Всеволод мысленно клял себя последними словами, что перед походом не пошёл к волхву с просьбой сделать щедрое подношение богу-медведю, а ведь собирался! А всё жонка Первуша дорогу попортила, и ведь знала, что не надо хай поднимать перед охотой. Охота – это не только непростой труд, а ещё и опасный: бывает, заплутаешь слегка, тут и волки начеку, а ещё можно и на косолапого нарваться, а там и копьем не отобьёшься. Идти на промысел надо с подготовкой, с внутренним сосредоточением, с молитвой скотьему богу. А Первуша раскричалась, ухватом пыталась огреть, скандал учинила, вот Всеволод и удрал поскорее в лес от дурной бабы, не успев сделать всё как следует. И было бы ради чего ор поднимать! Он особо ничего и не сделал, ну потрогал соседку Бажену за гузно, сочное, мясистое и большое, ну бывает, дальше же руки не распускал. Ну пару тушек диких уток отдал – тоже доброе дело. Так ведь Бажена – вдова с малым дитем, ей и ласка мужская и дичь только в помощь. Но Первуша считала иначе, да и Велес-батюшка, видимо, всё же осерчал, потому что ни мелкого, ни крупного зверя троице горе-охотников не попадалось.
Снова ночь, толком не спится, в животе урчит, а вертаться с пустыми руками совсем не хочется – позор таким зверобоям, засмеют. Предрассветные сумерки встретили Всеволода, Василько и Ерша бодрствующими. Наспех собрали они лагерь и пошли дальше искать удачу, и совсем скоро она им, казалось бы, улыбнулась – впереди показалась косуля! Она стояла не слишком далеко, ближе, чем на перестрел1. Старшой поднял кулак, призывая к тишине. Знаки давно изучены, тело само, без напоминаний и слов помнит команды к действию: все трое тут же одновременно присели на корточки под укрытие кустарников. Всеволод медленно и бесшумно снял с плеча лук – верный товарищ, с костяной рукояткой, из ильма и орешника – взялся левой рукой, покрытой щитком, наложил добрую стрелу, натянул правой тетиву, та загудела, прицелился и отправил смертельного посланника.
Всеволод был опытным стрельцом, давно его рука не знала промаха – и на расстоянии перестрела, и более того. А здесь косуля вильнула в сторону, и стрела исчезла в гуще леса. Обычный пугливый зверь сбегает после того, как в него стреляют. А косуля продолжала стоять и жевать свою жвачку, лишь бросила косой взгляд на троицу, как на что-то незначительное. Охотники глазам своим не поверили, не было такого на их веку.
Старшой глубоко вдохнул и выдохнул, гася разгорающийся гнев в груди и не глядя на удивлённые лица младых помощников, достал вторую стрелу. Прицелился – айда, родная, не подведи! – и послал в круп оленихи, чтобы уж наверняка не промахнуться. Животное, будто чуя погибель на приближающемся острие, отпрыгнула в сторону, ещё раз обернулась на незадачливых стрельцов и исчезла в чаще.
– Тпрруу, браты, спешивай, так мы дальше точно никуда не уедем. Нутром чую, что не видать нам никакой добычи, к ведьме не ходи, целыми бы до дома добраться при таком раскладе. Озлобился лесной бог, мой недочёт, каюсь – Первуша попутала, раз так её и эдак! Надо хоть попробовать исправить. Так, Василько, шкурку зайца доставай и сухари. Ты тоже, Ёрш, не скупись, вываливай остатки припасов.
Бывалый охотник не знал всех тонкостей ведовства, как обращаться к богам, что можно подносить, что нельзя, но что-то надо было делать, и он решил сделать, как смекалка подсказала. Василько достал наспех промытую в речке шкурку зайца из мешка с солью, вынул из котомки горсть сухарей, а больше и не было, и отдал Всеволоду, а тот сложил всё под большую ель, положил сверху стрелу из колчана, опустился на одно колено и зашептал:
– Прости, Велес, прости меня, Медведь! Вижу я, что разгневался ты, вину свою признаю. Прошу, прими наши дары, позволь нам хоть с малой добычей домой вернуться.
Тут старшой махнул молодым охотникам рукой:
– Подите сюды! Присоединяйтесь, вместе попросим, не мне ж одному это надо.
Василько и Ёрш встали рядом с Всеволодом в той же позе. Всеволод скомандовал:
– Так, повторяйте за мной: Велес-батюшка, прости нас, не серчай! Возьми подношение, позволь с добычей до хаты дойти.
Молодёжь повторила. Так они простояли молча ещё пару минут. Ёрш не выдержал и спросил:
– Дядь Всеволод, всё уже?
– Да я ж откуда знаю? Я не волхв, знаков в небе читать не умею… Наверное, всё. Мы сделали, что могли. Уходим отсюда. До дома два дня идти, коли бог услышал, подстрелим зверя. Только сначала пойдём, воды наберём, здесь рядом речушка течёт из Волотных гор, до них рукой подать.
Звероловы встали и отправились за водой перед нескорым возвращением. А на речке им повезло – видать, Велес всё-таки услышал их обращение – сидела там стая уток, в три руки они быстренько успели десяток птиц сбить. Не огромный, но неплохой улов, тем более, его ещё дотащить до дома надо. Охотники живо удалили кишечник у добычи, можжевельником и полынью набили рот и брюшко тушек и засунули их в мешки с солью, которые брали с собой в лес. Соль тяжелая, много не натаскаешься, но и малого количества было достаточно, чтобы свежая птица не портилась три-четыре дня. Пару уток решили сразу же съесть. Василько пошёл было к лесу, чтобы набрать дров, как Всеволод его остановил.
– Погодь, малой, у меня есть идея поинтереснее: если память не подводит, а я пока на неё не жалуюсь, через энту полянку ближе к горам должна стоять хижинка лесная, а в ней очаг и дрова есть. Пойдём туда, там сподручнее готовить будет.
Василько пожал плечами – он, мол, и в лесу веток насобирать не поленился бы – но старшому виднее.
Велена заслышала охотников издалека, когда они ещё у реки стреляли уток – стая подняла громкий гвалт и привлекла внимание девушки. Чтобы добраться до избушки, Всеволоду с сотоварищами необходимо было пересечь поляну и немного углубиться в лес. Они пошли друг за другом: первым бывалый зверобой, за ним Ёрш, Василько замыкал сзади.
Велена встала на краю поляны так, чтобы её было видно, отвернула лицо в сторону и громко, насколько позволяли её охрипшие связки, прокричала:
– Стойте! Не приближайтесь сюда!
Охотники вздрогнули, резко остановились, Всеволод и Ёрш мгновенно скинули с плеч луки и натянули стрелы, Василько вынул из-за пояса лёгкий топорик – с луком он обращаться умел, но недолюбливал.
– Кто говорит? – прокричал в ответ старшой.
– Я Велена, я здесь живу! Не приближайтесь, а то вам худо будет!
– Что за баба? – прошептал сзади Василько.
– Да леший её знает. Просто баба какая-то, стоит, орёт, нас не хочет пускать, причём на нас не смотрит, в сторону горланит, – прошипел Всеволод и снова обратился к незнакомке. – А чего это ты раскомандовалась?! Охотничья хижина зимняя, она общая, для того и строилась. По какому праву ты себя хозяйкой там возомнила?!
Велена не собиралась рассказывать свою несчастную историю, да и горло уже устало кричать, поэтому она просто ответила:
– Предупреждаю в последний раз: если приблизитесь, то умрёте!
Всеволод плевать хотел на какую-то бабу, которая своевольно заняла общую избу. Поэтому двинулся вперёд, но медленно и осторожно, держа оружие наготове, внимательно вглядываясь по сторонам и прислушиваясь – вдруг Велена действительно не одна, и средь деревьев тати и лихие люди спрятались. Но пока всё было тихо, бросал он взгляды и на Велену, стоящую к ним боком в своей потрёпанной одежонке: она оставалась в той же позе, никаких сигналов и знаков в чащу не подавала.
Бедная Велена, чувствуя на себе гнёт проклятия и вину за смерть Аглаши, не хотела никому причинять вреда, но эти мужики её достали! Она ушла подальше от всех людей, чтобы никого не беспокоить, чтобы никого не убивать, так нет, припёрлись охотнички и прутся дальше, не слушая её! А ведь она их предупредила. Велену затрясло от переполняющего гнева, в памяти начал всплывать образ Кудеяра, насилующего её, его довольная похотливая улыбка, его острые зубы и сильный запах псины. Этот образ незаметно начал сливаться воедино с мужчинами, приближающимися к ней с заряженным оружием. Всё, хватит терпеть! Чудовище зарычало и развернулось лицом к охотникам, старательно и прицельно устремив свой взгляд в глаза Всеволоду.
