— Эй, Лиза, ты как себя чувствуешь? — надо мной склонилась Вика.

— Нормально. — пробубнил в подушку я.

— Хм. Ты не очень-то злись, хорошо? Может, ты этого не помнишь, но никто не любит стукачей! Так что ты сама виновата, что наябедничала Иванне! — голос девочки был каким-то извиняющимся.

— Ой, да отвали ты от меня! — я даже слегка разозлился. Они тырили мою еду, а я получаюсь виноватым!

— Пф! А то что? — Вика фыркнула. — Ладно, давай, я тебе натру спину и остальное мазью.

— С чего бы такая доброта? — я не пошевелился и не стал брыкаться, когда соседка задрала одеяло и платье и начала втирать мне что-то в кожу. Только засопел сильнее, потому что от её прикосновений становилось немного больнее.

— Мы же не хотим, чтоб ты померла. Сыграли в камень-ножницы-бумагу, я всем проиграла, ну и…

— Ха-ха-ха!

— Но если ты не хочешь!..

— Да нет, намазывай, не помешает.

Некоторое время было тихо, Вика обработала мою спину и стала обмазывать мой зад.

— Поосторожнее, там кости больше всего болят.

— Ладно. — прикосновения стали нежнее. — Лиза.

— М?

— А ты правда ничего не помнишь? Ничего-ничего?

— Ну. — я задумался. — Воспоминаний нет. Но иногда тело реагирует на людей. Наверное, если та, прошлая Лиза испытывала к ним какое-то сильное чувство, то я его через тело ощущаю. А больше ничего.

— Это даже просто слышать немного страшно. — пальцы Вики вздрогнули.

— Что ж поделать, раз такое случилось.

— Угу. — соседка перешла с задницы на ноги, быстро их обмазала. — Всё! Выздоравливай! И больше…

— Молчи!

— Пф! Вот и делай что-то хорошее! — Вика вдруг сильно шлёпнула меня по заднице.

— Ааааааййй!

— Выздоравливай, Лиза!

К утру понедельника я уже был почти в порядке, то ли благодаря мази, то ли спасибо Астральной энергии, что я гонял по телу. А может, тому и другому вместе. Тем не менее я с соседками не разговаривал, да и они со мной тоже. Заметил, кстати, что они делались на две кучки — Света с Наташей, а Саша с Викой и Мариной. Эти две группы вроде бы вполне дружески относились, но предпочитали общаться внутри себя.

Утром, когда я уже собирался выходить, ко мне подбежала одна из поварих, самая молодая, всучила мне коробку и бутылку и с криком «Это завтрак!» убежала. Ну надо же! Что там у нас? В коробке была парочка пожухлых бутербродов, а в бутылке желтая жидкость, похожая на… ну пусть будет не очень крепкий чай. Ладненько, уже прогресс!

Бутерброды я решил заточить прямо во время ходьбы до школы, всё равно прусь туда минут сорок, никаких проблем не будет съесть пару бутербродов. Эх, красота! Осень уже вступила в свои права, по утрам подмораживало, так что я напялил на себя шорты, футболку и платье, чтоб не замёрзнуть. Днём, правда, будет жарко, но лучше так, чем простыть. Зато какие яркие деревья! Золотые, красные, багровые! Было даже приятно шоркать ногами по начавшей опадать листве, создавая забавное шуршание.

Поймал себя на том, что думаю о предстоящей зиме. В культиваторском мире её не было, было вечное лето. Казалось бы, это счастье, но нет, всё надоедает, и постоянное тепло тоже. Иногда хотелось зимы — чтоб снегом хрустеть, снежками кидаться, поскользнуться на льду и даже упасть, как в детстве. И вот, чувствую, скоро такой шанс мне представится. И не один, ха-ха-ха!

— Лизонька, это ты⁈ — уже почти на входе в школу меня отвлёк от размышлений чей-то голос. — Господи, что же они с тобой сделали в том приюте!

Обернувшись, увидел довольно старую женщину в потрёпанной одежде, с опухшим лицом с мешками под глазами, красными, в прожилках, глазами и чуть трясущимися руками. Незнакомка имела явные азиатские черты, только не с южной Азии, а, я бы сказал, с севера — эскимоска какая. Или эвенка. Или даже чухча.

— А вы кто? — спросил я, уже догадываясь.

— Боже ты мой! Ты что — забыла свою маму⁈ — удивилась женщина.

— У меня амнезия. Я не помню никого.

— Да быть такого не может, чтоб ребёнок свою маму забыл! Иди сюда, солнышко, я тебя обниму — ты сразу вспомнишь!

Не дожидаясь ответа, женщина схватила меня руками и прижала в себе. Не знаю, что там бы на моём месте чувствовала оригинальная Лиза, но я ощутил разве что застарелый запах курева, чего-то спиртного и блевотины. Да уж, не самые приятные ароматы у биологической матери.

— Ну как ты? Вспомнила, как я тебя вот этими руками нянчила? — женщина погладила меня по голове.

— Ну, почти. — соврал я.

— Ах ты ж моя бедная, моля доченька, моё солнышко! — шептала женщина и гладила мою голову. — Ничего, ты вспомнишь меня! Конечно же, как иначе!

— Да, вспомню. Но мне в школу пора. — краем глаза я заметил толпу девочек и мальчиков, что собрались по ту сторону ворот и смотрели на нас с ухмылками. Донесся смешок «нищебродки».

— Конечно, Лизочка, конечно! Только… у тебя есть денег немного? Тебе же платят деньги на карточку! — женщина отвела меня на длину руки и добро-добро заглянула в глаза.

— Карточка потерялась, когда случилась авария. А новую ещё не сделали. — я помотал головой.

— Ах, какая жалость! Бедная ты моя, без денег совсем! — мать сочувственно поцокала языком. — А ты не можешь у девочек занять? Они же твои подруги, они дадут, как раньше! Можешь же?

У меня аж челюсть от удивления отвисла. Так эти сволочи, что хотели меня побить, не врали⁈ Я-то думал, что долги они просто выдумали, чтоб типа «за дело» издеваться над одноклассницей, то есть мной. Теперь же получается, что эта алкашка сосала деньги из дочки, та брала в долг у одноклассниц, потом не могла отдать — и её за это били. Чудесная схема! Все счастливы, кроме Лизы!

— Нет… мама. Я не буду занимать тебе денег. И давать их тебе я больше не буду. — я вывернулся из объятий женщины.

— Что? Но как же…

— Вот так! Это мои деньги! И я найду, куда из деть!

— Да как же так⁈ — женщина не могла поверить, что такое слышит от ранее покорной дочки. — Как у тебя только язык повернулся такое сказать⁈ И кому⁈ Родной матери! Какая ты неблагодарная дрянь! Я о тебе заботилась, выносила тебя, вынянчила, вырастила, а ты для матери копеечку жалеешь⁈ Отродье! Не думала, что змеюку на груди пригрею! Не дочь ты мне больше, если ты так говоришь!

— Да и отлично, тоже мне, напугала ежа голой жопой! — я отковылял от ярящейся алкашки в сторону.

— Чтоб у тебя язык отсох такое говорить! Чтоб у тебя грудь никогда не выросла! Надо было тебя в мусорку выкинуть, когда ты родилась, дрянь!

Не став больше слушать этот бред, я направился в школу. Мать семенила за мной и грозила мне всеми карами, земными и небесными, если я не дам ей денег. Остановилась, только когда из будки у ворот вышел охранник и посмотрел на неё, поигрывая дубинкой. Плюнув мне вслед, мамаша сбежала.

Собравшиеся поглазеть на нашу с матерью встречу радостно ржали и улюлюкали, я только прибавил шагу, насколько это возможно. Да уж, спасибо, мама Лизы, надеюсь, больше тебя не увижу!

Одноклассники не только посмеялись утром, но ещё и на телефоны это поснимали, а потом поделились записями с теми, кто сам не видел. Больше всех, кстати, ржала беззубая Катя, хохоча чуть ли не до слёз. А потом всем классом придумывали забавные прозвища мне и мамаше вроде «За секунду до бомжа», «Алкашонка» и тому подобные, насколько им хватало фантазии.

Когда им надоело просто придумывать прозвищами, насмешки немного изменились. Теперь на уроках кто-то из четвёрки одноклассниц издавал громкий звук пердежа (а может, и делали это на самом деле), после чего они смотрели в мою сторону и громко шептали «Лиза! На уроках так нельзя!», оборачивались к учительнице и как бы в мою защиту поясняли «Простите, имябатьковна, Лиза в аварию попала, ударилась головой, теперь ничего не понимает!».

И не могу сказать, что я так уж остался безразличен к этому всему. Вообще-то меня это не должно задевать, с высоту моих прожитых лет, но вот оказалось, что это не так. Сама моя новая тушка реагировала на насмешки, вздрагивая и сжимаясь от страха. Эх, доставалось же тебе раньше, девочка! Ну, и сейчас тоже, но со временем я всё изменю! А пока что… ну что ж, пока что будем запоминать всех, кому потом что-нибудь сделаем. Неприятное.