– Ты такое любишь.

Гость пожал плечами:

– Не совсем моя сфера искусства. А еще в помещении просто отвратительный свет. Отвратительный. Но я мастер. Собственно, потому именно я здесь и никто другой. Из кучки манекенов в полутемной комнате я создам шедевр…Вот, что я люблю, Скелл. Кстати, твой выживающий здесь?

Мужчина в серой толстовке кивнул.

– Как насчет прелюдии? Люблю фотографировать их перед… дебютом. Их облик не источает подозрений. Он легок и естественен… Кто на этот раз?

Скелл едва заметно качнул подбородком в сторону далекого столика у бара.

Его собеседник проследил за взглядом и разочаровано цокнул:

– Пожалуй, в этот раз я сделаю исключение. Твой сотый не фотогеничен. Что ж. Удачно развлечься. Еще увидимся! – он всунул руки в карманы штанов и прогулочным шагом отправился мимо, а затем вовсе растаял среди мелькающих людей, будто дым.

Внезапный требовательный стук во входную дверь оборвал сон Пэгги Марэль.

«Кого там еще принесло?» – недовольно подумала она, сонливо потирая щеку. Незваных утренних гостей женщина ненавидела. И вовсе не потому, что она озлобилась после пропажи единственной дочери. Пэгги ненавидела тревожащих ее сон всегда.

Снова грохот.

– Иду! – рявкнула она, уже запахивая на себе длинный зеленый халат. На ходу расчесывая непослушные рыжие волосы, состриженные под каре, она спустилась вниз, в гостиную.

Сквозь матовое стекло в двери проступал размытый щуплый силуэт невысокого роста. Женщина открыла, и на нее тут же воззрились большущие голубые глаза Розалин – лучшей подруги Анны.

– Здравствуйте, миссис Марэль, – улыбнулась юная девушка и встревожено поджала губы.

– Что-то случилось, Рози?

Та дрогнула. Слова явно давались девчонке непросто. Нервно заведя длинные русые волосы за уши, Розалин, наконец, собралась с духом:

– Анна заходит в «Хэппихай».

– Что? – брови Пэгги хищно спустились на веки. Она почувствовала, что злится, ведь этого не может быть. А если и может, то какому бездушному кретину только пришло в голову зайти на аккаунт погибшего ребенка?!

– Уже неделю я замечаю, что Анна в сети. Я писала ей, но она не читала мои сообщения, – девушка протянула свой мобильный телефон. На экране белела веб-страница «Хэппихай» с разделом «Друзья». Напротив имени Анна Марэль красовалась надпись: «Была сегодня в 3:15». – Вы знаете, мы с ней были близки, поэтому мне показалось правильным оповестить вас с мистером Марэль. Может быть… Может, стоит обратиться в полицию?

– Может?! – прикрикнула женщина и тут же виновато отвела глаза от перепуганной Розалин. – Нет, это обязательно нужно сделать. Сейчас же позвоню Тони. Спасибо за то, что сообщила, Рози. Зайдешь на чай? Я приготовлю оладьи.

– О нет, спасибо, миссис Марэль. Я обещала отцу познакомиться с его подругой… – девушка горестно выдохнула и заговорила тянущимся от неохоты голосом: – Поэтому мы поедем к ней и проведем счастливый семейный день…

– Милая, я понимаю твои чувства, – по-доброму ответила на это Пэгги. – Но твой отец уже много лет был одинок. Позволь ему стать счастливым, детка. Ты ведь уже взрослая и должна понять его.

Та печально улыбнулась и качнула маленьким квадратным подбородком. Скорее для того, чтобы миссис Марэль заткнулась и не лезла больше в неприятную тему. И это сработало.

Попрощавшись, женщина закрыла дверь и болезненно вздохнула. Сердце ее задавило так, что рефлекторно к груди потянулась рука.

Не сказать, что Пэгги была в восторге от Розалин. Женщина испытывала к ней полнейшее равнодушие до тех пор, пока не исчезла Анна. Просто дочь неплохих соседей. Порядочная, с хорошей успеваемостью в школе.

Но теперь что-то словно изменилось. Печать юности на симпатичном лице девочки напоминала Марэль дочь. Напоминала о том, что ей сейчас тоже было бы семнадцать. Она тоже бы хлопотала над подготовкой к выпускному, выбирала бы платье. Собирала бы документы в университет…

Невольно сорвались слезы. Захотелось разрыдаться и завыть волком. Прошел год, но рана утраты не затянулась. Она болит так же, как и тогда. Ни каплей меньше.

На втором этаже заиграл телефон.

«Как вовремя, – отметила женщина, вытирая мокрые глаза и спеша по лестнице наверх. – Надеюсь, это Тони».

И это действительно был он. После смерти Анны мистер Марэль утопился в работе. Он изменил график и теперь торчал на керамическом заводе с утра и до глубокого вечера. Приходил уставший, ел и сразу же заваливался спать.

Пэгги понимала: произошел сильнейший удар не только для нее, но и для супруга, поэтому каждый по-разному переживает горе. Однако, порою она ловила себя на мысли, что слишком злится на Тони. Злится за то, что он предпочел оставить ее наедине с мыслями и с болью. В отличие от супруга, Пэгги не работала, а потому ей было сложнее отвлекать мозг от горьких мыслей. Она варилась в них. Нет, разваривалась. Разрушалась, расползалась морально.

Однажды Тони вернулся домой и обнаружил Пэгги, рыдающей в пустой холодной ванне. Он впервые увидел жену настолько пугающе чужой и незнакомой. Она была похожа на серую старуху со взглядом решившегося суицидника. С тех пор мужчина, будучи на работе, часто ей звонил, хотел убедиться, что все в порядке. Кроме того, врач назначил рецептурные препараты для нервной системы, и мистер Марэль строго следил за графиком их приемов, ведь Пэгги запросто могла схалтурить.

Для женщины это было важно. Не контроль, а само проявление внимания. Ей стало не так одиноко, не так страшно оставаться в оглушающе тихом доме одной.

Вот и сейчас он звонит, чтобы проверить, и чтобы поддержать.

– Уже проснулась? – мягко заговорил он первым.

– Была вынуждена…

– Что с голосом, дорогая? Что-то случилось? Тебе грустно?

Пэгги тоже удивилась собственной хрипоте и холоду в интонации, но не подала виду. Она ответила:

– Приходила Рози. Подруга Анны.

– Так. А зачем?

– Она сказала, что… – голосовые связки женщины будто превратились в напуганных сжатых ежей. Она не сумела выдавить из себя ни слова, пока не отвела мобильный в сторону и не прокашлялась. Тогда ее затошнило на нервной почве, но говорить она все же смогла: – Анна уже неделю выходит в интернет.

– Что за глупость?! Это вздор! Нужно поговорить с Рози. Это была жестокая шутка с ее стороны.

– Нет, Тони. Рози показала мне аккаунт нашей дочери. Он и правда был активен ночью. Какой-то ублюдок заходит под ее именем! Возьми выходной. Поедем в полицейский участок сей час же!

– Хм. Доступ к перепискам Анны имели только сотрудники полиции во время поисков. Это будет разумным решением, дорогая. Дождись меня, поедем вместе.

– Послушайте меня, мистер Прайд, – Тони возмущенно выставил указательный палец перед собой. – Мы бы не стали сюда тащиться, если бы все происходило именно так, как вы говорите. Нет, мы не пользовались компьютером дочери и не могли случайно оставить вкладку с ее аккаунтом в «Хэппихай» открытой! – мужчина был пунцовым, как клюква, от ярости. – Вы нас с женой за идиотов держите?!

– Успокойтесь, мистер Марэль, – спокойный, но строгий голос детектива не терпел ослушания.

Ему было около сорока, и за все годы своей работы он повидал много разнообразнейшего дерьма. Город всегда находил, чем удивить. В Городе часто происходили воистину странные вещи. Их не объяснишь людям и, тем более, вышестоящему начальству. Но Прайд был уверен: здесь, в земле или в воздухе – не важно, обитает нечто, что беззастенчиво накладывает свое клеймо на каждого жителя.

Например, Прайд точно знал, что некоторых пропавших без вести никогда не найдут. Почему? Потому, что они попросту растворились без следа. И полное безумие детективу списывать преступления на мистику или проказы инопланетян, однако других объяснений не находилось.

Конечно, он не верил ни в мистику, ни в инопланетян. И всякому коллеге, который начинал веровать в высшие силы, он бы сказал что-то вроде: «мы просто плохо работаем, нужно стараться лучше, ведь люди не исчезают бесследно», однако…