Овцы должны новорожденных облизать, но некоторые молодые мамаши этого не делают, пугаются, норовят убежать. Поэтому обтереть ягненка, приложить к материнскому вымени – дело сакманщицы, прибрать за овцой, а в это время рядом еще несколько десятков овец ягнится! Ветеринары и зоотехники трудятся не покладая рук! Картина по накалу обстановки напоминает бой!
Но вот все овцы объягнились. Отара увеличилась, больше чем вдвое. Ягнята через час после рождения уже прыгают и скачут, однако, выпускать их на "травку-муравку" ещё рано. Можно весь молодняк погубить. Ягнят постепенно переводят с материнского молока на прикорм и только примерно через три месяца, они будут сособны начать самостоятельную жизнь.
Еще одна работа, для которой нужны сезонные специалисты – стрижка. Стригаль – профессия почетная и потомственная. Стригали переходят с фермы на ферму и стригут, стригут.... Невозможно нынче представить, как это происходило прежде, когда не было электрических, а до того механических машинок для стрижки, и стригли специальными пружинными ножницами. Сколько миллионов раз стригаль сжимал их! Это ж какой силы были руки у стригалей!
Среди виртуозов стригалей проходят соревнования, причем, даже международные. Мировой рекорд, что-то около трех минут. Столько требуется мастеру, чтобы повалить овцу или барана и состричь с него всю шесть целое огромное одеяло – больше десятка килограммов. Тонкорунных овец стригут раз в год, грубошерствых два, а некоторые породы – три раза: весной, летом и осенью. Ну, наконец, и эта работа сделана, машины, тяжело груженые тюками с шерстью, пошли в город на прядильные фабрики. Можно овец выгонять на пастбище, а уж это дело чабанов.
Чабан вооружается герлыгой – двухметровой палкой, с особым образом устроенным деревянным крюком на конце. Это его главный пастушеский инструмент. Герлыгой можно и от волков отмахаться, а главное крюком – чепигой, выхватить ягненка или упавшую овцу за ногу, из самой гущи отары, чтобы их не затоптали – испуганные то овцы шарахаются все вдруг – как морская волна во время прибоя.... Иногда, бегущая овца переворачивается на спину как жук или черепаха и не может самостоятельно подняться на ноги. Если ей не помочь, овца может умереть. Чабан протягивает ей герлыгу, цепляет за ногу и овца, получив опору, вскакивает…
Овцы боятся больших открытых пространств, им спокойнее там, где место пасьбы огорожено. Но главное успокоение – чабан! Овцы должны его постоянно видеть. Если он стоит – они тут же сбиваются вокруг чабана, если сел – можно расходиться и спокойно щипать траву. От опыта и мастерства чабана зависит всё! Он должен знать, где какой травостой, в каком порядке прогонять отару, потому что пока овцы голодны они съедают всю траву под корень, а как чуть поднаелись – пошли, помчались, срезая только вкусные травинки. Значит завтра на это поле можно вернуться и они объедят – "стравят" все дочиста.
Но пастбища нужно готовить. До выпаса овец их очищают от мусора, хвороста, валежника и камней, чтобы животные не напоролись, не покалечились. Должны быть срезаны кочки, выкорчеваны и сожжены кустарники, найдены и уничтожены ядовитые травы. Заболоченные участки пастбищ осушают. Ямы с водой осушают или закапывают. Если нет возможности их уничтожить, то огораживают, чтобы овцы не могли пить грязную, застоявшуюся или зараженную воду.
Если пастбища сухие и не реки, не пруда нет, то и хорошо пастись не будут. Лучше всего утром при выходе на пастбище прогонять овец мимо корыт, наполненных водой, чтобы они могли напиться. После обеденного отдыха овец надо еще раз напоить до выхода на пастбище. Если водопой далеко от пастбищных участков, то воду подвозят в автоцистернах.
Чтобы молодая трава. в которой много калия, хорошо бы усваивалась, овцам нужно во время давать соль, так называемые, лизунцы. А потом отара уляжется в холодке и станет пережевывыать жвачку…
На прогоне и выпасе чабан идет впереди отары, иногда берет на плечи ягненка, за ягненком побежит мать, а за нею и остальные овцы. Позади отары идет второй чабан – подпасок, а есть еще и третьяк (Не знаменитый хоккеист, а отарщик). И все равно одним людям не справиться. Помогают великие труженики и помощники – собаки. Чабаны разговаривают с ними как с людьми.
– Полкан, (или там Рогдай), смотри, смотри – куда овца пошла! – кричит чабан собаке и пес-пастух гонит, отбившуюся овцу обратно к отаре. Собаки и сами следят за порядком. Я видел как громадный пес поскакал прямо по спинам плотно сбившихся овец, выхватил из толкучки полузадохнувшегося ягненка и закинув на спину выволок его на край отары к чабану. Спас!
Очень часто горожане приобретают собаку "за красоту" и не особенно задумываясь ради чего то или иная порода выведена. Мои знакомые купили дорогущего щенка колли (я думаю, под цвет роскошной лисьей шубы). Щенок подрос в комнатных условиях, но когда его вывели во городской двор, где "паслись" дети из детского садика, в нем проснулась память предков – овечьих пастухов. С неверотной скоростью он пошел кругами вокруг детей и очень скоро, к ужасу хозяев и воспитательницы, загнал их всех в песочницу и стал "охранять" никого не подпуская…
Швейцарские чабаны порою выпускают отары на пастбища и оставляют их там под присмотром и защитой собак. Когда приходит пора возвращать отары с летних пастбищ в кошары, чабаны на автомобилях привозят подмогу, специально обученных собак-чабанов. Они самостоятельно собирают разбредшихся овец, сбивают в отару и гонят в кошары километров двадцать. При этом слушаюся команд чабана, который едет по дороге в автомобиле и свистом приказывает повернуть налево или направо, растянуть отару на узком проходе или наоборот собрать-сгуртовать вместе. Чабан вылезает из машины только, чтобы закрыть загон и открыть борт кузова – куда собираются собаки, чтобы перехать на следующее пастбище и там опять собирать овец.
Отару пасут и днем и ночью. Там, где природа позволяет – пасут круглый год.
Жарким летом высоко в горах, переходя на алпийские луга, а зимою спускаясь в долины. По горным дорогам идут многотысячные отары, которые ведут чабаны, чей талант так же униклен и редок, как талант художника или композитора.
А вьюги, а бураны, а снежные лавины! И все это чабан предвидит, не щадя собственной жизни бережет овец и спасает. Под проливным дождем, под грозой, когда поблизости нет никакого укрытия, чабан стоит посреди отары, особым приемом опираясь на герлыгу. Струи дождя хлещут его по лицу, стекают ручьями с меха папахи и длинной бурки. А ведь он и сесть не может – овцы разбегутся! Они тысячами глаз смотрят на него, зная, что он не даст пропасть, защитит от волков, не даст сбиться с пути, выведет на пастбище, где сочная трава и заботливою рукой чабана разложены куски соли…
Но это еще далеко не все…
Сыры! От всем известный брынзы и рокфора до таких, что я и названий то не слышал – их изготавливают с древнейших времен все народы, которые держат овец и сосчитать все сорта, наверно, невозможно. Но чтобы сделать сыр – необходимо овечье молоко. Стало быть, объягнившуюся овцу нужно доить, потому что лактация (выделние молока) у нее не кончилась, хотя ягненок в нем уже давно не нуждается. А кто будет доить? Понятно – чабаны.
Я видел как это делается в Карпатах. Овец, ночевавших в кошаре, выпустили в загон, в плетенной изгороди которого было несколько калиток. В этих калиткаах спиной к отаре в загоне сидели чабаны, придержвая коленками деревянные широкие лохани. Овцы, по одной, протискивалась мимо чабана и он, схватив ее, ставил выменем над этой лоханкой. Одной рукой придерживая овцу за заднеюю ногу, другой ловко выдаивал молоко… И так по тридцать – пятьдесят, по сто, а то и больше овец каждое утро и каждый вечер. Молоко из всех лоханей слили в огромный чан, висевший над огнем, створожили, вывернули в чистую холстину, отцедили сыворотку. Полученный творог – полуфабрикат запаковали в большие бидоны, навьючили на лошадь и мальчишка подпасок повез его вниз в долину в село, где на сыроваренном заводе полуфабрикат будет обрабатыватся дальше пока не превратится в деликатесный сыр. Чаще на сыроварни – сороделательные заводы, если есть до них дорога, везут не творог, а овечье молоко. Но вот что неизменно – доят овец только мужчины – слишком тяжел этот труд.
