Военная подготовка курсантов сочеталась с идейным воспитанием. Сунь Ят-сен хорошо понимал его значение для будущих офицеров Национально-революционной армии. Он всегда находил время, чтобы приехать в школу и выступить перед курсантами. Вместе с Ляо Чжун-каем он часто посещал занятия и почти каждый раз выступал перед курсантами.

Так, 3 ноября 1924 г. Сунь Ят-сен говорил: «Успехи русской революции гораздо глубже, чем успехи революций во Франции и в США, происходивших более ста лет назад. Это объясняется тем, что в России появился такой революционный мыслитель, как В. И. Ленин. Он создал революционную партию с железной дисциплиной. Эта партия стала огромной силой, и это сказалось очень скоро на успехах революции в России. Русские революционные методы должны служить для нас прекрасным образцом».

Конечно, ни Сунь Ят-сен, ни Ляо Чжун-кай, который был Генеральным секретарем ЦИК Гоминьдана и министром финансов Гуанчжоуского правительства, не могли изо дня в день заниматься идейно-политическим воспитанием курсантов, которое, как мы чувствовали, было явно недостаточным. Но мы этим вопросом не занимались, чтобы не дать козыря в руки правых гоминьдановцев, которые не прочь были обвинить советников в «экспортировании коммунизма».

Позже в школе появился класс политработников, и на ее базе стали формироваться новые части НРА. В обязательный курс для слушателей были включены следующие социально-экономические дисциплины: политэкономия, теория империализма; три принципа и три политические установки Сунь Ят-сена; история Китая и история революционного движения на Западе. Квалифицированных преподавателей по этим дисциплинам в школе не было. Время от времени приезжали и читали лекции такие гоминьдановские «теоретики», как Ван Цзин-вэй, Ху Хань-минь и др.

Политическая подготовка курсантов осложнялась общим чрезвычайно напряженным положением в Гуанчжоу и явным обострением внутрипартийной борьбы в Гоминьдане.

После конгресса в Гоминьдане начали складываться три ярко очерченных течения: правое, левое и центр.

В составе Гоминьдана даже после реорганизации остались некоторые помещики, компрадоры и милитаристы. Они образовали правое, реакционное крыло в партии и открыто готовились к фактическому аннулированию решений конгресса.

Левые, представлявшие интересы единого фронта рабочих, крестьян, городской мелкой буржуазии и передовых кругов национальной буржуазии, выступали за расширение и усиление борьбы против империализма.

Вернувшийся в Гуанчжоу после трехмесячной командировки М. М. Бородин посоветовал Сунь Ят-сену выделить из состава ЦИК Гоминьдана постоянно действующее политбюро.

Сунь Ят-сен согласился с этим предложением. Однако в состав политбюро наряду с верным сподвижником Сунь Ят-сена Ляо Чжун-каем вошли и такие беспринципные политические пройдохи, как Ван Цзин-вэй и Ху Хань-минь.

Сунь Ят-сен знал, конечно, слабости того и другого, но он был далек от мысли, что эти беспринципные политические маклеры способны продать не только его, Сунь Ят-сена, но и страну. Ван Цзин-вэй и Ху Хань-минь в то время так ловко маскировались революционной фразой, что никому и в голову не могла прийти мысль, что Ван Цзин-вэй, например, дважды предаст китайский народ. Как известно, позже он, будучи председателем «левого» революционного гоминьдановского правительства в Ухани, переметнулся на сторону палача Чан Кай-ши и помог ему задушить революцию 1924—1927 гг.

Еще через десять лет во время национально-освободительной войны Китая против японского империализма Ван Цзин-вэй занял пост председателя марионеточного нанкинского правительства. На этот раз он даже попытался «теоретически» обосновать свое предательство, нарушить единство китайского народа, добиться капитулянтского мира с Японией. Ван Цзин-вэй не постеснялся грубо фальсифицировать известную речь Сунь Ят-сена о паназиатизме, произнесенную в Кобе на собрании организации Гоминьдана. Сунь Ят-сен не был высокого мнения об этом фигляре. В письме к Чан Кай-ши 10 октября 1924 г., в день начала мятежа «бумажных тигров», Сунь Ят-сен писал: «Революционный комитет должен быть создан немедленно для того, чтобы справиться с чрезвычайными делами... Ван Цзин-вэя, пожалуй, можно не включать. По характеру он ближе к соглашательству и далек от твердости в решениях... Если же положение не удержится и развалится, мы должны острым ножом разрубить запутанную пеньку и не считаться с тем, одержим мы победу или потерпим поражение. Нынешний Революционный комитет является подготовкой к такой мере, а для этого Ван Цзин-вэй не подходит».

Таким образом, Сунь Ят-сен смотрел далеко вперед, когда настаивал на устранении Ван Цзин-вэя от руководства. Только смерть помешала ему провести это решение в жизнь. Разумеется, никто не мог догадаться тогда и о том, что Ху Хань-минь первым начнет предавать революцию. Позднее он много раз входил в предательский сговор с Чан Кай-ши, хотя при разделе добычи они часто грызлись, обливая друг друга грязью и подтверждая китайскую пословицу: «Ворон высмеивает черную свинью, но оба они черны».

Ведя борьбу как с явными врагами революции внутри Гоминьдана — правыми, так и со скрытым сопротивлением фальшивых левых, коммунисты развернули в Гуандуне активную революционную деятельность. Их работа в то время осложнялась тем, что в самой Коммунистической партии Китая еще не были изжиты правый и левый уклоны, выявившиеся на III съезде партии.

III съезд компартии отверг порочные взгляды правых и левых уклонистов и принял правильные, своевременные решения.

По решению ЦК КПК на работу в Национально-революционную армию были направлены Чжоу Энь-лай, Линь Цзу-хань, Юнь Дай-ин, Не Жун-чжэн и др.

Начальником политотдела школы Вампу по совместительству стал секретарь гуандун-гуансийского комитета КПК Чжоу Энь-лай.

Чтобы решительными действиями не отпугнуть рядовых членов Гоминьдана, которые под влиянием правых настороженно относились к коммунистам, в школе создавались гоминьдановские ячейки, в них укреплялись позиции коммунистов. Результаты этой систематической политической работы сразу сказались в жизни и учебе курсантов.

Забегая несколько вперед, я должен сказать, что коммунисты проделали значительную работу по воспитанию войск и обеспечили их высокую боеспособность.

Со многими коммунистами мы долго работали бок о бок и надолго расстались лишь после Второго восточного похода.

Коммунисты работали в Вампу энергично и вместе с тем осторожно, с учетом политических настроений основной массы курсантов. Результаты их деятельности стали сразу же сказываться. Николай Терешатов любил повторять: «Призрак бродит по Вампу — призрак коммунизма».

Работа политотдела, в котором активную роль играла группа коммунистов, подняла уровень подготовки курсантов и значительно укрепила дисциплину в школе Вампу.

Прибывший из Москвы на должность главного советника Сунь Ят-сена П. А. Павлов после детального ознакомления с состоянием школы в общем остался доволен. Вместе с тем он отметил, что классные занятия все еще недостаточно увязаны с полевыми.

Это замечание было совершенно справедливо, так как к приезду Павлова мы еще не сумели полностью сломать лед в отношениях с преподавателями, о чем я уже писал.

«Хотя политическая работа в школе началась недавно, — продолжал П. А. Павлов, — но уже удалось создать гоминьдановские ячейки и наладить культурно-просветительную работу. Это хорошо. Студенты активно интересуются вопросами политики; партийная жизнь в школе, по-видимому, будет оживленной... Школа Вампу стала одним из опорных пунктов революционного правительства».

Павел Андреевич спросил нас: «Почему вы ходите в штатском? Во-первых, это неудобно в поле, во-вторых, вы своим нарядом привлекаете к себе внимание тех, кому не следует знать о вашей работе. Советую вам носить китайскую военную форму».

— Я в принципе вообще против всякой формы, особенно против знаков различия, — почему-то вдруг изрек Николай.

— Знаки различия вам надевать не следует, чтобы не связывать себя субординацией, а переодеться в военное обмундирование необходимо.