Дед ушел, недовольно ворча на ходу: «Попросите у меня ещё чего, с разбегу выложу! Сами купцу в уши дуют, охмуряют! А мне сиротой казанской приходиться выпрашивать на сельское хозяйство! Сдохнете со своей медициной и химией с голоду!»

— Ну чего тебе, Егор, выкладывай, — устало спросил Толя. — зашиваюсь просто, надо ещё занятия провести для врачебной группы.

— Я за брата Серёгу беспокоюсь, он мало того, что нервный, так всякими навязчивыми идеями одержим. С уклоном в насилие!

— В случае с Серёгой — это нормально. — Успокоил Толя. — Без таких людей популяция обречена и рано или поздно погибнет. Не от внешних угроз, так от внутренних. Я с ним поговорю, конечно, присмотрюсь. Но честно скажу, у нас в кого не ткни — у всех пограничное состояние, обстановка и фон располагают. Я и сам того, нет-нет да ловлю себя на том, что фляга брызжет слегка. Ты, кстати, хвастался, что есть у тебя в запасах настойка на золотом корне? Неси, купца будем в себя приводить!

— Есть, будет. Тут это, Толян, у меня со сном проблемы и нервы ни к черту, тут в казаки записали ещё. Может, дашь таблеточек, а?!

— Нету-нету! — Возмутился Анатолий. — Мало! Иди-иди отсюда! Физическая работа днем, стопку настойки на ночь и секс с любимой женщиной! Всё! Вот тебе моя командирская зарука! Уходи, не доводи до греха!

Ворча подобно Анисиму — Егор покинул негостеприимную сегодня больницу: «Попросите у меня вискарика!» — Мстительно думал он по пути к гаражу: «Таблетки зажали! А меня, может — завтра на войну!» Посмотрев, что работа на винокурне идет в штатном режиме, добыча сахара из свеклы тоже не останавливается — забурился в каптерку кладовщика. Поспать, пользуясь отсутствием Расула и тестя. Наказав Федусу толкнуть его, при появлении начальства.

Поспать толком не получилось — только уснул, как разбудил грохот и лязг пневматического молота в кузне. Прошел в кузню, там было столпотворение, Расул колдовал с молотом, остальные тоже без дела не сидели. Отозвал в сторонку Саню экскаваторщика, позвал его чаю попить, покурить в каптерке. Узнать, чего затеяли.

— Так шашки куют, — удивился Саня вопросу, — ты чем вчера слушал? Нам двадцать одну надо и две в подарок сделать, Пантелею и Вахромею. Ну а они, по замыслу — такую рекламу сделают, что только успевай ковать. И наконечники для багров сладить надо, после рождества все поедем наконец то — нормальную рыбу добывать! Мне, если честно — эти голавли на закидушку никакой радости уже не доставляют. Конвейер какой-то, лунки пробурил — поставил, через два дня приехал — достал, лунки подновил. Я и ездить перестал, это не рыбалка а какая-то игра в поддавки. Вот осетра добыть... — Саня мечтательно закатил глаза.

Мешаться под ногами — последнее дело, Егор решил улизнуть подальше от шума, но был перехвачен Федусом, по большому делу, как тот выразился.

— Ну, пошли в каптерку. Чаю ещё можно попить, да перекурить. Секретное дело то? — Подмигнул Егор.

— Не очень, но да. Посоветоваться надо, Егор! — Замялся тот.

— Айда тогда, а то у меня тоже дел много. — Дел, если честно говоря — у Егора не было, но чего-то хотелось, этакого. И явно не сидеть в гараже, под аккомпанемент молота.

Выпили чаю, закурили, а Федус так и мялся, не решаясь приступить к «серьезному разговору».

— Хорош уже титьки мять, Федус! Выкладывай, что у тебя стряслось? — Поторопил Егор.

— Помнишь, как нас от башкир вызволил? — Решился наконец Федус.

— Такое не забудешь! — Поежился Егор, вспоминая поездку в Верхние Тыги и ночь в обнимку с бараном. Или даже с овцой. — Ты чо вспомнил то? Кто старое помянет... Ты свой косяк искупил, вообще хочу тебя старшим ставить. Меру соблюдаешь. Знаю, знаю — как самогонку гнать, да чутка не взять, — усмехнулся, — работу туго знаешь. Вон у тебя как Вася летает, да и остальные не сидят без дела. На пользу пошел плен башкирский?

— Не поверишь, Егор — всю жизнь в голове прокрутил, как до такого докатился. И на место встало всё, сейчас сам видишь!

— Как не поверю, у самого так было, — охотно поддержал Егор, — вот в ИВС как-то не догонял, на централе тоже по барабану было. А как в лагерь по этапу приехал, так всё осознал. Полтора года ещё закреплялось осознание это. Давай, чего там у тебя стряслось?

— В плену когда нас держали, нас с Васей там баба одна жалела. Подкармливала, вдова она. Дочка у ней сейчас у нас живет, учится. Приезжала два раза, мы с ней столковались уже. Да и с дочкой её я лажу. Умная девка, привечаю её, помогаю и она ко мне как к отцу. Родного то и не помнит. Такие вот дела, Егор, хотим жить вместе, к себе её забрать мыслю. За неё лошадь дадут и пять баранов. И дочка не у чужих людей будет жить, а в своем доме, при матери. Ну и я. — Разродился Федус необычно длинной речью.

— Поздравляю! Совет да любовь! — Егор действительно порадовался за Федуса, и так исправился, а если жену ему, то тем более остепенится. По себе знал. — Дом у тебя же нормальный, родительский, скотину есть где держать.

— Вот я как раз по поводу дома! Лошадь то Анисиму сдам, на кой она мне, возиться с ней. А вот баранов держать — стайку поправить надо. И дома ремонт нужен, я ведь запустил его за несколько лет, когда гужбанил. — Пригорюнился Федус. — Досок бы мне с пилорамы, штук двадцать дюймовки. И Никиту на два дня, чтоб там всё вычистил. Он один черт больше скулит здесь при гараже, чем работает. А там у меня всё грязью заросло, самое то для него, чтоб встал на путь исправления.

— А он у тебя работать то будет? — Засомневался Егор. — С досками, сейчас к тестю зайду, договорюсь, вечером заберешь. С Никитой тоже без проблем, забирай, если сможешь заставить пахать.

— Ты чо! — Возмутился тот такому недоверию. — У меня петухи в бараке как электровеники летали, чем депутат хуже их!? От души, Егор!

Не откладывая, навестили Никиту. Егор обрадовал того перспективой исправительных работ, предупредил мужиков, чтоб отпустили того с Федусом. Депутат привычно повалился в ноги, стеная: «За что меня к этим уголовникам?! Я ведь работаю!» «Считай это командировкой, исправительной» — назидательно заметил Егор: «и смотри там, не филонь, сам знаешь, что уголовники неженатые с тобой сотворить могут. Мы им потом, конечно, попеняем на это. Так что всё в твоих руках!» А Федус поднес к носу Никиты кулак: «Ты за метлой то следи обсос, я в отличие от тебя — родину не предавал!»

Егор пошел к тестю, на пилораму, надеясь застать того там и договориться насчет досок. Там было ничуть не тише, чем в гараже — визжала циркулярка, заглушая гомон детей в столярке. Бориса в пределах видимости не наблюдалось. Дождался, когда закончат распускать бревно, спросил, где тестя черти носят. Ему показали на кабинет бывшего начальника, Витьки: «Второй час там сидит, как пришел. Закрылся и сидит, чешет, что работает. Иди Егор, проверь, как он там работает, на нас то орет». — посмеивались мужики.

Затарабанил в дверь, тесть подозрительно долго не открывал, огрызаясь — посылал. И только докричавшись и объяснив, что это он, Егор, к нему по делу пришел — чем-то погремев и покопошившись, Боря чуть приоткрыл дверь. «Чего тебе?!» — Неприветливо буркнул: «Давай проходи быстрей». «На массу давишь что-ли?» — протиснулся в узкую щель Егор. Тесть за ним сразу же прикрыл дверь и загремел засовом, закрываясь: «Прибор испытываю, от тебя же не дождешься, чо хотел?»

Кратко изложил суть, тесть кивнул: «Не вопрос, другое дело! Я же их тут несколько дней назад прищучил! Федус с Васей у моих обалдуев на самогон бруски сменяли и доски, я их поймал на горячем. Одну ходку успели сделать, Федус покаялся, объяснил что дом ремонтирует. Не стал лютовать, что унесли, то ладно. Втыку всем вставил, и своим, и уголовникам этим. Сказал, чтоб или сам подходил, или через тебя по таким вопросам, вроде понял гляжу». Егор ему рассказал, с какого такого перепугу Федус ремонт затеял. Поржали, Боря сказал: «Вот сразу бы мне сказал, я разве против! Пускай приходят, выделю!»