– Конечно, хозяюшка! Догадалась, вот и молодец. Гораздо безопаснее появиться во дворце под защитой герцога, готового принять тебя под свое крыло. А там и до перстня доберемся, и до алмазного венца.

Мы все вчетвером, приободрившись, придвинулись друг к другу, сблизили головы.

– С Чистой Слезой я разберусь, – улыбнулся пожилой джинн. – Ничего сложного. Заменю обычной стекляшкой – герцог не заметит подделки. А к тому моменту, как мы отправимся на прием к Карлу, действие снадобья закончится. Когда нам будет нужно, дядюшка выпьет чайку из полезных и вкусных трав.

– Чайку? – удивилась я.

– Чайку, – довольно покивал Хафиз. – Тоньше надо действовать, чтобы и комар носа не подточил. А какие травки раздобыть – я вам скажу. Список длинный, но и времени еще достаточно.

Я так воспрянула духом, что едва не подпрыгивала на кресле. Яр же без лишних слов положил перед джинном лист бумаги и перо:

– Пиши!

Большинство ингредиентов из длинного списка, составленного Хафизом, я знала: валериана, цветы липы, чабрец, боярышник. Кто же их не знает? Но попадались и незнакомые названия вроде сонноцвета или миролистника. Судя по хитрому прищуру джинна, именно они и окажут главное действие.

– Сон герцога будет крепок и сладок, – пообещал Хафиз. – Не только перстень можно будет снять – палец отрезать. Ничего не почувствует! Но и самый одаренный целитель не заподозрит, что его отравили. Осторожность прежде всего. Вот только в поисках сонноцвета придется заглянуть не в одну лавку…

– Сегодня же займусь, – сказал Яр.

– Возьми меня с собой! – воскликнула я.

Яр покачал головой.

– Да я ведь не по улицам собираюсь ходить, Ви. Одна нога здесь – другая там.

– Время есть. – Я просительно взглянула на моего джинна. – Можно и прогуляться! Не хочу оставаться один на один с герцогом, с тобой я в безопасности. Ты придумаешь, как меня замаскировать так, чтобы никто не узнал.

Латифа посмотрела на меня с легкой улыбкой.

– Львенок, прогуляйтесь. Я уже придумала для Ви образ – родная мама бы не узнала. Доверишься мне, Вивиана?

– Шрамы через все лицо? – с опаской спросила я. – Жуткие язвы?

Лайти задорно рассмеялась.

– Лучше!

Из черного входа усадьбы, которым пользуются только слуги, вышла симпатичная горничная, явно собираясь отправиться за покупками, – не зря она захватила с собой корзину. Поверх форменного платья теплая накидка оранжевого цвета, которая очень идет к ее буйным рыжим кудряшкам. Стоило снять ленту с волос, и они упругими пружинами разлетелись во все стороны. Лицо усыпано частыми веснушками, крупными, будто крупинки. Глаза зеленые и яркие.

Прохожие, встретившие девушку на своем пути, запомнят только эти веснушки да кудряшки, и, может быть, еще броскую накидку. Никому и в голову не придет искать сходство между рыжей служанкой и пропавшей графиней Арчер.

Яр, который снова принял излюбленный образ наемника, шел рядом. Со стороны мы казались обычной парочкой: парень в свой выходной выбрался к возлюбленной, служащей в богатом доме. Та отпросилась у старшей горничной, чтобы сходить в лавку, а заодно повидаться с ухажером.

Следует признать, Латифа придумала отличную маскировку.

Через несколько десятков метров я взяла Яра под руку и передала ему пустую пока корзинку. Мысленно хихикнула, представив, как мы смотримся со стороны. Суровый наемник с каменным лицом, в одной руке корзина, чья ручка кокетливо перевязана розовой лентой, к другой руке пристроилась рыжая девчонка. К чести Яра стоит сказать, что он безропотно стерпел оба финта, лишь уголок губ дрогнул в усмешке:

– Удобно?

– Ага.

– Отлично. Значит, ищем ближайшую лекарскую лавку.

В первой же встреченной нами лавке, где продавали травы, зелья, снадобья и притирания, мы заполнили корзину бумажными фунтиками с необходимыми ингредиентами. Не хватало только сонноцвета. Аптекарь в ответ на расспросы задумчиво покачал головой.

– Точно я вам не скажу, где стоит искать. Растение редкое, собирают его в начале весны, когда зацветает, вот к осени запасы и подошли к концу. Я бы на вашем месте поспрашивал на окраинах города. Средство недешевое, мало у кого есть возможность купить.

Мы решили отправиться в район, где еще совсем недавно играли роль странников с Востока. Яр знал там все ходы-выходы и нужных людей. Да и торговый тракт неподалеку – половина товаров оседала в ближайших лавках.

Я уговорила Яра прогуляться пешком: хоть путь и неблизкий, погода стояла ясная, солнечная, жаль упускать хороший день.

– А назад ты нас перенесешь!

– Джинн – очень удобное средство передвижения, – с серьезным видом покивал Яр, и мы оба, не выдержав, улыбнулись.

Мы неторопливо шагали по улочкам, залитым светом, и я невольно вспомнила свои ощущения, когда меня вышвырнули за ворота тюрьмы. Я жалась к стенам домов, стремясь стать незаметной. Я была испугана и ужасно одинока, несмотря на то что джинн находился неподалеку. Как же я его ненавидела! И боялась! Но вот прошло совсем немного времени, и я держу его под руку и радуюсь, что он рядом со мной.

– Ты бы понравился Патрику, – сказала я. – Если бы вы познакомились, могли бы стать друзьями.

– Сомневаюсь. Наследник графского рода и… Таких, как я, принято называть варвар, дикарь. Простолюдин – самое мягкое. Ничего не забыл?

Вот Яр! Специально напоминает мне, что мы никак не можем быть парой. Не в этой жизни… Я не дала испортить себе настроение.

– Ты плохо знаешь Патрика, он совсем не такой! Он никогда не судил о человеке по его статусу, по внешней оболочке. – Я помолчала и добавила: – И я тоже.

Из распахнутых настежь дверей кофейни долетел умопомрачительный аромат горячей сдобы. Я невольно принюхалась: к тому времени мы шли больше часа, и после завтрака, во время которого у меня кусок в горло не лез, я успела проголодаться.

– Зайдем? – предложил Яр.

– А как же сонноцвет?

– Полчаса ничего не решит.

Мы расположились за столиком у окна, выходившего на улицу. Вдоль дороги прогуливались нарядно одетые горожане – не торопились, ведь сегодня выходной. Радовались теплому денечку.

Яр поставил передо мной блюдо с крошечными пирожными – маленькими, на один укус. Каких только не было: корзиночки, эклеры, тарталетки.

– Я лопну! – запротестовала я.

– Я помогу.

Мой джинн отправил в рот сразу два. Я с возмущенным воплем придвинула к себе тарелку.

– Стой! Как буду лопаться – я тебе скажу!

Яр рассмеялся.

– Я шучу. Я обойдусь.

Он откинулся на спинку стула и, жмурясь от света, с интересом начал разглядывать улицу, противоположный дом, где на балконе цвели бальзамины, мальчишку лет пяти, который тащил за собой железный прутик, будто специально вознамерившись произвести как можно больше шума.

А я смотрела на Яра. С каждым днем в нем все больше просыпалось желание жить. У человека, который хочет лишь забвения, не может быть той жажды в глазах, с какой он изучает новый для него мир.

Что он раньше видел, когда его вызывали из браслета? Краешек жизни. Как сад за окном моей спальни в день моего рождения. Он радовался даже золотистой соломинке, найденной на полу вонючей тюремной камеры.

Вот только рабство для него хуже смерти. Он выбирает забвение.

А я… Даже думать не хочу об исполнении этой части договора! И не стану, пока мы не соберем все артефакты.

– Яр, – тихо окликнула я его. – Расскажи толком, как джинну исполнить собственное желание? Из объяснений Хафиза я не все поняла.

Куда подевалась моя смелость? Ночью я не смущалась страстных поцелуев, а сейчас не знала, куда деть взгляд. Принялась выстраивать пирожные по краю тарелки, лишь бы не смотреть на Яра.

Яр оторвался от созерцания улицы и подался вперед.

– Ты о том подслушанном разговоре? Будто бы невинность юной девушки может подарить джинну исполнение его желания? – спросил он, не щадя мою скромность. – Никто не знает, так ли это на самом деле: пока ни у кого не было возможности проверить.