Я сама не заметила, как губы растянулись в лёгкой улыбке. Но, наткнувшись на изумлённый взгляд Трэвиса, вернула сдержанное выражение лица, продолжая держать руки скрещёнными на груди.

– Я могу переодеться без чьей-либо помощи, – между делом произнесла я.

– Ах да, – спохватился Трэвис. Вскоре дверь за ним закрылась.

Когда я всё же сумела сменить одежду и вышла из комнаты, он ждал меня в коридоре, прислонившись спиной к противоположной стене. Назвать этого парня странным – значит, ничего не сказать. Он был не так прост, как хотел казаться. Его молчание, редкие, но точные вопросы, хитрые взгляды, слова про принца нашего королевства. «Как много ему поведала Лилиан?». Но затрагивать тему погибшей матери я собиралась в последнюю очередь. Мои собственные воспоминания кровоточили, словно вскрытая рана.

Но я всегда могла пойти на сделку.

– Вчера ты настаивал на… – я облизнула пересохшие губы, подбирая подходящее слово, – откровенности.

Настаивал – даже как-то слишком грубо сказано. Трэвис лишь раз спросил, пусть и слегка раздражённым властным голосом. Он всё-таки пока не принц и уж тем более не король, чтобы ему подчинялись. Но я была так обескуражена столкновением с Лотти, что даже не сразу придала значение тону его голоса. Только потом, когда оказался в комнате, позволила себе пару нелестных выражений.

– Хотелось бы, конечно, знать, в чём заключается моя ценность для вас как пле…

– Ты гость, – резко парировала я, – а не пленник.

Трэвис фыркнул.

– Постарайся мыслить в этом направлении, – я смягчила тон. – Предлагаю сделку.

– Ты помогаешь мне вернуться по другую сторону моста, а я не никому не рассказываю про ваш мир? – воодушевлённо предложил парень.

Либо он был настолько наивным, либо притворялся. И что-то подсказывало, что речь шла о втором варианте.

Я остановилась, развернувшись к нему. Сократив расстояние между нами, я почти вплотную приблизилась к Трэвису и порывисто втянула носом воздух.

Он пох чем-то древесным.

– Я отвечу на твои вопросы, – пообещала я. «Если буду знать на них ответы». – Но ты расскажешь всё, что знаешь о Тардрагоне, – шёпотом произнесла я, чтобы ни одна живая душа не сумела услышать нас.

Трэвис сглотнул – кадык дёрнулся. На миг в карих глазах проскользнул испуг, вероятно, такой же неожиданный, как и у меня вчера. Но пропал он также быстро, как появился, и уже через несколько секунд Трэвис был готов согласиться на сделку. Парень неоднозначно кивнул, пряча руки за спину.

– Отлично, – я расплылась в улыбке. Но заметив сдвинутые брови и складки на лбу Трэвиса, поняла, что мой жест скорее всего напоминал оскал.

«Так даже лучше».

Отдалившись от парня, я развернулась и спешно последовала вдоль коридора третьего этажа. Вскоре мы оказались на улице и добрались до тренировочного поля.

Пока мы шли, я пыталась вспомить странный древесный запах, исходящий от парня. Кедр? Сосна? Напоминало костёр в лесу – смешались свежесть и дурман. Как приятное воспоминание из детства. Мы со старшим братом часто сбегали в лес, где он разводил костёр, через который мы с сестрой прыгали. Правда я почти всегда поджигала себе что-нибудь – то край платья, то одну из штанин. Однажды даже обожгла пятки, за что получила хорошую затрещину от отца. Масло в огонь ещё подлила его на тот момент дорогая супруга, которая не упустила возможности съязвить насчёт безалаберности и бесполезности старших детей.

Тряхнув головой, я на миг прикрыла глаза. С появлением Трэвиса в академии ко мне часто стали приходить воспоминания из детства. И это не радовало. Хотя вряд ли у меня получилось бы скрываться от Лотти во время уроков стрельбы из лука, особенно если учитывать, что я их и стала бы преподавать.

– Как я понял, мы собирались поговорить, – прервал мои размышления Трэвис, когда мы вышли на тренировочное поле.

– Лучше всего разговаривать во время пробежки, – усмехнулась я и резко сорвалась с места.

«Пускай попробует догнать».

Мой любимый вариант пробежки – за пределами тренировочного поля. Например, добежать до озера, потом до границы с лесом. Но выводить Трэвиса за пределы академии я не решалась, да и столкнуться с Риком и Хеленой у озера не хотелось. Наверняка ребята уже закончили тренировку, раз я их не замечала на поле. Или тоже решили побегать где-то, кроме небольшой территории.

Бег значил для меня больше, чем поддержание хорошей физической формы для службы в гвардии. Это была возможность побыть наедине с собой, подумать о чём-то или наоборот изгнать ненужные мысли. Но, маловероятно, что это получилось бы сделать в присутствии Трэвиса. Я оглянулась: парень почти догнал меня, но уже начинал тяжело дышать. Посмотрим, как он будет распыляться на вопросы, устав от километрового бега.

– Итак, почему же я… оказался здесь? – переводя дух, поинтересовался Трэвис. Он поравнялся со мной.

А он настырный.

– Я думала, мы начнём с чего-то более простого.

Слабая попытка уйти от ответа на мучающий его вопрос.

– Как скажешь! – довольно бодро воскликнул Трэвис.

Но по тяжёлому дыханию, замедленным движениям и расстоянию, на которое он всё же немного отстал от меня, было видно, что к физическим упражнениям парень давно не обращался. Или вообще ими не занимался.

«Наследник, не владеющий мечом – катастрофа для королевства», – всегда говорил покойный король Грегор, когда заставлял Вивьен приступать к тренировкам. Отдать должное, её Величество к своим шестнадцати годам научилась неплохо драться и защищаться. И могла дать отпор любому, кто посмеет посягнуть на её жизнь, честь и достоинство. Видел бы Трэвиса сейчас король Грегор, точно бы расхохотался. Это не наследный принц, не будущий король, это просто мальчишка, обиженный и любопытный. Если бы только я могла отвезти его во дворец на законных основаниях. Вивьен быстренько бы его обучила – в этикете, политике и философии ей не было равных.

«Интересно, как бы повернулась история, не погибни король Грегор несколько дней назад?». Смог бы он признать внебрачного сына? Любил ли он по-настоящему его мать? Эти вопросы могла задавать бесконечно, но лишь самой себе и только в мыслях. Даже Вивьен не сумела бы ответить на них при большом желании. И теребить ещё не зажившую рану после гибели короля я не желала.

– Ты сказала вчера, что ненавидишь семью…

Почему он не мог спросить об истории Тардрагона, о богах или о войне? Трэвис словно специально подбирал вопросы, на которые я не желала отвечать.

– И я не врала, – беспечно заявила я.

За столько лет удалось принять отсутствие каких-либо чувств по отношению к семье и перестать винить себя за это. Поначалу моя совесть каждый день кричала: «это семья». А после – замолкла.

– Что… произошло? – парень выдохся, останавливаясь. Он опёрся руками на колени, сгибаясь и тяжело дыша.

Что произошло?

Рассказ не уместился бы в одно слово или предложение. Это тринадцать лет боли, ненависти, насилия, ужаса, смертей и разочарований. Такое не прощалось, не забывалось, с этим не смирялись. Это исходило от родных людей, которые были обязаны защищать маленького ребёнка от ужасов мира, а не толкать его в пропасть, после которой служба в армии показалась сладким мёдом. Мой побег из семьи был лишь вопросом времени – хотела уехать учиться в шестнадцать, но, когда поняла, что отец не позволил бы покинуть семейный дом, сбежала на три года раньше.

Не получив ответ, Трэвис, отдышавшись, взглянул на меня снизу вверх.

– Вчера там была твоя…

– Сестра.

– Сестра, – эхом повторил он. – Я так и подумал.

– Семь лет назад я сбежала из дома, который тяжело было назвать безопасным, – лёгкий шёпот разлетался вокруг вместе с ветром. – Твой дедушка приютил меня в академии, обучил, представил королю, потом я попала на службу в гвардию. Это всё. – Я развела руками.

«Это уже много».

– Фергус… – я осеклась, – иногда он бывает странным, вредным и требовательным, но он никому не желает зла. Тем более тебе. Поверь, здесь безопасней, чем в темнице.