Мир, знаете ли, штука устойчивая. Его спасай – не спасай, а он как был, так и будет.

И вообще: а почему я? Есть другие кандидатуры, гораздо более достойные. Наш генерал, например. Он (как там у Лермонтова?) «рожден был хватом. Слуга царю, отец солдатам».

В общем, по-моему наступило самое время радостно улыбнуться, пожать сербиянке руку и сказать: «Спасибо за экскурсию. Все было очень интересно». И выбираться отсюда на фиг, пока не поздно!

– Так что ты решил? – отстраненно спросила княжна.

Мне все было абсолютно, до кристальной прозрачности ясно.

Но проклятое воспитание, книги, которые с раннего возраста подсовывали мне родители, удаль какая-то неуместная, проснувшаяся не вовремя…

– Сказали мне, – внутренне ужасаясь, начал я произносить самую любимую цитату из своего детства. – Сказали мне, что эта дорога… Кхм… приведет меня к океану смерти, и я с полпути повернул назад.

– Ну?

– С тех пор все тянутся передо мною кривые глухие окольные тропы, – обреченно завершился я.

– Это значит, что мы идем вперед?

– Да.

Надеюсь, что последнее слово прозвучало не слишком жалко.

Чтобы протиснуться в нишу, образованную двойной стеной, мне пришлось встать на колени.

– Что ты там видишь?

– Ничего пока, – прокряхтел я и, обдирая локти о камни этой тесной каморки, протащил в свое помещение фонарь. Ага!

Прямо передо мной обнаружились две рельефные металлические пластины. На верхней изображен был лев с хвостом-пальмой, положивший голову на передние лапы. Несомненно, это был тот самый зверь, маслянистый отпечаток которого мы обнаружили на обертках от часов сторожа. Кстати, на пластине до сих пор оставались следы какой-то смазки, в которой я уже слегка запачкался. (Хорошо хоть футболку снял, стирки меньше будет).

Нижняя плита, подобно обложке Евангелий, делилась на четыре равновеликих квадрата. На них, в полном соответствии с христианским каноном, просматривались изображения четырех Евангелистов. В лицо я никого из них не знал, но к счастью, над каждым значилось имя. Лука, Иоанн, Матфей, Марк.

– Что делать дальше?

– Ты должен увидеть дверь, которая открывается, как кодовый замок.

– Замка не вижу.

– Изображения Евангелистов – это кнопки. Ты должен нажать их в определенном порядке.

– Слабовата ваша защита. Четыре кнопки дают слишком мало комбинаций.

– Это верно. Но ты должен угадать правильный вариант с первой попытки. Иначе тебя там раздавит.

– Прелестно! – (я осознал, что из этой тесной камеры пыток за секунду не выскочишь, так что цена ошибки будет высока). – И как тут угадывать?

– Сфинкс тебе подскажет.

– А можно попросить помощь зала?

– Нет!

Вот так, все сам и сам. Тяжела участь избранного…

Но делать нечего, я принялся рассуждать.

Сфинкс. Вообще-то легенды доносят о нем сведения самые неприятные. Типа он съедал всех подряд, кто не мог ответить на загадки…

Загадки…

Что-то совсем постороннее в голову лезет.

Вернемся к началу. Что такое сфинкс? Лев с головою человека.

Какое отношение этот древний языческий зверь может иметь к христианству вообще и к четырем евангелистам в частности?

– А звонок другу можно?

– Попробуй. Здесь сотовый не берет.

Ладно. Евангелисты.

Желая получше рассмотреть изображения, я поднял фонарь и приблизил лицо к железу.

Пахло машинным маслом. Смазывает их кто, что ли?

Так. А на Дмитриевском соборе сфинкс изображен еще и с крыльями. То есть как бы три в одном: лев, человек и птица. Типа царь зверей, царь природы и… ага, орел – царь птиц.

Угу. И что это нам дает?

И тут у меня мелькнула мысль. Она была так проста и очевидна, что я даже сначала не поверил.

Идиот! Все просто!

Орел, лев, и человек (в смысле ангел) – это символы трех евангелистов: Марка, Иоанна и Матфея. Недостает тельца, который является принадлежностью Луки. Yes!

А на верхней плите мы видим сфинкса в виде человека-льва. То есть исключается еще и орел – символ Марка.

Стало быть, первым нужно нажать пластину с Лукой. Затем – с Марком. Потом… Мдя… Что потом? Остаются Иоанн и Матфей. Кто из них? Прямо-таки лотерея!

Охо-хо-хо…

Попробуем рассуждать логически. Иоанн в Евангелиях описывается, как человек очень молодой. Выходит, Матфей старше, то есть пришел в наш мир раньше. И вообще, старших положено пропускать вперед.

Кроме того, Евангелие от Матфея в Библии расположено первым.

В общем, судя по всему, порядок такой: Лука, Марк, Матфей, Иоанн.

– Дана, а спросить можно? – сладким голосом поинтересовался я. (Надо же подстраховаться. Только дураки сразу жмут на все кнопки, не думая о последствиях).

– Нет!

– Я просто подумал…

– Открывай дверь!

– Что ты на меня кричишь? Я на тебе еще не женился!

– О Боже!

Ну, что оставалось делать? Перекрестившись первый раз в жизни, я поднял руку, вздохнул… Эх, пропадай моя молодая жизнь!

И нажал на квадрат с изображением Луки.

Дверь дрогнула. Но и только. Меня не раздавило. Уже хорошо.

Нажимаем квадрат с Марком…

Результат хороший. Жив пока.

Грязной ладонью я отер со лба пот, заливающий глаза и нажал на третий квадрат.

Слава Богу. Надеюсь, я тут не поседею окончательно.

Ну, и в заключение Иоанн. Тут уж, как говорится без вариантов.

Нажимаем.

Как бы в ответ на мое усилие, металлическая дверка снова дрогнула и ощутимо подалась назад.

Так просто? И ради этого нужно было столько времени трепать нервы?

Да я тут поседел в размышлениях, а дверь открылась?

Бормоча под нос все, что думал об устроителях этой преграды, я с усилием отодвинул металлическую створку и на четвереньках пролез в открывшийся лаз.

Помнится, в фильме про Индиану Джонса утверждалось, что только молящийся, коленопреклоненный человек может проникнуть в сокровищницу. Что верно, то верно.

Я вообще на четвереньках еле пролез!

– Дана! Давай за мной, – крикнул я, оборачиваясь, и подсвечивая назад фонариком, чтобы ей проще было пробраться.

Пыхтя и чертыхаясь, наследница рода Месхи-Глебовых проползла через дыру и присоединилась ко мне во вновь открывшемся помещении.

– Ну, куда дальше?

Княжна не ответила. Поднялась на ноги и стала отряхиваться. Я последовал ее примеру, хотя подозревал, что мои джинсы уже не отчистить.

Итак, мы добрались до цели.

После того, как княжна, отобрав у меня фонарик, обошла помещение, банальной зажигалкой возжигая повсюду древние светильники и свечи в канделябрах, выяснилось, что мы находимся в подземной церкви.

Она была не велика по размеру и практически лишена украшений. Строгие белые стены без каких-либо следов росписей окружали нас.

Иконостас, впрочем, присутствовал. Но лики икон от времени почернели и смотрели на нас жутковатыми черными пятнами.

В центре возле иконостаса возвышался деревянный резной шатер, который, как я догадался, обозначал царское молельное место. Внутри находился мраморный трон, богато украшенный резьбой и инкрустациями из цветного камня.

Но внимание в первую очередь привлекал не сам трон, а обширный золотой ларец, покоившийся на его сиденье. Стенки ларца были сложно и изысканно декорированы рисунками на евангельские темы, выполненными в технике перегородчатой эмали. Я не большой знаток, но исключительная тщательность отделки говорила о том, что стоит сей предмет антиквариата просто-таки безумных денег.