- Лучше демидовской, Викул! - Галка тряхнула головой, нашарила в сумке косоотбойник и брусок. - Вот смотри!

Так, за лопату, вилы, косу с бруском, косоотбойником и за два шерстяных одеяла — Галка сговорила себе работника и агента влияния в одном флаконе, сроком на год, до следующего сентября, на условиях частичной занятости. Отдельно оговорив, что и зерно будет выдавать каждый месяц по пять пудов, и сено, и продукты на семью. Тот помялся и выдавил, что это очень много, можно несколько человек нанять за такую оплату. Косу при этом из рук не выпускал, словно боялся, что отберут.

- А мне насрать, Викул. - Посмотрела она ему в глаза, - главное, чтоб ты мне негодный товар не подсовывал под видом хорошего. Договорились!?

Тот закивал головой, как китайский болванчик. «Подожди меня, сейчас приду и поедем с твоей женой знакомится!» - Бросила она и заметив его недоумение, добавила усмехнувшись: «Должна же я знать, кого на работу беру, да с такой щедрой оплатой!»

Вернулась в трактир, там уже дружно собирались отмстить неразумным башкирам, коварно удерживающим в заложниках баранов, забрала две бутылки у вяло сопротивлявшегося Лёхи. Его успокоил Вахромей: «Не жалей, у нас и свое есть, чем угостить!» Кое как втолковала, куда она поехала и где её искать. Убедилась, что её поняли и поехала к Викулу.

Через пару часов Соснинские дети ходили гоголем по деревне, угощая родню и друзей барскими леденцами, а во дворе у Викула, его жена, сестра и приезжая барыня ладно выводили на три голоса:

«Ой, да не вечер, да не вечер.

Мне малым мало спалось.

Мне малым мало спалось,

Ой да во сне привиделось...

Мне малым мало спалось,

Ой да во сне привиделось...»

Глава 14

Чую, чую, я кочую... 30 сентября 1796 г.

К вечеру, добравшись по мощенному камнями катиному тракту до горы, с которой открылся вид на живописно раскинувшееся становище Верхние Тыги – Егор проклял всю романтику дальних странствий. Болело всё, центр боли угнездился в районе жопы и оттуда растекался по всему организму. Ещё всё чесалось и хотелось помыться. Андрюха же чувствовал себя прекрасно, не зря его жена крокодилом звала, подумал Егор.

Наверху остановились, перекурили, любуясь освещённой предзакатным солнцем долиной, испещренной изгибами речушек. Пасущиеся табуны, юрты, дома, фигурки людей – с горы все выглядело как детально проработанный красочный макет. Эскорт из двух подростков, всю дорогу с неодобрением косившийся на них, недовольный слишком медленным, на их взгляд, передвижением – обрадовался. Один из пацанов радостно поскакал вниз, скорей всего – оповестить комитет по встрече, оставшийся принялся нарезать круги вокруг Егора с Андреем, невербально показывая. что неплохо было бы поторопиться. Егор, кряхтя – забрался на лошадь: «Последний рывок, Андрюха, там и отдохнем, и выпьем!»

Андрюха, после этих слов, подобно пацану – тоже стал нетерпелив и норовил с шага перейти на рысь: «Чо ты как дохлая кляча плетешься, Егор, давай быстрей!» Внизу горы, у въезда в становище их уже встречали, впереди красовался на коне принарядившийся Азат, за ним полукругом держались его бойцы. «Серьёзные какие ребята,» – подумал про себя Егор: «и морды как у уголовников, и прикинуты основательно, даже огнестрел присутствует, надо дружить!»

Этой кавалькадой минут через десять подъехали к вип-зоне, судя по большой избе с резными наличниками, коновязи, украшенной лентами и нескольким нарядным юртам. Азат с гордым видом кивнул на дом: «Мой, жена там живет!» Дом был да, богатым. Одни застеклённые окна немалого по этим временам размера – говорили, что обитатели сего жилища люди не простые. А тот тем временем показал на красивую юрту из белого войлока: «Это для вас!»

Егор стал было отнекиваться, что не надо, они и у костра на кошме вполне себе переночуют, на что Азат подмигнул: «Букашек нет! Всё окурили, полынь разложили!» Лошадей у них забрали и отвели, сказав не беспокоиться – обиходят и накормят. Вещи отнесли в гостевую юрту, Андрея Азат позвал с собой, сказав, что накормит, а к Егору сейчас придет баксы, чай пить и говорить. Егор пошел пока в юрту, распаковать сумки, достать подарки.

Вскоре за тонкой стенкой защебетали девчонки, Егор выглянул – рядом развели костер и вокруг него хлопотали три молодых девчонки. Увидев Егора, смущенно захихикали и отвернулись, впрочем, то и дело оглядываясь на него. Чтоб их не смущать – вернулся в юрту, снял берцы, верхнюю одежду и со стоном: «вот это кайф!» – повалился на кошму, и растянувшись на ней, даже слегка закемарил.

Разбудил его совсем не старый мужик, лет на десять-пятнадцать старше его, с цепким волевым взглядом карих глаз. Познакомились, назвался Иргизом. Не таким себе представлял Егор шамана у башкир, по русски он разговаривал лучше, одет был скромно, халат, шапка с оторочкой из лисы, ничего из шаманской атрибутики. Да и по внешности он больше походил на европейца, не без восточного колорита.

Иргиз хлопнул в ладоши, крикнул – девчонки занесли фарфоровую емкость с чаем, пиалы и убежали. Тот кивнул на посуду: «Пусть заварится». Достал кисет, трубку, комок чего-то, подозрительно похожего на гашиш. Ножом накрошил с этого комка крошек в табак, набил трубку и прикурил, всё таким же крикетом из магазина. Затянулся три раза, по юрте поплыл сладковатый, знакомый с детства Егору запах и передал трубку. «Ничего себе, гашиш курите»... – растерянно проговорил тот и приняв трубку - тоже затянулся три раза и отдал обратно.

- Из Казахского ханства привозят, мы же на дороге живем, всё возят, и чай, и гашиш и шелк. - Ответил Иргиз, передал трубку и строго спросил. - В ту ночь, когда вы появились, у нас там три батыра табун пасли. И пропали, вместе с табуном, где они?!

- Это не мы! - пошел в отказ Егор, затянулся ещё, отдал, со словами - Мне хватит! Тут такое дело, что мы сами не знаем, как всё так получилось. Но ваших мы точно не трогали и не видели!

- Знаю! После них не следов ни осталось, ни даже земли и травы, что там была! И вы появились! Я был в городах, учился в медресе, но про такое не слышал! Азат говорит, что вы очень странные, лекари у вас очень искусные, есть повозки, которые двигаются сами. А каждый ваш дом богаче и красивей дома бия!? Кто вы и откуда!?

«А забористый у них тут гашиш», - отстранено подумал Егор: «Да и шаман этот совсем не похож на недалёкого и тёмного предка, погрязшего в религиозных предрассудках. Ему эту телегу, что мы по весне приехали поселились — не прогонишь. Да и с их табуном и пастухами неудобно получилось...»

«Хуже уже не будет»... - подумал он и начал дозировано выкладывать всё. Как оно получилось на самом деле. Упирая на то, что у башкир три батыра с табуном пропало, а они вообще всё потеряли, скорей всего — безвозвратно. Иргиз, вроде бы казавшийся адекватным — во время этого рассказа проникся, сжимая побелевшими руками пиалу с чаем. Потом что-то экспрессивно высказал, не по русски. По эмоциональной составляющей Егор понял, что это что-то вроде нашего: «Охуеть - не встать!»

- Вот так, Иргиз! А мы с этим несколько дней живем!

- Да, тут не чай надо... - Баксы выплеснул из пиалы остатки чая и что-то крикнул. В юрту заглянула одна из девчонок, переспросила. Кивнула головой и скрылась.

- Да погоди девок гонять, - Егор встал с кошмы и достал из сумки бутылку — вот это в самый раз будет!