— Если бы это было возможно, я бы уже давно организовал свадьбу сына с Ульяной Воронцовой, тем самым заявив претензии на активы брата, — сказал он. — Но это вызовет как раз ту самую войну, о которой ты упоминал. Мы с Еленой Алексеевной не хотели тебе это говорить, чтобы не испортить впечатление, но времени у нас почти не осталось, как и выбора. Есть несколько лазеек в бумагах, которые оставил брат. Он это сделал специально, хотя вряд ли мог предполагать, что всё случится так быстро. Его наследство, те самые активы, могут достаться нам, но для этого нужно, чтобы княжна Елизавета или Мария вышли замуж, попав в большой и влиятельный род. Тогда мы сможем переписать всё на княжну и её супруга.

Я поморщился, поняв, к чему он клонит. Мы уже прошли через всю территорию института и остановились у ворот. За ними была видна дорогая бронированная машина великого князя и наш внедорожник.

— Подумай над нашим предложением, — сказал Разумовский. — Все эти аукционы — сущая мелочь по сравнению с тем, что стоит на кону. Думаю, что уже скоро к тебе придут князья и бывшие союзники моего покойного брата и предложат взять в жёны Ульяну Воронцову. Только это не сработает, поверь мне. Я бы тебя не предупреждал и не поднимал эту тему, если бы не Елена Алексеевна. Она, кстати, от своей доли отказалась в пользу Елизаветы, так что тебе достанется две трети от закрытых активов Воронцова. Свою треть я заберу, предупреждаю сразу. Тем более что мне предстоит сделать гораздо больше, чем вам двоим.

— А меня, значит, хотите бросить грудью на амбразуру, когда князья узнают, что у них из-под носа увели столько денег?

— Они это переживут. Им важно, чтобы деньги мне не достались, а ты для них можешь стать сильным союзником. Поэтому, если будут спрашивать, какие у тебя дела с Разумовским, говори им, что я надоедаю с вопросом принадлежности частной коллекции семейных ценностей Романовых.

Он хитро улыбнулся, показав жестом охраннику у лимузина, что скоро подойдёт.

— Я обязательно посещу аукцион, — сказал Разумовский. — Рад был встретиться и поговорить. До свидания.

— До свидания, — ответил я, без особой радости в голосе.

Охранник поспешил открыть дверь перед князем, когда тот подошёл к машине.

— Тяжело, — вздохнул я, испытывая огромное желание послать и Разумовского, и тех, кого князь ёмко называл «они».

Достав телефон, посмотрел на несколько пропущенных звонков от Таси за последний час. Нажал кнопку вызова.

— Кузьма, — ответила она почти сразу. — Ты обещал быть к ужину, у тебя всё в порядке?

— Много дел свалилось. Хотел предупредить, что уже еду домой.

— Хорошая новость, так как тебя уже час ждут важные гости.

— Кто? — с тревогой в голосе уточнил я.

— Принцессы Цао приехали, — Тася наверняка улыбнулась, услышав интонацию в моём голосе. — И подарков привезли столько, что мы тут засомневались, не обещал ли ты им что-нибудь необычное. Нам с Алёной уже нужно начинать учить китайский или ещё рано?

— Не шути так, — улыбнулся я. — Держи оборону, скоро буду.

Чтобы заехать во двор дома, пришлось постараться, так как проезд почти полностью перегораживала пара лимузинов. Красные флажки с изображением золотого феникса, посольские номера. Вместе с высокими гостями приехали сразу три машины с телохранителями, среди которых я заметил Ву Ци. Невысокий худощавый китаец с широким носом и необычно узким разрезом глаз. На поясе бесценная реликвия семьи Цао, прямой меч с гравировкой. Я специально попросил остановить машину у въезда во двор, чтобы поздороваться с ним, запоздало вспомнив, что он на английском знает всего пару фраз. Когда я только увидел погром в промзоне, почему-то сразу о нём и подумал.

Сестёр Цао я застал в праздничной гостиной. Несмотря на то что они принцессы, не часто их можно увидеть в традиционных китайских платьях, обязательно красных и расшитых золотом. Они надевали их только по особым и торжественным случаям, даже на праздники ограничиваясь более скромными версиями. Сейчас, когда Сяочжэй поправилась, можно было точно сказать, что они с Чжэнь родные сёстры не только по отцу. Особенно когда использовали одинаковый макияж, подводя глаза, делая взгляд более выразительным.

— Простите, что задержался, — сказал я, проходя в гостиную. — Сяочжэй, Чжэнь, рад вас видеть.

— Здравствуй, Кузьма, — сказала Сяочжэй на русском, говоря всё ещё с сильным акцентом. — Не хотели беспокоить раньше конца каникул. Так получилось.

— Кстати, как ваш отдых дома? — я прошёл к столу, сел рядом с Тасей. Пока меня не было, она вела беседу с гостями. Интересно, о чём они целый час разговаривали? — Ваш отец снова собрал всю семью на новогодние праздники?

— Собрал, — кивнула Сяочжэй. — И праздник удался. Когда внезапно приходят громкие новости и заранее знаешь, что это снова Кузьма. Тебя нельзя оставить на десять дней, чтобы ничего не случилось.

Я заметил у неё под рукой необычную шкатулку или коробочку, по форме и размеру напоминающую книгу.

— Мы сегодня по делу, — сказала она, поставив коробочку перед собой. — Но хотим зайти просто в гости, потом.

— Конечно, приходите четырнадцатого, — сказал я, бросив взгляд на Тасю. Она едва заметно кивнула. — Пообедаем вместе, поболтаем о разных техниках. У меня есть чем вас удивить.

— Мы придём, — улыбнулась Сяочжэй, затем подвинула коробочку в мою сторону. — Император Цао просит сделать ему меч. Без аукциона и обещаний. Внутри письмо и рисунок.

В лакированной коробочке, с изображением пера феникса на крышке, действительно лежало послание, написанное тушью. Надо будет Анну Юрьевну попросить перевести. Мы как раз Наумовых ответно приглашали в гости на обычный семейный обед, только тринадцатого числа. Если послание собственноручно писал император Цао, можно в рамочку поместить и на видное место повесить. Письмо было скреплено большой императорской печатью. Вроде бы она называлась Большим драконом или что-то в этом роде. Под письмом лежал эскиз прямого китайского меча, такого же, как у мастера Ву Ци. Нарисовано тоже тушью, очень аккуратно и даже красиво. Смущали только иероглифы на клинке. Не знаю, получится ли у ребят их повторить.

— Император Цао делал рисунок, — подтвердила мою догадку Сяочжэй.

— Передайте вашему отцу моё глубокое уважение и почтение, — сказал я. — Что не так?

— Когда официально, нужно говорить не «отцу», а «Императору Цао», — поправила Сяочжэй с улыбкой на лице. — Иначе тебя могут неправильно понять.

— Как скажете. В общем, меч сделаю, сразу, как кузница будет готова. Я только заказал оборудование, и его ещё не привезли.

— Спасибо, — поблагодарила Сяочжэй. — Это было очень важно.

— Да ладно вам, — отмахнулся я. — Это всего лишь меч. Мне не сложно.

Хотел добавить, что хотя бы они не собираются втягивать меня в очередную авантюру. Младшая принцесса, кстати, сидела очень тихо, скромно потупив взгляд. Может, дело в том, что мы на русском языке говорили, а он ей давался хуже, чем старшей сестре.

— Хотите, расскажу, как старинную рапиру нашёл, внутри которой хранился огромный секрет? — спросил я. — Или вы торопитесь?

— Мы не торопимся, — оживилась Сяочжэй. — Нам очень любопытно.

— Может, мастера Че позвать? — спросил я.

— Нет, мы всё хорошо понимаем, — сказала Сяочжэй за себя и сестру.

Поссорились, к гадалке не ходи. В любом случае, раз уж заглянули в гости, выгонять их так быстро не хотелось. Пока подали чай, пока я рассказывал о приключениях в Италии, прошёл целый час. Сяочжэй оказалась прекрасной слушательницей. Она по этому искусству может частные уроки давать. А ещё она поблагодарила за то, что я устроил большой переполох с аукционом. Если бы не это, они провели бы ещё неделю в компании братьев и сестёр во дворце у отца. Плохо, что за весь вечер Чжэнь сказала всего пару слов. Надо будет потом узнать, что у них произошло.

Когда принцессы уехали, мы пошли смотреть, что за подарки нам достались от семейства Цао. Не знаю, почему Тася так разволновалась, так как в нескольких больших и маленьких коробках, с изображением пера феникса на крышках, не было ничего необычного. Нам подарили ещё по одному традиционному и изысканному наряду ханьфу. Мне достался халат почти такой же, как у мистера Ма, в котором разрешено было ходить только великому мастеру. А вот платьев оказалось три, а не два, как и наборов драгоценностей в виде золотых заколок для волос, шпилек и серёжек, украшенных драгоценными камнями. Может, император Цао таким образом хотел намекнуть, чтобы я к нему в гости приехал вместе с супругами. Отдельно от всего, в лакированной шкатулке я нашёл причудливого китайского дракончика, лежащего на плоском камне. Увесистая фигурка, вырезанная из цельного нефрита. Таким хорошо письма и бумаги на столе прижимать, как пресс-папье, чтобы не разлетались. Собственно, туда я его и определил.