– Есть какие-либо предположения?

– А знаете, я подумал, – осторожно начал наш эксперт.

– Ну?!

– Есть еще семь нот.

– И где в слове «си», то есть в седьмой строке, ты найдешь шестую букву?

– Я просто вспомнил историю, – скромно сказал Ваня. И, немного поколдовав с клавиатурой ноутбука, он повернул к нам экран, где красовался следующий текст:

«Привычную нам систему записи нот изобрел Гвидо Аретинский или просто Гвидо д'Ареццо – бенедиктинский монах, живший в X – XI веках.

В монастыре небольшого городка в Тоскане монах Гвидо учил певчих церковным песнопениям. Работа его была нелегка и кропотлива, ведь все свои умения и знания он передавал из уст в уста, каждому ученику в отдельности.

Певчие, подражая голосу преподавателя, день за днем разучивали гимны и песнопения католической мессы, коих было не счесть. При такой системе обучения полный курс занимал около десяти лет.

Чтобы облегчить процесс Гвидо придумал записывать звуки специальными значками – нотами (латинское слово «nota» обозначает «знак»). Ноты в виде заштрихованных квадратиков монах размещал на нотном стане, который состоял из 4-х параллельных линий.

В наше время линий стало пять, и ноты стали овальными, но сам принцип, введенный Гвидо Аретинским, остался неизменен. Нот – семь, вместе они образуют октаву. Чем выше нота, тем на более высоких линейках она изображалась.

Каждой из таких семи нот монах Гвидо дал особое название: ut, re, mi, fa, sol, la, si, взяв их из первых слогов каждой строчки гимна Святому Иоанну, так как каждая традиционно пелась на тон выше.

Поскольку слог ut был закрытым, его было неудобно петь. Поэтому Гвидо добавил к гимну слово «Dominus» – Господь. В итоге получилось следующее:

Dominus, ut queant laxis

REsonare fibris

MIra gestorum

FAmuli tuorum,

SOLve polluti

LAbii reatum,

Sancte Ioannes.

Или в переводе с латыни:

«Господь! Чтобы слуги твои

голосами своими

смогли воспеть

чудные деяния твои,

очисти грех

с наших опороченных уст,

о, Святой Иоанн»

Последняя нота октавы, si – сокращение двух слов последней строки гимна, Sancte Ioannes».

– Вот вам и текст, – победно потер ладошки Ваня. – Приступайте к дешифровке, господа!

Дальнейшее не составило труда. Буквально с первой попытки надпись, найденная на двойной подкладке бархатного кошелька, открыла нам свою тайну.

Цифирками и одинокой буквой «k» было зашифровано следующее:

Tsar kanone

– И что это значит? – удивился дядя Миша.

– Кanone – это по-немецки «пушка». Отсюда произошло слово «канонада».

– А Tsar kanone, – подхватил эксперт Ваня, – это, конечно же, Царь-пушка. Наш следующий ключ там.

* * *

Мы быстренько собрались в поход на обследование Кремлевских достопримечательностей, но буквально на пороге нас тормознул непосредственный начальник.

– Соболев, – сказал он тоном, не терпящим возражений, – зайди-ка ко мне.

Я вошел и официально вытянулся.

– Старший лейтенант федеральной службы безопасности по вашему приказанию прибыл!

– Присядь, – устало вздохнул генерал и не спеша прошел на свое руководящее место. – А расскажи-ка мне, старший лейтенант, что за история у тебя вышла с гражданкой Сербии Даной Георгиевой?

– С кем?!

– Ну, я не знаю, может это у тебя способ знакомиться с девушками такой… Сногсшибательный. Но он не всем нравится.

– Товарищ генерал! Господом богом! Не понимаю, о чем вы говорите.

– Вот. А вроде бы не первый год служите.

Генерал снова вздохнул, надвинул на нос очки и медленно зачитал мне с листка, извлеченного из папки докладов.

– Сегодня, около 11 часов гостья столицы Дана Георгиева мирно проезжала на своем мотоцикле мимо кафе «Ладушка». Возле крыльца стояли какие-то люди, на которых девушка поначалу не обратила внимания.

Но внезапно, – тут генерал поднял вверх палец, – один из стоявших молодых людей, безо всякой причины, напал на проезжавшую мотоциклистку, нанеся ей ногами мощный удар в голову.

В результате иностранная гражданка получила телесные повреждения и понесла значительный материальный ущерб. Поврежден мотоцикл, приведен в негодность дорогой шлем. Сама пострадавшая находится в больнице, врачи диагностировали у нее сотрясение мозга.

– Но товарищ генерал,.. – затянул я (собственно, ситуация была уже ясна, я оправдывался исключительно по инерции. Барсеточников, как и карманников, нужно брать с поличным. Иначе ситуация получается, как в бессмертном фильме про Жеглова и Шарапова: «Кошелек-кошелек. Какой кошелек?!»).

– Что?

– Но я же…

– Ты же. Когда свидетели очнулись, мотоциклистка была в одной стороне, сумочка – в другой. Более того, сумочка вообще обнаружилась под животом старшего прапорщика Мигули. Как она оказалась на земле? А никто не знает! Может та американская коза сама ее выронила. Безо всякой связи с мотоциклисткой!

Ты хоть соображаешь, какой может подняться скандал? Агенты ФСБ без причины нападают в Москве на мирных иностранных граждан?!

– И чего делать?

– Иди в больницу к этой Дане. Кайся, бей себя в грудь, обещай жениться… В общем, делай что хочешь, но чтобы заявлений с ее стороны не было. Все ясно?

– Кхм, – сказал я. – Насчет жениться, это обязательно?

– На месте разберешься. Выполняй.

Итак, путь, указанный «нотным» ключом вел в самое сердце столицы. И наша команда сразу же, не желая терять драгоценное время, отправилась осматривать исторические реликвии Кремля.

Погода стояла, как на заказ: нежаркое осеннее солнце отражалось в золоте листвы, и казалось, что на Москву опрокинули огромный ковш с золотом.

Увы, мне, не суждено было вместе со всеми насладиться красотами Сенатской площади. После прямого приказа генерала путь мне оставался один – в реанимацию. Надо ли говорить, что шел я туда с тяжелым сердцем?

Вообще-то знакомиться с девушками я люблю. Считаю процесс творческим и креативным. В самом деле, немного фантазии, и даже банальную фразу: «А мы с вами раньше не встречались?» можно превратить в маленький шедевр. Сказать, например, так: «Простите, это не с вами мы познакомились прошлым летом в аэропорту имени Джона Кеннеди в Нью-Йорке?»

В общем, обычно при знакомстве я не теряюсь. Но сегодня задача передо мной стояла практически невозможная. Требовалось очаровать девушку, которой я не далее, как сегодня утром… Ужас! Ужас!

Вы представьте себя на моем месте и скажите: есть ли хоть один шанс, что меня не пошлют по известному адресу прямо с порога?

Как бы то ни было, отступать – не в моих правилах. Как говорил в свое время Александр Васильевич Суворов: «Русские не сдаются!».

Повторяя про себя эту фразу великого полководца, я выбрал в цветочном магазине букет роз, способных смягчить самое суровое женское сердце. И, сгруппировавшись перед дверью палаты, как перед атакой, двинул алые лепестки на линию огня.

Как ни странно, на мое «розовое» вторжение не отреагировали. Осмелев, я чуть опустил букет и поверх цветов поглядел на «жертву» моего утреннего нападения.

Хвала медицине и крепкому мотоциклетному шлему, выглядела она не слишком страшно. Да, имели место черные круги возле глаз. Но уродующих лицо опухолей, рваных ссадин и прочих трагических для женщин искажений внешности не наблюдалось.

Я перевел дух.

Девушка (а передо мной на больничной койке, выигрышно оттеняемая благородной белизной постельного белья лежала именно девушка) выглядела очень даже ничего. Довольно миниатюрная, смуглая, с тонкими чертами лица. Кроме того, в ней не наблюдалось так часто нынче встречающихся признаков модной стервозности. И я мысленно пересмотрел свое отношение к приказу генерала насчет «жениться».