейчас. От ужаса. Так ли нужен был Ташеру мой огонь, чтобы отпугивать изнанку? Они и без магических факелов прекрасно справлялись.

Есть еще традиции, которые мы обязаны соблюсти? В голову ничего не приходило: леди Кетрисс так далеко не заглядывала. Но люди, толпившиеся у храма, чего-то ждали.

Наверняка у них и на этот счет масса суеверий имелась! Может, после ритуала единения полуголую невесту надобно торжественно внести под хрустальные своды? Или поднять по ступеням дворца, продемонстрировав всему Ташеру окровавленное покрывало?

– Только не туда… только не… – готовясь к очередному унижению, я зажмурилась и вжалась щекой в твердое плечо.

Гулким ликованием звенело все герцогство. Вскоре к выкрикам добавились нервное ржание и перестук копыт. Даже кони не спали в эту вархову ночь!

Темнота сменилась темнотой, и снова ей же… В нос пробился узнаваемый аромат конюшни. Сир Нетфорд поднялся по ступеням, открыл какую-то дверь и внес меня в дом. Измотанное тело опустилось на кровать, голова с благодарностью нашла подушку.

– Ты почему не спишь, Талия?

Руки герцога, задумчиво блуждавшие по обрывкам южной сорочки, напряглись. Сверху на меня резко упало одеяло.

– Мне снился снег. Снег… и тьма… – протянули тонким девичьим голоском из дверного проема. – Я ждала демонов, что должны прийти за нами. Мы с Пушком были намерены драться до последнего!

Я слегка приподняла веки. Из щели нас разглядывали внимательные черные глаза. Из-под белого подола детской сорочки торчали босые ступни и раздвоенный розовый хвост.

– Они не придут. Ты в безопасности, иди в постель, – прохрипел герцог, разгибаясь.

В девчушке я узнала свою знакомую с озера – любительницу северных сказок и пушистых розовых монстров. Почему Нетфорд принес меня сюда, в дом за конюшней?

– Обещаешь? Лекарь проболтался нелле, что сир Эйдан серьезно ранен и не годится для третьей ночи…