Я так задумался, что не заметил, как столкнулся лбом с Ами, которая старательно продолжала жевать, откусывая от сердца небольшие кусочки. Учитывая плотные мышцы и прожилки, большими кусками его есть было невозможно, но я умудрился отрешиться от этого неприятного процесса, и судя по ощущениям получил результат.

— Всё, не могу больше! Не заставляй! — проговорила девушка, выставив перед собой руки, и отодвинувшись. Выглядела она жутко. Полуголая, замазанная кровью по самые брови, да ещё и от углов рта продолжали течь крупные капли. Представив, как мы выглядели со стороны, пару минут назад, я невольно рассмеялся, чем смутил девушку ещё больше. — Что? В чем дело?

— Всё нормально. — отсмеявшись махнул я рукой. — Но умыться нам нужно.

— Всё бы отдала за горячие источники. — простонала Ами, с ужасом осматривая свое тело.

— Ну, зато прикрываться не надо. — пожал я плечами.

— Очень смешно. — буркнула девушка. — Ты помнишь в какой стороне река?

— В той. — безошибочно махнул я, в сторону просвета между деревьев. — Нужно решить, что делать с тушей, а то набегут падальщики, и нам ничего не оставят.

— Я никогда не разделывала медведей. — проговорила Ами. — А у тебя хорошо получается, так что оставлю это на тебя. А сама лучше постираю одежду.

— Хм. Ну, доля разумности в этом есть. — пришлось признать мне. — Ладно. В таком виде действительно лучше не попадаться людям. Но кошелек с монетами останется у меня. Просто на всякий случай.

Девушка недовольно фыркнула, но возражать не стала, и сняв с себя халат и пояс, я передал их девушке, сам оставшись в уже ставшей привычной набедренной повязке. Надо было снять с медведя шкуру, в идеале отрезать голову. Морда хоть и с подпалинами, но вдруг удастся сбыть её в деревне какому-нибудь ремесленнику. А если доберемся до города точно найдется кожевник или чучельник… Можно будет выручить неплохие деньги. С этими приятными мыслями я продолжил разделку, уже не обращая внимания на то, на сколько извожусь.

К моменту, когда солнце начало садиться за горизонт, и в лесу стало совсем темно, я едва успел снять половину шкуры. Много проблем доставили лапы и суставы. Да и делал я это в первый раз, на своей памяти. Вымазался весь, до кончиков волос, пальцы от усилий начало сводить судорогой. Тем приятнее было увидеть огонек возле реки.

— Ого, ты смогла разжечь костер. — довольно сказал я, выходя на берег. — Здорово. А я сделал несколько вырезок. Нужно их тонко порезать и прожарить. Неизвестно, когда мы к людям выйдем.

— Хорошо. — кивнула девушка, не став спорить, и положив куски мяса на плоский камень, я по пояс зашел в реку. Холодная вода быстро смыла усталость, а вот с засохшей кровью пришлось повозиться, оттирая руки песком. К счастью, остальное тело соприкасалось с ней меньше, и там она отходила охотнее. И всё равно, вылез я из воды не потому, что стал чистым, а потому, что замерз.

— Вот держи. — протянула мне девушка тряпку, и я на автомате кивнул, принимая высохшее сукно и растираясь до красна. И только потом сообразил, что она то сидит одетая, и протянула мне совсем не полотенце.

— Так. — проговорил я, глядя на Ами.

— Не отдам! — обхватив себя руками проговорила девушка. После стрики на рваном халате показался рисунок, тот же нежный цветок, что и на ножнах кинжала, так что она оказалась права, действительно женский наряд. Вот только меня в первую очередь волновал не внешний вид, а тепло и практичность.

— Демоны с тобой. — хмыкнул я. — Но учитывая, что спать нам придется на свежем воздухе, этим халатом будем укрываться вместе.

— Что ты имеешь ввиду? — тихо спросила девушка, и даже в мерцающем свете костра стало заметно как она залилась румянцем.

— Не то, что ты подумала, пошлячка. — ответил я, заставив девушку покраснеть ещё больше. — Нужно отодвинуть костер от воды, чтобы ночью окончательно не замерзнуть. Хм… вон там, на пригорке, например. Перенеси огонь, а я пока займусь лежанкой и навесом.

— Что? Зачем? — снова не поняла Ами.

— Ты хочешь спать под открытым небом? А если дождь пойдет? — спросил я, подняв бровь. — Предпочту спать в тепле и сухости. Но если не хочешь, можешь оставаться на берегу.

Девушка нахмурилась, ничего не ответив, и пожав плечами я пошел обустраивать нормальный лагерь. Делать это в темноте было тяжело, но девственный лес давал всё необходимое для задуманного. И тонкие нежные ветви, с обильной листвой, и сухостой, застрявший между стволами. Пары часов хватило, чтобы собрать нормальный лежак, стоящий на камнях, и не соприкасающийся с землей, да ещё и раскидистый навес, с запасом накрывающий спальное место.

Перенес огонь ближе к спальному месту, обложив крупными камнями очаг, стоящий между мной и рекой, отсекая холодный воздух, а последним приволок толстый сухостой, положив его одним концом в костер. Устраиваясь на ночлег, я взглянул на хмурую девушку, сидевшую у старого костра, и подкидывающую одну хворостину за другой.

— Спать будешь? — в последний раз предложил я, но Ами лишь поджала губы и отвернулась. — Мне места больше достанется.

Пожав плечами, я отправился спать. Спину приятно грело от огня, а накопившаяся усталость мгновенно навалилась черными объятьями, увлекая в глубокий, но беспокойный сон. Впечатления, наложившиеся на опустевший разум, вырывали из небытия странные, а порой и чудовищные образы, которые не могли принадлежать этому миру. Я несколько раз обеспокоенно дергался, в переворачиваясь с боку на бок, и лишь к утру, когда тепло стало и с другой стороны, уснул крепко.

Гибкие ребристые черви вгрызались в моё тело, с головы свисали жесткие слипшиеся пряди, и я в ужасе дернулся, пытаясь вырвать паразитов, отбросить их прочь и избавиться от кошмара, но жуткий сон крепко удерживал в душных объятьях.

— … внешний контур потерян. — донесся до меня жесткий голос. — Оборона не имеет смысла. Четвертые врата пробиты, изоляция невозможна. Ресурс выработан на…

Я вновь дернулся, пытаясь понять, откуда идет голос, но тело лишь пронзило жуткой болью, и опустив глаза я увидел, что от меня осталось совсем немного. Руки по локоть вмонтированы в металлический короб. Вместо ног — торчащие трубки, по которым пульсируя текли служебные жидкости. В попытке открыть рот я взвыл, скривившись от ощущения полной беспомощности, и наконец увидел говорившего.

— Сопротивление бесполезно. Систем защиты — нет. Дроидов — нет. Турели — 7/150k. Выжившие — 1. — бесстрастно проговорил механический голос призрака. — Запрашиваю разрешение на самоуничтожение комплекса. Подтвердите самоуничтожение.

Мыча, из-за торчащей в горле трубки я оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что происходит, но лишь раз за разом упирался взглядом в одну единственную кнопку, не оставляющую возможности для иных трактовок. «Включить механизм самоуничтожения? — Да». Вот только я не хотел её нажимать, не собирался, я не собирался сдаваться, и наконец, сквозь призрака, сквозь мерцающую надпись, я увидел нечто иное.

— Моё тело! — голос раздался у меня в голове, и одновременно снаружи. За призраком виделась колба с мутной от крови жидкостью, а в ней — тощий мальчишка, такой каким я себя увидел в речной глади.

— Донор не предназначен для использования со слепком личности. — проговорил бесстрастный механический голос. — Подтвердите активацию…

— Нет! Так не должно всё закончиться! Должен быть шанс! Мы должны победить, а для этого надо выжить! — крик в моем мозгу вырвался наружу через динамики в крохотной темной комнатушке. — Потом — что хочешь!

— Эвакуация невозможна. Поверхность повреждена враждебной энергией. — проговорил призрак. — Донор не предназначен для боевых действий. Модификации невозможны. Фанатики совратили, заразили или уничтожили планетарную оборону. Вы единственный выживший.

Нет. Это ложь. Это неправильно. Я не должен… я не один!

— Запрос на одностороннее перемещение одобрен, подтвердите перенос. — вдруг изменил тактику призрак, и я увидел перед собой новую надпись: «Скопировать слепок личности в идеального донора. Осуществить перенос. Начать самоуничтожение комплекса. — Да.»