Мне было смешно, а школьницы внезапно стали вежливыми и услужливыми, предпринимая робкие попытки сблизиться. Ага, будто я забыл, как они ко мне до этого относились. А уж как к прошлой Лизе… Нет, девочки и мальчики, если мы и подружимся, то так, чтоб это было выгодно мне! И выжму я вас до последней капли! Впрочем, было не особо понятно, что из них выжимать. Да и вообще, мне с ними всего пару лет сидеть за партами, а потом в училище уеду и забуду, как их звали. Если не раньше.

Довольно быстро моя жизнь вошла в колею. Утром проснуться, сделать гимнастику, почистить зубы, позавтракать, в школу, из школы и в библиотеку, узнавать про этот мир. Потом полночи медитируешь, полночи спишь — это давало достаточно энергии и позволяло высыпаться, так что с утра я чувствовал себя просто отлично. И с каждым днём всё лучше и лучше! К пятнице удалось зажечь шестую звезду, что подтвердило мои расчеты — можно зажигать по одной звезде в неделю даже в приюте.

В следующую среду Лидия Ивановна повела меня на медосмотр в ту же клинику, где я лежал после аварии. К счастью, врачи не оказались настолько въедливыми, чтоб досконально выяснять обстоятельства моего исцеления, история про целителя на вечеринке молодых аристократов вполне себе прокатила и тут. В конце концов, это была не модная больница для Одарённых, а обычная, для простых смертных, не побегут здешние врачи трясти графов и баронов за грудки для выяснения подробностей. Хирург даже повосхищался, что кости срослись без всяких последствий, будто никогда не ломались.

В конце обследования меня повели к гинекологу. Я в своей первой жизни был слегка наслышан о том, что многие гинекологи прям почти ненавидят женщин, причём чаще женщины-врачи. Мол, делают всё грубо, больно, часто грубят своим пациенткам и тому подобное. Когда я зашел в кабинет, то эти все рассказы всплыли в памяти сами собой. Да и страшновато было само по себе. Ещё и тётка-врач оказалась как на заказ — лет пятидесяти, толстая, мрачная, похожая на жабу в халате.

— Чё стоишь? Залезай! — махнула она рукой на кресло с подставками для ног.

— А… эээ… раздеваться же надо?

— А ты что — хочешь, чтоб я тебя сквозь одежду рассматривала? Или у тебя там такая дырка, что сквозь неё всё видно? Хы! — тут она ухмыльнулась, от чего стала ещё хуже выглядеть.

Сжав губы, я стал раздеваться до пояса снизу. Оставил одну майку, залез в кресло и лёг, расставив ноги. Блин, как неуютно тут, чувствуешь себя беспомощным и зависимым от этой врачихи, что не очень приятно. А уж когда она стала копаться холодными инструментами там… В животе снова возник ледяной комок, и я нервно сглотнул.

— Чё ты нервничаешь? — снова ухмыльнулась тётка, заметив моё волнение. — Когда с парнями трахалась, небось, не волновалась!

— Я ни с кем не трахалась! — возмутился в ответ.

— Уж мне-то не рассказывай, я-то всё вижу! — врачиха кивнула на мою промежность. — Девочкой там и не пахнет!

— Что⁈ — эта новость меня шокировала. — Я уже не девственница⁈

— Уже месяца четыре-пять, как нет! А ты что — не знала⁈ — гинеколог весело улыбалась. Лучше бы, блин, ухмылялась!

Вот это новость! Лизе же было тринадцать лет! Да она выглядит лет на десять, с её-то ростом и худобой. Кто мог позариться на неё⁈

Стоп! Четыре-пять месяцев? Это же почти перед самой аварией. А что, если…

— Простите, а как вас…

— Ирина Васильевна. — подсказала врачиха.

— Ирина Васильевна, я три с половиной месяца назад попала в аварию и потеряла память. Вы можете посмотреть результаты осмотра после моего попадания в больницу — были ли у меня повреждения паха перед аварией?

— А тебе зачем? — засопела тётка и нахмурилась.

— Я же память потеряла. Что, если я… не совсем добровольно потеряла девственность? Я же не помню этого человека, а ведь он может быть рядом! И он-то помнит и может… что-то ещё сделать.

— Ну да, амнезию у тебя диагностировали. — врачиха подошла к компьютера и стала что-то в нём смотреть. Потом посмотрела на меня, засопела, глянула опять в экран, покликала мышкой. — Если ты точно хочешь знать… Тут у тебя разрывы влагалища, гематомы на ногах и теле, другие характерные травмы… Боюсь, девка, тебя и правда изнасиловали.

Откинувшись на кресле, я закрыл глаза и стал обдумывать эту информацию. Они меняли взгляд на аварию — что, если Лиза не просто переходила дорогу, и её сбил пьяный водитель, а она сама прыгнула под колёса машины? Это же была бедная, забитая девочка, над которой издевались. А если её изнасиловали, то это могло быть последней каплей. И она попыталась покончить с собой. Вполне успешно, кстати. Может такое быть? Может!

Если быть циником, то мне надо даже поблагодарить этого неизвестного насильника. Или насильников. Не будь его, я бы так и не воплотился в это тело, может быть даже никогда бы не возродился со своими воспоминаниями. Выпил чай бабушки Мэн и всё, все воспоминания долой. Так что мне выпал, так сказать, счастливый шанс.

С другой стороны, сейчас она — это я. И этот урод изнасиловал меня! Пусть даже раньше тут была другая душа, но теперь моя! Кто-то обидел Лизу, а я обещал отомстить всем обидчикам! И не собираюсь отступать от своего обещания.

Вот только как найти того, о ком ничего не знаешь и даже не подозревал о его существовании до сегодняшнего дня⁈

Из кабинета гинеколога я вышел задумчивым и погруженным в себя. Вопрос «Кто?» занимал весь мой разум, но ответа на него я не находил.

Кто-то в приюте? Да у нас там единственный мужик — это работник котельной, на которого положила глаз Лидия Ивановна. Он, конечно, может быть по молодым девочкам на самом деле, но в это не верилось. Единственный мужик в доступном пространстве возбуждал воображение не только воспитательниц, но и воспитанниц, так что старшие девочки пытались наложить лапы на него. Говорят, он им такого пинка отвешивал, что те неделю сидеть не могли. Да и сам я от него никаких взглядов или ещё чего не замечал, когда несколько раз пересекались в приюте, я для него был не привлекательнее цветка в горшке.

Кто-то в школе? Но авария произошла вскоре после инцидента, а тогда было начало июля, все месяц как на каникулах гуляли. Вероятность есть, но зачем так долго ждать? Почему не сделать всё в учебное время? Зачем ждать месяц? Опять же, мне никто никаких знаков не делал в классе, моя мелкая фигура для одноклассников неинтересна, сейчас им больше нравятся высокие и сисястые девушки постарше. Но всё равно может быть.

Кто-то вообще посторонний? Девочка можно выходить из приюта и гулять, авария как раз произошла неподалёку от приюта. Могла ли Лиза прогуливаться и встретить кого-то? Почему нет? Запросто! Только непонятно, разово ли это было или она с кем-то встречалась некоторое время, а потом всё произошло.

Блин, так много вариантов, и так мало способов их проверить! Пока насильник сам себя не проявит, я не смогу ничего о нём узнать. Хотя мне почему-то казалось, что я что-то упускаю, какая-то мысль вертелась на задворках разума, но никак не хотела воплощаться в сознание.

Осмотр у гинеколога, как оказалось, был не единственным отрицательным результатом. Нет, так-то всё прошло хорошо, меня померяли-взвесили-сделали быстрый рентген и сделали вывод, что я совершенно здоров, кроме амнезии, поэтому давать мне группу инвалидности не за что. Ну и славно! Но врачи настучали Лидии Ивановне про мои массивы для сбора Астральной энергии. Для них-то они выглядели как каракули, которые я зачем-то намалевал на своей тушке.

— Чтоб немедленно смыла это всё, когда приедем в приют! — шипела на меня воспитательница всю обратную дорогу.

— Это же перманентный маркер, его смыть разве что с кожей! — возмутился в ответ.

— Смывай как хочешь, но чтоб их больше не было! — Лидия Ивановна отвергла все аргументы.

— Я не буду их смывать! Они мне нравятся! — я надулся и сложил руки в замок на груди. И ноги скрестил.

— Ещё как будешь! Я сама тебе всё и смою!