— Это всё моя вина, — с отчаянием восклицает Яна, крепко обнимая девочку. Она чувствует, как её сердце разрывается от горя и вины.

Давид молча смотрит на братьев, словно ждёт от них объяснений. Я же осторожно подхожу к женщине и ласково глажу её по спине. Яна, вся в слезах, отпускает Кристину, которая с любопытством смотрит на меня. Яна прижимает меня к себе и заливается слезами ещё сильнее.

— Отец всё рассказал, — Ярослав кивает на свою мать, которая сидит рядом с ним и выглядит обеспокоенной.

— Никиту пришлось выпустить из больницы, — Демид недовольно поджимает губы и поднимает брови, как будто не верит в то, что слышит и говорит.

— И что? От этого не умирают, — слышу в голосе Давида раздражение и недоумение.

— Никита первым делом отправился в экспедицию посмотреть на новый вид змеи, который появился в глубинах джунглей, — рассказывает Феликс. Он выглядит уставшим и измученным, как будто сам прошёл все трудности пути.

— Понятно, — кивает Давид, не желая слушать дальнейшую историю.

Я ощущаю, как Яна внезапно замирает и вырывается из моих объятия. Она бросается к своему сыну, которая встает с дивана и смотрит на нас с презрением.

— Что тебе понятно, — говорит она с ядом в голосе. — Она ему кости сломала, а потом проглотила. А потом выплюнула, как будто это был мусор…

Женщина не успевает закончить свою речь, как ее лицо искажается от боли и она заливается слезами. Давид хмурится и отступает назад, в надежде избежать гнева матери. Захар берет Кристину за руку и уводит ее на кухню, кивая мне головой. Я следую за ними вместе с Яной, которая дрожит от страха и смущения. Из гостиной доносится шепот мужчин, которые обсуждают произошедшее.

— Выпей, — Захар подает стакан с жидкостью Яне.

Она дрожащей рукой берет его и выпивает. Жидкость горчит на языке, и она хмурится от отвращения.

— Может, увезти Крис в мою комнату? — спрашиваю я, смотря на мужчину. Он качает головой отрицательно.

— Сейчас она успокоится и заснет, а с Крис лучше прогуляться, — Захар улыбается и кладет свои руки на плечи сестры. Он встряхивает ее, как будто хочет разбудить девочку от кошмара.

— Ты совсем не изменилась, — улыбается девочка, окидывая свою длинную косу назад. Ее волосы блестят на солнце, как золото.

— А ты вот изменилась, выросла, стала настоящей красавицей, — улыбаюсь я девочке, дотрагиваясь до ее волос. Они такие же мягкие, как и у ее братьев. Я чувствую, как она прижимается ко мне, искренне рада нашей встрече.

Яна успокаивается под наши разговоры. Она засыпает прямо на моем плече, словно маленький ангел. Захар берет мать на руки и уносит в спальню, оставляя нас с девочкой одних. Мы с Кристиной отправляемся гулять возле дома. Кристина выглядит, будто ничего и не произошло. Она улыбается и кидает в меня снежками, смеясь от души.

Все кажется нормальным.

Лилия

— Она уже спит, — тихо говорю я Ульяну, глядя на Кристину, которая распласталась на моей кровати. Она так устала после долгой прогулки по заснеженному парку и веселой игры в снежки, что заснула, едва прилегла. Ее румяные щеки и длинные ресницы выделяются на белой подушке, а ее дыхание ровное и спокойное.

— Как ты себя чувствуешь? — спрашивает Ульян, садясь на другой край кровати и осторожно поглаживая Кристину рукой. Он смотрит на меня своими серыми глазами, в которых читается забота и нежность.

— Хорошо, — отвечаю, проводя рукой по мягким волосам девочки. Она так похожа на своего отца, что иногда мне кажется, что я смотрю на него в детстве. Я люблю ее, как свою сестру.

Мы шепчемся в углу комнаты, не желая будить Кристину, которая крепко спит на диване. Она выглядит измученной и уставшей, но я знаю, что сегодня она хоть немного развлеклась. Мы бегали по снегу, катались на коньках, смеялись и шутили, как будто ничего не случилось. Я пыталась отвлечь ее от горестей, которые обрушились на ее жизнь, но по ее взгляду я понимала, что ей все равно. Она как будто отрезала себя от этой ситуации, не желая принимать ее. Я хочу помочь ей, но не знаю, как.

— Где Павел? — спрашиваю, аккуратно встаю с кровати. Я не видела его сегодня, хотя он должен был быть с семьей в такой день.

Ульян молчит, но я вижу по его лицу, что случилось что-то еще. Что-то плохое. Я сглатываю нервный ком и потираю виски двумя руками. Что же еще могло произойти? Неужели недостаточно страданий для этой семьи? Они уже потеряли Никиту, а теперь еще и это…

— Выйдем, — говорит мужчина, вставая и идя к двери. Он звучит устало и грустно.

Я следую за ним, не зная, что ожидать. Мы выходим из комнаты и останавливаемся прямо перед лестницей. Я смотрю на Ульяна. Он выглядит изможденным и обессиленным. Я не могу видеть его таким. Он всегда был сильным и оптимистичным, но сейчас он сломлен. Поддавшись минутной слабости, я обнимаю его крепко, сжимая его в своих объятиях. Хочу, чтобы он почувствовал, что я рядом, что я его поддерживаю. Он сам прижимается ко мне, утыкаясь лицом в мои волосы.

— Его посадили, — шепчет он.

Для меня это не новость.

Я уже давно знаю, что Павел не такой чистый, как кажется. Про него писали все местные газеты и верещали новостные каналы. Он был обвинен во многих преступлениях: воровстве, мошенничестве, коррупции и даже убийстве. И все это было про Павла, моего дядю. Мужчина уже несколько раз привлекался к ответственности, даже когда я была ребенком. Я помню, как он приходил домой с синяками и шрамами, но всегда улыбался и говорил, что все хорошо. Он всегда находил способ выйти из ситуации сухим из воды, будь то подкуп, угроза или хитрость. Но вот сейчас, кажется, он не справился. Сейчас он сидит в тюрьме, и я не знаю, когда он выйдет.

Если вообще выйдет.

— На сколько его посадили? — спрашиваю я, заглядывая в прекрасные глаза Ульяна. Он смотрит на меня с грустью и болью, которые я не могу разделить с ним.

— Пятнадцать лет, — отвечает он и качает головой.

— Лет? — ужасаюсь, цепляясь за рубашку мужчины. — Как он выдержит столько времени за решеткой? Как он сможет жить без своей семьи, без своей дочери?

— Да, уже был суд, но адвокаты говорят, что его могут освободить раньше. Все-таки он уже не молод, да и здоровье у него не самое лучшее, — говорит Ульян, пытаясь найти хоть какую-то надежду.

Киваю, ничего не говоря.

Я в шоке.

Пятнадцать лет — это огромный срок, который отнимает у человека все, что у него есть. И неизвестно, выйдет ли он вообще и увидит ли когда-нибудь своих близких. Я не могу представить, как он себя чувствует, как он справляется с этим.

— Он хотел тебя увидеть, — неожиданно сообщает Ульян, заставляя меня вздрогнуть.

Удивленно смотрю на мужчину, не понимая, к чему это. Ведь с Павлом я не в самых лучших отношениях. Да и встречаться с ним желания у меня никакого нет. Что он мне скажет? Что он от меня хочет?

— У тебя есть время, чтобы подумать, — тихо говорит Ульян, осматриваясь по сторонам. — Свидание возможно только в феврале. Его держат в строгом режиме, и он имеет право на одно посещение в месяц. Он выбрал тебя.

Поджимаю губы и киваю, делая вид, что поняла. Но на самом деле я ничего не понимаю. Почему он выбрал меня? Почему не свою жену, не свою дочь, не своих сыновей? Что он хочет от меня? Я не знаю, что ответить ему. Я не знаю, хочу ли я его видеть. Но я не буду допытываться сейчас. Не то время. У них и так достаточно проблем, семейное горе и нагнетать я не собираюсь. Лучше тихо исчезну. Ведь я понимаю, что как только я появилась в их жизни вновь, то последовали проблемы. Я принесла им несчастье.

Может, я виновата во всем.

Лилия

Уже целую неделю Яна и Кристина живут в белом особняке. К нам стала приезжать Юлия. Она помогает по дому, готовит вкусные блюда и развлекает нас своими историями. Мы с Кристиной стали общаться больше и дружнее. Она очень дорога мне, и я вспомнила, как любила эту маленькую девчонку как сестру. А вот Яна, она ходит как приведение по дому, если вообще выходит из своей комнаты. В основном женщина сидит у окна и смотрит на унылый пейзаж. Она не хочет ни с кем разговаривать, ничем заниматься. Она словно потеряла всякий интерес к жизни.