– Хм, получается, мне нужно выбрать из девяти листов только один?

– Получается.

– Постойте, а я ведь могу всё переписать мелким почерком. Очень мелким. И весь список уместить на одном листе. Ваш агрегат справится с мелким почерком?

– Думаю, да.

– Замечательно.

Я сел за стойку, разложил перед собой листы и принялся переписывать ночные труды, пытаясь втиснуть всё на одну страницу. Но уже к середине осознал всю тщетность своей идеи. Даже если умудриться нанести буквы сразу под буквами, строчки под строчками, не оставляя пробелов, то места всё равно не хватит.

И тогда я вычеркнул один из подарков. Думал, будет болезненно, но оказалось – нет. Наоборот! Даже волнительно. Потом я вычеркнул ещё один. Потом ещё и ещё. Мастер отошёл в сторону и тихо опустился на стул.

Я стал жадно вычёркивать всё, что жадно написал ночью. И с каждым новым вычеркнутым подарком счастье возвращалось в мой новый день. Вдруг я остановился. Стоп! Что я делаю? Зачем?

– Что случилось? – Мастер уставился на меня.

– Вы знаете, это ведь даже не мои желания. Мне их насовали отовсюду. В мусор! Всё – в мусор!

– Стой! Не надо, не рви! – он вытянул руку, чтобы остановить меня. – Дай лучше мне.

– Зачем?

– Мне же надо знать, что тебе не дарить. Вот, держи, – он протянул мне чистый лист. – Теперь напиши свои. А я пойду почитаю и чай поставлю. Тебе с лимоном? Хорошо. Если раньше закончишь, запускай этим рычажком.

Я сидел, уткнувшись в белый лист. Смотрел на него, улыбался и хмурился. Снова улыбался и снова хмурился. Кивал, а потом возмущался и качал головой. Подарки? Список подарков? Что же это может быть?

Когда Мастер вернулся с двумя чашками горячего чая, чудо-агрегат уже печатал.

– Шоколадные эклеры? – весело воскликнул он.

– Да. К чаю – самое то! Помните, вы угощали меня вишневым пирогом? Теперь моя очередь. Присаживайтесь.

Я поднял ладью, когда постучали. Замер, а рука зависла над полем.

– Мастер, по-моему, там кто-то пришёл.

– Ходи, мой друг, – ответил он.

– Вы разве не слышали? Кто-то постучал.

– Слышал. Но ты поднял фигуру, а значит, нужно завершить ход.

– Ну, вот, – растерянно вздохнул я, – забыл, куда хотел… сбился. Дайте немного подумать. – Вновь раздался стук. – Да откройте же вы, наконец. Вдруг что-то важное.

– Всегда будет что-то важное. Ходи.

За дверью никого не оказалось. Мастер выглянул в коридор, но и там было пусто. Тогда он вернулся в комнату и уселся в кресло. Игра продолжилась. Но не долго. Снова постучали.

– Мне кажется, это на кухне, а не в прихожей, – предположил я.

– Похоже на то, – согласился он.

За окном возле старого кондиционера свисал стебель с густой ягодной кистью. Несколько листьев прилипло к стеклу, а самый крупный свернулся в трубочку и колотил в деревянную раму.

– Однако, – воодушевился Мастер и распахнул окно. – Какими судьбами, Джанджи?

– Ну, наконец-то! Ну, сколько можно стучаться? Чего так долго? – возмущенно пробубнил лимонник и вполз на подоконник.

Я застыл, наблюдая, как длинный стебель обвивается вокруг графина с водой, как поднимает его и жадно опустошает.

– Рад тебя видеть, Джанджи, – Мастер наполнил графин. – Как поживает Емельян Аркадьевич? Давно с ним не виделся. Или он уехал куда?

– Куда он уедет? От меня то? – воскликнул лимонник и собрал в кольцо свои ягодные грозди. – Дома сидит. Уже который месяц. Не выходит. Я ему говорю, Емельян, иди, проветрись, прогуляйся. А он – ни в какую!

– Он здоров? Может проведать нужно?

– Я как раз для этого и спустился. Четыре этажа вниз полз. Два дня! Пока до вашего окна добрался. Прошу, сходите к нему, а то меня он не слушает. А вас, уверен, послушает.

– Хорошо. Сейчас же поднимусь к нему.

Мы направились к лифту и приехали на шестой этаж. На лестничной площадке Мастер остановился и посмотрел на меня:

– Будь аккуратнее, мой друг. Это я познакомил Емельяна Аркадьевича с Джанджи. Давняя история. Ничего там не трогай и лучше ничего не спрашивай. Джанджи легко может свести с ума. Думаю, это именно тот случай.

Замок в двери был уже открыт, но сама дверь с трудом поддавалась. Что-то держало её изнутри. Мастер достал фонарик и направил его в тёмный коридор.

– Так и думал, – сказал он вполголоса. – Лезь за мной, только не поломай стебель.

Мы протиснулись в узкую щель и оказались внутри тёмно-зеленой паутины. В глаза, в нос поползли листья, ягодные гроздья, а резкий лимонный запах оказался настолько сильным, что через несколько шагов у меня закружилась голова. Я натянул ворот до середины лица и устремился за Мастером.

– Емельян Аркадьевич? Вы здесь? – Никто не ответил, и мы решили продвигаться дальше. – Это ваш сосед со второго этажа? Отзовитесь?

Вдруг в нескольких шагах где-то на уровне пола раздался глухой стон. Мастер нагнулся и раздвинул густые спирали разросшегося лимонника. Сквозь паутину, сплетенную плотным стеблем, показалось изможденное лицо хозяина квартиры.

– Помогите!

– Дайте руку, сейчас мы вас вытащим!

Через полчаса мы вчетвером – я, Мастер, Емельян Аркадьевич и Джанджи – сидели на единственном диване в заросшей гостиной.

– Это он вас позвал? Да? – расстроено заговорил Емельян Аркадьевич, кивая на лимонник. – Я же просил! Зачем? Это наше с тобой дело!

– Они спасли тебя, – обиженно заявил Джанджи. – Ты перестал мечтать. И меня стало так много, что ещё чуть-чуть и… Я сделал это ради тебя!

– Емельян Аркадьевич, а что с вашей квартирой? – деликатно поинтересовался Мастер. – Помню, у вас было весьма уютно.

– И сейчас не хуже, – ответил тот.

– Я же вас предупреждал. Нельзя так с Джанджи. Этот лимонник не простой. Посмотрите, как он вырос. Ему же тесно. А грозди? Они же нуждаются в чудесах! Без чудес Джанджи погибнет. Вы ведь понимаете?

– Я знаю, всё знаю! Но нет у меня чудес для него. Нет.

– Закончились чудеса? – Мастер не смог скрыть удивление.

– Я не знаю, что пожелать. Только что-то придумаю, сразу всё кажется каким-то мелочным и ненужным… Вы смеетесь? Не смейтесь.

– Никто над вами не смеётся. Это частый случай. Когда в руках безграничное, тогда все границы исчезают. Нет границ – нет формы. А нет формы, то и содержание не удержать. Вода разольётся без кувшина, песок рассыплется без часов.

– Что мне делать?

– Я бы забрал Джанджи обратно, но он выбрал вас. Увидел в вас опору.

– Опору?

– Каждой лиане нужна опора.

– Но… как мне придумать ему чудеса?

– А вы считаете, это легко воплощать желания? Нет, это настоящая работа! Ответственная и необходимая. И такая же ответственная работа – это придумывать желания, мечтать. Он готов трудиться ради чудес, почему вы не готовы трудиться, чтобы дать ему эти чудеса?

– Смогу ли?

– Поймите. Если ему не давать чудеса, он будет и дальше извиваться, плести паутины и запутает вас и себя. Ему обязательно нужны чудеса!

– А если… если я пожелаю что-то не для себя, а для кого-нибудь ещё? Если попробовать исполнять мечты других людей? – смущенно спросил Емельян Аркадьевич.

– Вы это серьёзно? – захохотал Мастер. – Вы ещё никому ничего не желали? Ну, вы даёте! Я то думал, у вас что-то серьёзно стряслось! Уф! Аж груз с плеч свалился!

Дверь в лавку приоткрылась, и звонкий колокольчик забренчал где-то наверху. Мастер аккуратно положил на полку книгу в кожаном переплёте и обернулся.

– Юрий, рад тебя опять видеть у меня в лавке, – улыбнулся он.

– Добрый день. Я по делу. Нужен лист для впечатлений, – сказал я и добавил: – чтобы записать их. А то я иногда забываю их записывать.

– А какой нужен? Белый? Или цветной?

– Желательно какой-нибудь яркий и в клеточку… а лучше с прописью.

– С прописью? Так это же школьный лист, – заявил Мастер.

– Всё верно. Помните, 20 лет назад я брал у вас лист для выпускного? Мне снова он нужен.