В отель они вернулись за два часа до ужина. И снова был тук-тук, правда водителем была молодая девочка, видимо новичок, которая везла их медленно, аккуратно и даже бережно.

Он помог Маше слезть с машинки, задержав ее руку в своей ладони чуть больше, чем это требовалось. А потом прикоснулся к пальцам лёгким, чуть ощутимым поцелуем.

– Огромное спасибо за такой прекрасный день, один я бы вряд ли поехал.

– Ну, что ты, Арик, это тебе тысяча благодарностей. Я эти виды никогда не забуду: и Тимну, и озеро.

– А ты и не сможешь, – улыбнулся он. – Забыть не сможешь. Сейчас приму душ и скину тебе фото.

– Жду, пока.

Люда уже была в номере.

Она отложила электронную книгу и с интересом посмотрела на подругу.

– Ну, ты загуляла сегодня. На часы смотрела?

– Счастливые часов не наблюдают, – беззаботно ответила Маша словами Аркадия.

– Ну-ну, – понимающе хмыкнула Людмила. – Счастливые – это хорошо. Это, в конечном итоге – смысл нашей жизни.

– А ты что так рано? – перевела тему Маша.

– Ну, во-первых, не рано, а во-вторых, с двух последних лекций я просто ушла. Один нудный невероятно и говорит всегда об одном и том же, а другую я совершенно не перевариваю – сталкивались пару лет тому назад.

– А ты тоже выступала? – Маша вспомнила, как отзывался о Людмиле Аркадий.

– Естественно, как же без этого. Но моя лекция была до обеда. Рассказать ничего не хочешь?

– Ой, Люд, сначала в душ.

Она долго стояла под упругими струями прохладной воды, потом вымыла голову. Нанесла увлажняющий крем на тело, мягко массируя руки и плечи.

Глянула в зеркало. На нее смотрела женщина самой обыкновенной внешности: волнистые каштановые волосы до плеч – на солнце они отдавали рыжиной. Карие глаза, брови совсем немодной формы, светлая кожа и россыпь веснушек. От этих веснушек она мечтала избавиться чуть ли не с детства, но они оказались упрямее, чем она. Правда, зимой они бледнели и почти исчезали, чтобы вернуться летом.

– По твоим веснушкам можно определять время года, – как-то пошутила Люда и добавила серьезно:

– И не думай от них избавляться – это твоя изюминка, твой шарм.

– Женщина с шармом, – прошептала она, глядя на свое отражение, потом решительно взялась за фен.

До ужина еще есть время, можно поваляться и даже вздремнуть, а ложиться с мокрыми волосами – себе дороже.

– И что это ты так долго? Телефон тут твой разрывается: ватсап за ватсапом.

Маша заглянула. Фотографии. Много фотографий. А ведь она фотографировалась буквально несколько раз. Оказалось, что многое снято без ее ведома, скрытой камерой. Без позирования и дежурной улыбки. А вот и их фото вдвоем – то, что сфотографировали девчонки возле Соломоновых столбов. И ещё одно селфи – возле озера. Опять вдвоем. Она совершенно не помнила про это фото. Мистика.

– Дай-ка посмотреть, – Людмила протянула руку. – Не рассказываешь ничего, хоть на фото полюбуюсь.

– Тимну узнала, а это вы где? – она ткнула пальцем .

– А это озеро. Исчезнувшее озеро. Совершенно необыкновенное место. Волшебное. Тебе точно понравится, – задумчиво протянула Маша. – Место для медитации и молитвы.

– Странно, но не была.

Людмила вернула телефон.

– Ты вечно плачешься, что не фотогеничная, а посмотри, какие удачные фото.

– Фотограф хороший, – улыбнулась Маша.

– Фотограф, может, хороший, но женатый, – отрезала Люда. – И с этим фактом не поспоришь.

– Людочка, так никто и не спорит, – Маша нырнула под простыню. – Да, женатый, он сам мне это доложил. Они с женой живут в разных странах. Так сложилось. Не брак, а фикция.

Ей хотелось рассказать про предстоящий развод Аркадия и Алины, но она вспомнила его просьбу.

– И потом, какое это имеет значение для меня? Я что, замуж собралась, мне что, детей рожать? Ну, провели вместе два дня и дальше что?

– Вот тут я тебе не в помощь. Увидим, что будет дальше. А пока, – Люда ещё раз прошлась по фотографиям. – Могу поделиться своими наблюдениями. Вот, к примеру, твои фото. И кто мне пел длинную и нудную песню о своей нефотогеничности? Нет, ты посмотри, посмотри! Если ты нефотогеничная, то кто да? Да ты просто светишься. И это ещё минимум макияжа. А если тебя накрасить, как положено?

– Как тебя, Людочка? – Маша рассеянно пробежала глазами по фотографиям. Да, действительно, на двух-трёх она получилась вполне себе неплохо. И эти фотографии, где они вместе, тоже очень удачные.

– Ну, насчёт макияжа каждый решает для себя, – философски заметила Люда. – А вот, на что ещё я обратила внимание. Найди ваши фото, там где вы вдвоем. Нашла?

– Ну, да, а что там особенного? Фото, как фото, девочки предложили нас сфотографировать возле Соломоновых столбов.

– Девочки, мальчики, разве в этом дело? Ты на позу посмотри, на вас глянешь – не случайные знакомые, а сложившаяся и абсолютно счастливая пара. И моя эзотерика тут не при чем. Тут чистая психология. У меня за плечами море вебинаров и парочка курсов по психологии, разбираюсь, можешь мне поверить.

– Так я и не сомневаюсь, Люд, я просто не очень понимаю, что ты там такого нашла. То, что мы улыбаемся? Так на фотографиях все улыбаются.

– Улыбки тут вообще не при чем. Обрати внимание на положение ваших голов – они соединены в верхней своей части, словно намагничены. Обе, причем, – торжественно провозгласила Люда, назидательно подняв указательный палец. – Плюс его рука на твоём плече. Хотя это менее важно для анализа. Ибо жест этот вполне себе сознательный. Общепринятый такой жест, который ни о чем особо не свидетельствует. А вот ваши головы – это работа подсознания, это знак, что что-то уже там закрутилось и завертелось, хотя, возможно, вы об этом ещё и не подозреваете.

Маша ещё раз перелистала фото – а ведь Люда права. Она никогда не обращала на это внимания.

– Вот-вот, – отреагировала Люда на Машино замешательство. – А что я тебе говорила? Не залипай! Я понимаю, конечно, сказать легко, а на деле… На деле всё идёт иначе.

Маша молчала, понимая что ее лучшая подруга права. Она залипла, насколько можно было употребить это выражение по отношению к человеку, с которым она знакома так мало, но к которому ее так тянуло. Когда это началось?

Когда он купил ей, практически незнакомой женщине, в подарок рапан? Или тогда, когда рассказывал про свою жизнь? А может, в тук-туке, когда она на крутом повороте почувствовала нечто? То, что романах это называют ударом молнии. Или в горах, возле этого волшебного озера, когда он взял ее за руку и ее накрыло теплой волной и ощущением, какое бывает у затерянного в океане и вдруг увидевшего землю. Или когда спросил ее разрешения называть ее Маруся и поинтересовался, готовы ли она к переменам. Для чего? Чтобы заказать эту необыкновенную плату с мороженым, ягодами и бельгийскими вафлями?

– Тяжёлый случай, – с сочувствием произнесла Людмила, прищурившись.

Ей хотелось возразить, что все намного проще, что Арик разводится со своей успешной женой, и что они даже консультировались у адвоката.

Но вместо этого она вздохнула:

– Люд, на ужин скоро. Одевайся.

– Одеваюсь, одеваюсь. Да, сегодня вечером после ужина у бассейна будет представление. Наше руководство решило нас побаловать. Обещали фокусника, пожирателя огня и покорителей огромных мыльных пузырей. Будет весь бомонд. Так что, давай-ка мы тебя накрасим, как положено. И волосы уложим, в общем, сделаем из тебя принцессу. Надеть-то есть что? Ну, не вот эти твои джинсы-кроссовки, а что-то более, – Людмила выразительно закатила глаза.

– А чем джинсы не подходят? – робко спросила Маша.

– Маруся, не морочь голову. Есть такое понятие – дресс-код. И на прощальный вечер не приходят в одежде, в которой ты гуляешь в горах. Посмотришь, как наши будут одеты.

– Прощальный? – растерянно произнесла Маша.

– Ну, ты даёшь, подруга. Действительно потеряла счёт времени. Завтра в 12 освобождаем наш номер и пока, Эйлат! Так что, прошу на процедуру превращения Золушки в принцессу.