— Викторович, — звоню генеральному, — Виталий паспорт не привез.

— Юль, сейчас созвонюсь с ним. Уладим.

Генеральный перезванивает буквально через минуту.

— Юль… Виталя говорит, что паспорт был в папке. Пересмотри еще раз.

Как в папке? По спине ползет холодок. Я уже не один раз пересмотрела всё. Говорю об этом Викторовичу.

— Сейчас скажу Виталию, пусть возвращается. Будем выяснять.

Виталик приезжает быстро. Начинается какая-то чехарда. Он брызжет слюной, говорит, что паспорт был со всеми остальными документами. Я доказываю обратное. Ситуация всё больше накаляется. Какой-то замкнутый круг.

— Ой… — слышится вдруг от двери.

Оборачиваемся, смотрим на замершую на пороге Решетову.

— Надежда, проходи, — раздраженно произносит гендир. – Скажи, ты у Юли на столе ничего не брала? Или, может, видела, что кто-то ошивался здесь?

— Нет… — тянет испуганно. – Я вообще здесь с самого утра не появлялась. Мы с Юлей… — смотрит на меня словно побаивается, — стараемся не мешать друг другу работать.

— Ладно… — Викторович косится на часы. – Сегодня можешь быть свободна. До завтра! — конкретно указывает Решетовой на дверь.

Мы вновь остаемся втроем. Виталик то краснеет, то зеленеет, настаивая на том, что точно уверен в наличии паспорта в папке. Чувствую, что уверенность покидает меня. Черт!!! Знаю, что паспорта в папке не было, но начинаю сомневаться в себе. Это как вообще может быть?

Следующий, кто нарушает наш бестолковый и уже на повышенных тонах разговор, Градович. Быстро обегает оценивающим взглядом присутствующих.

— Викторович, можно на минуту?

Гендир словно сомневается, но всё же выходит с Максом в коридор. Я же в этот момент подхожу к своему столу и жадно пью воду из бутылки. Виталик начинает вновь заглядывать во все углы кабинета, хотя мы всё здесь обыскали, якобы вдруг паспорт выпал, а я просто не заметила этого. Как же… Слепая!

— Не было его… — повторяю раздраженно.

Виталик поджимает губы и вдруг резко сдвигает мой стол чуть в сторону, заглядывает в просвет между боковиной стола и стеной.

— Был… — тоже раздраженно. – Есть!

Что? Подбегаю, смотрю, как он извлекает паспорт.

В этот миг заходят и Викторович с Максом. Виталик сотрясает воздух найденным документом.

— Вот! – хлопает им по столу.

— Я… Может, задумалась… Не заметила… — пытаюсь найти себе хоть какое-то оправдание.

— Виталь, — Викторович смотрит на родственника. – Подожди меня в моем кабинете.

Парень выходит, и под пристальный взгляд гендира попадаем мы с Градовичем.

— Так… — тяжко вздыхает. – Я никогда не лез в личную жизнь сотрудников. У каждого мораль своя, — красноречиво поглядывает на нас. – Прошу только об одном… Пусть не будет вот этих «задумалась», «замечталась»… Юль, личную жизнь оставляем за пределами офиса.

И уходит.

Мне хочется провалиться сквозь землю. Снова ненавижу себя, Макса и вообще всё, что сейчас происходит в моей жизни.

— Я жду тебя в машине, — говорит Градович, понимая, что лучше меня хоть на несколько минут оставить в покое. – В моей машине. За руль я тебя в таком состоянии не пущу!

Глава 34

Юля

Градовичу каким-то чудом всё же удается уговорить меня поехать домой с ним. Ну, как чудом. Он просто блокирует водительскую дверь моей машины своим телом. Разыгрывать представление перед коллегами, которые то и дело выходят из офиса, не хочется, потому сажусь в машину Макса.

— Как так получилось с паспортом? – интересуется, когда выезжаем со стоянки.

Недовольно соплю. Не знаю, хочу обсуждать то, что произошло, или нет. К тому же… Я сама не понимаю, как могла не заметить этот проклятый паспорт. Злюсь! Снова. На себя. На Макса.

— Всё предельно ясно! Викторович правильно сказал. На работе нужно работать, а не думать о личном, — словно обвиняю Градовича, вкладывая в эти слова всё накопившееся недовольство и его несостоявшимся разводом, и нашими компрометирующими фотками, и запретом на таблетки.

Кстати, о последнем…

— Останови возле аптеки.

Показательно проезжает мимо, даже не притормозив. Давлю в себе взрыв раздражения. Пусть… Схожу в аптеку возле дома. Ему даже не скажу ничего.

— Если ты думаешь, что я буду делать всё так, как ты говоришь, даже не надейся, — ставлю его перед фактом. – Я не мягкая послушная киска.

Улыбается. Гад! Пытается спрятать улыбку, но я всё же вижу её. Он специально провоцирует меня еще больше?

— Я сегодня хочу побыть одна, — надеюсь так понятно, что не нужно у меня оставаться на эту ночь. Возможно, и на следующую тоже. И на следующую.

Понятно. Но только мне, а не Градовичу. Припарковавшись возле моего дома, Макс без сомнений идет со мной к подъезду.

— Езжай домой, — прошу еще раз. Почти без надежды.

— Чуть позже, — берет у меня из рук ключи и открывает подъезд.

На что я надеялась, собственно говоря?.. Но сопротивляться банально нету сил. Разборки из-за треклятого паспорта высосали из меня всю душу.

Дома переодеваюсь и сразу же направляюсь на кухню. Буду заниматься домашними делами. Это должно немного утихомирить мои разбушевавшиеся нервные клетки. А, успокоившись, подумаю над тем пиздецом, что творится в моей жизни.

Градович копошится в ванной. Прислушиваюсь к шуму, пытаясь понять, что он там делает. Молодец, конечно… Чувствует себя как дома.

— Пойдем, — появляется через минут пять, когда я домываю посуду.

Можно было привычно воспользоваться посудомойкой, но мне нужно что-то делать. Нельзя останавливаться. Нельзя полностью концентрироваться на мыслях, оптимизма в которых на данный момент ноль целых и ноль десятых.

— Ты еще здесь? – смотрю на Макса через плечо. Специально дистанцируюсь. Чтобы навести порядок в том, во что превратилась моя реальность, нужно побыть одной. Хотя… Если прислушаться к себе, хочется абсолютно не дистанции, а, наоборот, сближения. Очень тесного причем.

Макс словно читает мои мысли. Он обхватывает меня и прижимает спиной к себе.

— Ванна набирается. Пойдем порелаксируем, — шепчет на ухо.

— Вчера наш релакс закончился не очень хорошо, — вспоминаю битое стекло и свою рану. Кровь по венам тем не менее от объятий Градовича струится быстрее. Ноги превращаются в вату.

— Я убрал подальше все колюще-режущие предметы, — усмехается.

— Где ты находишь силы для позитива? – искренне удивляюсь этому.

— В своих чувствах к тебе, — его губы мягко терзают мочку моего уха.

Градович невыносим! Я знаю, что проиграю, и позволю ему остаться.

Так и происходит…

Но утром я, к большому удивлению, просыпаюсь одна. Прислушиваюсь к звукам в квартире, однако, так ничего и не услышав, отправляюсь на поиски Макса. Только в квартире, кроме меня, никого нет.

Очень странно. И очень рано. Где он? Звоню.

— Доброе утро. Я совершенно забыл, что у меня утром важная встреча. Нужно переодеться. Встретимся в офисе. Такси возьми, хорошо?

— Ладно… — спросонья пытаюсь быстро впитать всю информацию.

— И вот еще. Ты у меня в машине ключи от кабинета обронила. Приедешь, набери. Принесу тебе их.

Еще одно мое недоуменное «ладно», мужское «целую, до встречи», и я, завершив вызов, пытаюсь убедить себя, что ничего странного не происходит.

Начинаю неспешно собираться. Времени в запасе еще достаточно. На работу не хочется просто до жути. Впервые такое в моей жизни. Ощущаю себя школьницей, у которой сегодня трудная контрольная. И, как мне кажется, таких «контрольных» впереди меня ждет много.

Тщательно подхожу к выбору сегодняшнего наряда. Уверена, слухи о вчерашнем происшествии с Виталиком распространятся быстро, потому хочу быть во всеоружии.

Красивая! Дерзкая! Похуистка! Вот мой девиз на сегодняшний день.

— Я поднимаюсь, — сообщаю, как и обещала, Максу, входя в здание.

Через несколько минут мы встречаемся лицом к лицу. Увидев меня, Градович присвистывает. Как понимаю, от восторга.