Вот теперь на площадке перед шлагбаумом повисла недолгая тишина. Даже удивительно, после такого шумного гомона. При этом мастера резко стали серьёзней, а бойцы из числа экспертов напряглись. Если я не ошибался, то среди собравшихся простых людей было не больше десятка.

— Сабина могла бы предупредить, что этот гад был ещё и маркизом, — вздохнул я. — Михаил, а кто среди них главный или старший?

— Думаю, что сын маркиза, — он показал взглядом на парня, лет двадцати пяти, которого окружала тройка телохранителей.

— Тогда пойдёмте решать эту проблему, пока до серьёзной драки дело не дошло.

Не знаю почему, но сложившуюся ситуацию я воспринял необычно спокойно. На нас уже обратили внимание как люди герцога Бурбона, так и гости. Наверное, из-за большого кинетического поля, накрывшего всю площадку разом. Теперь, чтобы использовать силу, любому мастеру нужно было преодолеть небольшое внешнее сопротивление. Хорошее умение, я его относительно недавно придумал, но опробовать пока случая не представлялось. Это меня Карл Мирбах надоумил, когда удерживал сердитого великого мастера из Японии. Не уверен, что у меня получится подобное с кем-то такого высокого уровня, но вот обычных мастеров сдержать должен.

Чтобы дойти до сына маркиза и его телохранителей, даже не пришлось проталкиваться сквозь толпу. Люди сами расступались, хотя я силу по-прежнему скрывал, и они могли почувствовать только давление кинетического поля.

— Что кричат? — спросил я у посла, уловив голоса из задних рядов. В принципе, и моих небольших знаний итальянского было вполне достаточно.

— Ругаются, — тактично перевёл он.

— Нехорошо, — ответил я, затем помахал рукой людям герцога Бурбон-Сицилийского, узнавшим меня. Одного мастера я тоже помнил. Он отвозил меня в больницу, когда я поймал железный штырь плечом, закрыв Сабину.

Остановившись на дорожке, поманил жестом сына маркиза. Уважительно поманил, как это положено при обращении к человеку, а не животному, а он всё равно обиделся. Состроил рожу, но решил подойти. Когда между нами осталось всего пара шагов, я показал на будку охраны.

— Сегодня ночью к нам забрался мастер молний и спрятался вон там, — сказал я на русском языке. Подождал, пока посол переведёт. — Немолодой полный мужчина, такого роста, в комбинезоне и чёрной маске, скрывающей лицо. А вон там, на перекрёстке стояла моя сестра с дочкой на руках. И этот… глупый человек запустил в мою сестру молнию. Вон там, на фонарном столбе справа есть камера, которая всё зафиксировала.

Я дождался, пока посол переведёт, и снова поднял руку, не дав ничего сказать парню. А на одного из мастеров, стоявшего за его спиной, я просто бросил холодный взгляд, отчего он закрыл рот, так и не успев произнести ни слова.

— Вы все, собравшиеся сегодня здесь, те, кто остался дома, люди герцога, да и он сам, живы только потому, что я в тот момент оказался достаточно близко, чтобы отразить молнию. Я в ваши разборки не лезу, но если моя сестра или любимая племянница пострадают, то я вас всех убью. Даже разбираться не буду, кто виноват и почему так произошло. Начну с самого низа и дойду до того, кто подобное допустил своим бездействием.

Посол перевёл, выслушал короткий ответ.

— Он хочет увидеть записи с камер, — сказал Жаров.

— А ещё, — я проигнорировал требование и показал в сторону главного поместья, — там живёт Эсмеральда Сальви с сыновьями. Крайне расстроюсь, если с ними тоже что-то случится. Войну начинать не буду, но найду время, чтобы приехать в Италию, и конкретно вам головы поотрываю. Ещё вопросы ко мне будут?

Я обвёл их взглядом. Мастера промолчали. Парень немного помрачнел лицом, затем что-то сказал.

— Говорит, что Вам хватило бы сил обойтись без убийства, — перевёл посол.

Я вздохнул, подумал немного и кивнул.

— Наверняка. Точно так же, как и этому мастеру молний хватило бы ума не убивать двух охранников и не запускать в женщин и детей молнии. Хотите друг друга убивать в борьбе за власть — ваше право. Только не впутывайте в это посторонних, особенно детей. Я всё сказал, так что проваливайте, пока у меня прекрасное новогоднее настроение. Иначе поставлю вас в неудобную позу и подожду, пока за вами приедет полиция, как за нарушителями общественного спокойствия. А насчёт записей с камер и всего прочего спросите об этом у маркиза Сальви.

Чтобы собравшиеся быстрее поняли, что здесь им делать нечего, я совсем немного ослабил контроль над силой. У обычных людей мало шансов встретить великого мастера. Многие даже не заметят, когда тот окажется неподалёку или пройдёт мимо. Может, поэтому люди думают, что они могут спокойно прийти, что-то требовать, шуметь или даже угрожать. А когда впервые чувствуют рядом безграничную силу, в них просыпается инстинкт самосохранения, требующий сбежать как можно быстрее и как можно дальше. Вот и сейчас, все, кто не достиг уровня мастера, бросились в разные стороны, забыв про машины, перегораживающие проезжую часть. Единственным, кто не побежал, был сын маркиза Маркони, но телохранители парня подняли его под локти, так, чтобы это не слишком бросалось в глаза, и повели к машинам.

— Вот так всё и было, — сказал я послу. — А ещё я с королём Италии встретился, и он просил меня подождать до третьего января. Если до этого числа в Риме не появится незарегистрированный великий мастер, то уже четвёртого я поеду домой. Кхм, простите, если напугал. Надо алкоголя выпить немного, чтобы отпустило. Коньяка грамм пятьдесят или большой бокал вина. Я ещё плохо контролирую силу, и такое случается.

— Ничего, я в порядке, — сказал он и протянул визитку. — Здесь адрес посольства и телефоны. Если что-то будет нужно, обязательно обращайтесь. Вы же остановились в поместье маркиза Сальви?

— Да, буду здесь до третьего числа.

Машины на дороге уже начали разъезжаться, и всего через пару минут осталась лишь пара брошенных. Я их перетащил на стоянку, чтобы освободить проезжую часть и автобус смог проехать. После этого заглянул в главное поместье, чтобы поговорить с синьорой Флорой. Кстати, Маурицио так и не объявился, хотя до праздника осталось совсем немного времени. В поместье к этому времени шла уборка и подготовка.

— Всё в порядке? — встретила меня синьора Флора. Внешне она совсем не выглядела обеспокоенной случившимся, в отличие от двух незнакомых мне женщин, скорее всего, из числа рано приехавших гостей.

— Приезжал сын маркиза Маркони, — сказал я. — Хотел узнать, что произошло. Мы просто поговорили. Я рассказал, как всё было, и они ушли.

— Джова́нни всегда был вспыльчивым, но рассудительным мальчиком, — она неодобрительно покачала головой. — Мы с его мамой хорошо знакомы. И он должен был приехать совсем иначе. Если он потерял голову из-за смерти отца, то это простительно. В противном случае всё это может закончиться неприятностями. Ссоры больших семей — это всегда плохо. Не думай об этом, Кузьма. Я уверена, что очень скоро всё разрешится.

— Конечно, разрешится, не переживайте, — я ободряюще улыбнулся, подумав, что до отъезда из Италии надо будет остудить пару горячих голов. Хорошо бы хватило слов, чтобы они поняли, что семья Сальви очень дорога для меня. Только бы Маурицио не наделал глупостей раньше.

31 декабря, десять минут до полуночи

В праздничную столовую особняка вошёл невысокий чернокожий мужчина в дорогом костюме и белоснежной рубашке. Синий галстук с замысловатым рисунком, серебряные запонки с маленькими драгоценными камнями и несколько золотых перстней придавали ему солидности. Он выглядел лет на сорок пять, короткие чёрные волосы и трёхнедельная щетина тронуты ранней сединой. Широкий нос, небольшие глаза и форма скул выдавали в нём уроженца Южной Африки. Войдя в комнату, он осмотрелся, бросил взгляд на высокий шкаф и два комода из тёмного дерева. Резная мебель, покрытая блестящим лаком, притягивала его взгляд. За стеклянной витриной шкафа ещё час назад стоял сервиз из дорогого фарфора, который уже расставили на широком праздничном столе.