Спучстив ноги с койки, рывком село. Плечо пронзила боль, в голове поплыло… Черт возьми, я хуже беспомощного младенца.

Спала, ела, устраивала истерики и нуждалась в помощи для выполнения элементарных вещей. Но деткам-то все это положено, а я просто… А Артему ведь было намного хуже. Не пара дней — недели и месяцы физической боли, в разы превосходящей испытываемую мною сейчас. Неподвижность и бессилие… Долго, так мучительно долго. Какого это было для человека вроде него, которого отравляла сама иллюзия малейшей слабости и уязвимости? Рядом со мной он и родные, а с ним считай не было никого вообще. Сколько же сил нужно было, господи! Откуда он их взял…

А меня не было. Меня не было рядом. Вина, которую я так до конца себе не простила кислотой разливалась по венам. Глаза наполнились жгучими слезами, и я зло потерла их здоровой рукой. Снова и снова. От злости головокружение полностью отступило. Она придала сил игнорировать боль. Я не имела права вновь погружаться в сожаления о том, чего не изменить — ни тогда, ни тем более теперь. Не имела права позволять им высасывать силы. Прошлого не вернуть. Есть только настоящее и будущее. И это просто головокружительно много.

Ухватившись за тумбочку встала. Очертания палаты не начали плыть перед глазами, и я убрала руку от опоры. Умудрилась смахнуть стакан, и он со звоном разлетелся на осколки у моих босых ступней.

— Вы в порядке? — откуда ни возьмись появился морской котик. Не в виде говорящего животного, свидетельствующего о моем сумасшествии, к счастью. Просто возникший рядом незнакомец так и просился в какой-нибудь фильм об американских военных. На две головы выше меня и чуть ли не втрое шире с выразительными чертами загорелого лица, короткой стрижкой и белозубой улыбкой. Для полноты образа не хватало только камуфляжа и бронежилета. Потому, что оружие при нем — футболка на спине характерно топорщилась.

— Вы кто? — отшатнувшись, наступила на осколок и вскрикнула от боли.

— Так, присядьте, — скомандовал, деликатно обхватив большими ладонями мою талию и усадив на край койки. Сам присел на корточки и принялся осматривать мою ступню, — Ерунда, но обработать нужно.

— Я, кажется спросила….

— Не пугайтесь, — достав из кармана удостоверение, вежливо поднес его к моему лицу так, чтоб я могла прочесть, — Я охраняю вас по поручению Николая.

— Извините, я не знала об этом, — проговорила я, — Спасибо.

— Это моя работа, — отмахнулся парень.

Вытащил из ящика антисептик, запечатанную марлевую салфетку и пластырь. Смочив ее неуловимым движением обработал ранку и заклеил пластырем.

— Спасибо.

— Ерунда. Не вставайте только, надо осколки убрать.

С этими словами он исчез в ванной на секунду. Взяв там щетку и совок вернулся и стал убирать.

— Извините. Я сейчас ужасно неуклюжая.

— Старайтесь пока все же не вставать с кровати в одиночестве, — посоветовал он, — Голова закружится еще упадете и ударитесь. Через денек другой сил наберетесь и тогда уже…

— А откуда вы…

— Да всякое случалось, — смущенно пробормотал парень. Высыпав осколки в мусорное ведро, занес щетку с совком в ванну, — Вот и все. Но босиком все же не ходите.

Вытащил из-под кровати тапки и поставил мне под ноги.

В этот момент в палату вошел Артем. На его все еще заспанном лице мигом вспыхнул «праведный» гнев.

— Я услышал шум и решил проверить не нужна ли помощь, — торопливо объяснился морской котик.

— Просто супер. Спасибо, — ледяным тоном сказал ему Артем. Потом сел рядом со мной и с тревогой заглянул в лицо, — Вик, ты как?

— Все хорошо, я просто случайно стакан разбила, — проговорила я. Парень меж тем извинился и покинул палату.

— Прости, что оставил одну.

— На пару минут? — весело спросила, уткнувшись в его плечо. Полной грудью вздохнула запах, смешанный с ароматом кофе.

— Тема, что возле моей палаты делает морской котик?

— Понравился тебе, да? — промурлыкал, касаясь губами моей макушки.

— Я серьезно! — проговорила, отстранившись.

— Это мера предосторожности не более. Переживать не о чем. Так, на всякий случай, — бодро отрапортовал не отводя взгляда.

— А если честно? — возникшее предположение заставило содрогнуться, — Артем, что вы….Что вы натворили?

— В смысле?

— Дерек….

— В СИЗО сидит. И никогда не выйдет на свободу, сколько б его папаша не припер бабла и адвокатов, — Артем привлек меня к себе, — Ты больше его не увидишь, обещаю. Веришь мне?

— Тема…Вы что собираетесь его…

— Надо было еще на свадьбе, но…, - будто это само собой разумеется, кивнул головой мужчина, — Это ничего, все равно с ним разберутся!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Артем, нельзя….

— Доченька, здравствуй, дорогая, — на пороге возникли мама с Олей. Поставив пакеты, они бросились меня обнимать.

— Слава богу, тебе лучше, милая. Я завтрак привезла: кашку овсяную с клубничным вареньем, как в детстве, помнишь? Папа сказал, тебе можно уже. О, а вот и он сам!

— Просишь-просишь сказать, как проснется никакого толку, — пробасил папа, — Ну, как себя чувствуем? Вика!

— Нормально, пап, лучше намного! — пробормотала я, — Артем, я прошу…

— Маленькая, я на пару часов по делам уеду, — клюнув меня в губы, проговорил он, — Скоро вернусь.

— Артем!

— Все будет хорошо, обещаю!

Пожав руку папе, Артем скрылся в коридоре.

— Давай-ка температуру померяем…

— Сейчас, — сунув градусник подмышку, я напечатала Артему сообщение.

«Этого нельзя делать! Неужели ты не понимаешь, что будет, если вы….»

Ответ пришел сразу же.

«Вика, я скоро приеду и поговорим, хорошо?»

«Пообещай, что до этого момента ничего не случится!»

«Обещаю!»

— Тридцать шесть и восемь, отлично. Сейчас давление, потом швы обработаю и покушаешь…. Мм, повышено немного…

— Да хорошо все, пап! — резче чем хотелось, сказала я, — Правда хорошо. Я просто слегка нервничаю, вот и все.

— Ты скоро поправишься, милая. А бояться скоро будет нечего, обещаю, — мягко проговорил папа. Вот только в его взгляде ни капли этой мягкости не было. В них был вынесенный ими всеми приговор, — Сейчас швы посмотрю, будет немного неприятно.

Я закрыла глаза на секунду. Надо успокоиться! От паники никакого толку. И от меня никакого толку, ведь если Артем решит не сдержать слово, помешать я сейчас не в силах.

Завтрак. Восхитительно и невозможно вкусный. Частичный душ и вымытые волосы. Сытость и бодрость на смену слабости.

Чтоб хоть чем-то заняться решила попробовать пройтись. С папиной помощью выбралась в коридор и доползла до ближайшего окна. М-да уж…. Что там говорил морской котик? Пара дней? Хорошо бы. По возвращении в палату меня клонило в сон настолько, что сопротивляться я не в силах.

Когда проснулась, в палате была одна только Оля. Увидев, что я открыла глаза, сестра деловито осведомилась о моем самочувствии и взялась разогревать обед. По правде сказать, я ужасно голодная.

— Слушай, Вик, — поставив пиалу с супом-пюре на поднос на ножках, Оля примостилась на край койки, — Тебе правда не стоит больше бояться Дерека. Его скоро уберут наши люди…

— И кто это, интересно, обсуждает с тобой такие вещи? — перебила я.

— Не важно, кто! — взвилась сестра, — Я имею право знать, что урод, едва не убивший мою сестру заплатит за это!

— Бесспорно имеешь. Вот только почему-то тебе этот «не важно, кто» ни слова не сказал о последствиях.

— Никаких последствий не будет.

— Едва ли.

— Ты… ты что против? Не смотря на то, что знаешь: учитывая чей он сынок, ему грозит даже не тюрьма, а психушка. Из которой он быстро выйдет, и…

— Олечка, послушай, — я взяла ее за руку, — Я понимаю, каково это — жаждать мести. Понимаю, каково ощущать силу и защиту на своей стороне. Это одно из самых лучших чувств, которое может дать любящий мужчина своей женщине. Но у него есть побочный эффект — ощущение неуязвимости. Обманчивое ощущение, Оль. Потому, что на каждую силу всегда есть другая. И сейчас эти силы равны. Войтех Шиманский, это как Игорь, только в исключительно «белых» кругах и в Польше. Он сможет сделать так, чтоб их посадили. Артема, Колю — любого, кто будет причастен. Или даже убили. Ты это понимаешь?