Король умер. Да здравствует королева!

Я глубоко вздохнула, когда слуги поклонились и распахнули золотые высокие двери, открывая вид на длинный зеркальный зал. Первый шаг разрезал тишину и наполнил галерею стуком каблуков. Зеркальный зал одной стороной выходил окнами в сад, наполненный лабиринтом из высоких деревьев. На противоположной стене пятнадцать огромных зеркал имитировали повторяющиеся оконные проёмы. В них отражались позолота стен, роспись свода, фонтаны и аллеи сада. И создавали иллюзию удвоенного бесконечного пространства.

При жизни ныне покойного короля эта галерея являлась символом правящей семьи, воплощая память о его любимой королеве, которая ушла из жизни на шесть лет раньше супруга.

Остановившись в середине зала, я обернулась в сторону пяти фигур. Ниши между зеркалами вмещали по одной из статуй богов, создавших наш мир. Вида́я – богиня любви и мудрости, высокая статуя из белого камня в платье – держала гроздь винограда. Бома́н одной рукой опирался на меч, а другой удерживал щит. Бог войны. Тот, кого боялись жители континента. Маги считали, что именно он шесть лет назад развязал войну между нами и Духами.

Лорелея держала одну руку у сердца, а другой – сжимала кинжал. Глаза закрывала повязка – слепа, как сама Смерть. Богиня смерти. Брат её Аро́н склонялся ко всем, кто оказывался в зеркальной галерее, и протягивал ладони навстречу каждому прохожему. Говорили, он был самым добрым из семьи. Бог солнца. Он дарил людям свет и мир. Статую третьего брата, самого младшего, король установил в конце зала в тени крайней ниши. Грага́т – бог стихий. Обычно именно младшие в семье создавали большие проблемы.

Не могла не согласится.

Я усмехнулась и приблизилась к одному из зеркал. Наспех надетый тёмно-красный мудир отражал всю нелепость ситуации. Зачем я пришла сюда в такой час? Первой мыслью с утра мелькнула надежда о том, что мою просьбу наконец-то пересмотрели, пусть и в такое неуместное для этого время.

Да пусть будет так.

Я осторожно убрала светлую прядь, упавшую на лицо. Все уважающие себя девушки и женщины континента заплетали волосы, убирая от лица. Только низшая раса могла позволить себе такую вольность – оставлять волосы распущенными. Так часто поступали ведьмы, оставаясь узнаваемыми и непризнанными. И так делала я, правда не являясь ведьмой.

– Капитан!

Я вздрогнула и убрала руку от лица, выпрямив её вдоль тела. На другом конце зала двери распахнулись, пропуская в галерею рядового военного. Его пепельные волосы растрепались, юноша неловко поправлял их. Смущённо отводил тёмно-карие глаза. Носил рядовой чёрные штаны и красный мундир, являющиеся традиционной военной формой королевства Вадрахан. От военной формы двух других королевств нас отличал лишь цвет мундира. И несомненно существовали различия во внешности народа. У чистокровных вадраханцев редко встречались тёмные волосы или светлые глаза. Но в последние столетия всё чаще стали встречаться смешанные браки, в которых рождались полукровки – например, наполовину вадраханец и шактаханец. Народ считал, что именно полукровки рождались самыми красивыми. От южного народа Шактахана многие получали золотистый или медно-рыжий цвет волос, а от родителя из Вадрахана – карий цвет глаз. Я однажды встречала солдата с такой внешностью во время дипломатической поездки короля в Шактахан.

– Его Высочество ждёт вас. – Рядовой напомнил о своём присутствии. – И Её… Величество, – чуть тише добавил парень, сглотнув.

Я сама не привыкла обращаться к молодой принцессе королевским титулом. Кто бы мог подумать, что так скоро вслед за матерью она лишится ещё и отца?

За несколько секунд я преодолела оставшуюся половину зеркального зала, поравнявшись с рядовым. Он неловко кашлянул и потупил взгляд. Странная реакция юноши не смутила, маги часто вели себя взволнованно рядом со мной, словно боялись реакции на свои действия. Или хотели внушить мне совершенно иное мнение, отличное от настоящего. Солдат ещё с минуту потоптался на месте, а после так резко выпрямился, словно ему внезапно подали невидимый сигнал. Он распахнул двери, ведущие в тронный зал, и первым шагнул в помещение.

Реакция опередила мысли и слова. Солдат не успел сделать и двух шагов, как моя рука упёрлась ему в грудь. Послышался смешок, и только тогда я подняла голову. В зале стояли трое – его Высочество принц Аластер Мило́не, младший брат покойного короля, её Величество молодая королева Вивьен Мило́не и ещё один человек, которого я видела впервые. Это именно он усмехнулся на мою молниеносную реакцию.

– Разве вы не знаете, рядовой Кранс, что первыми входят старшие по званию?

Его властный уверенный голос вызвал желание подчиниться приказу. Я замерла вместе с рядовым и искоса взглянула на парня. Короткие светлые, с золотистым отливом, волосы он зачесал назад. А в глубине ясных серых глаз скрывался холод.

«Шактаханец», – подумала я, прежде чем успела хоть что-то сказать.

– Пенелопа, отпусти беднягу, пожалуйста, – насмешливо произнёс Аластер Милоне. Это больше походило на приказ, а не на просьбу.

Я хмыкнула и перевела взгляд на рядового Кранса. Лицо парня давно приобрело цвет свежих помидоров на королевской кухне. Он смотрел в пол, лишь изредка кидая в мою сторону виноватый взгляд. Я вздохнула, отпуская молодого солдата и убирая руку за спину.

– Можешь идти, – отдал приказ принц, даже не смотря на рядового. Тот спешно поклонился и покинул зал, оставив нас вчетвером.

Я поклонилась принцу и резко выпрямилась. Аластер являлся младшим братом покойного короля. Мужчина лишь недавно переступил рубеж в тридцать пять лет. При жизни короля Грегора его часто путали со старшим братом. У обоих длинные светлые, практически выбеленные, волосы вились на концах. Однако тёмно-карие, издалека кажущиеся чёрными, глаза смотрели по-разному, выдавая различия братьев. Но принц Аластер стоял передо мной живой, а король Грегор теперь улыбался лишь с портрета, который висел в дальнем углу тронного зала.

– Вызывали, Ваше Высочество?

– Вызывал. – Аластер не смотрел в мою сторону.

Зато молодая королева практически не сводила с меня мягкого взгляда, доставшегося ей от отца. Вивьен Милоне. Шестнадцатилетняя дочь покойных короля Грегора и королевы Фрейи. Девушка плавно заправила за ухо вьющуюся светло-русую прядь, переливающуюся золотом от играющих бликов свечей. У неё были большие небесно-голубые глаза. Из-за невинного взгляда, пухлых губ и веснушек, усыпавших нос и щёки, Вивьен выглядела младше своего возраста. Но от характера этой девушки могло содрогнуться целое королевство. Да что там – весь континент Тардрагон узнает мощь королевы Вивьен, как только ей исполнится восемнадцать. А пока управление Вадраханом на себя взял Аластер в качестве регента при молодой королеве.

– Вы рассмотрели моё прошение? – нарушила я тишину, поскольку Аластер не торопился сообщать мне причину вызова.

– Какое прошение?

Брови мужчины приподнялись, глаза округлились и, если бы не пустой безразличный взгляд, наверное, подумала бы, что он ничего не знал о документе, которому я не один месяц пыталась придать силу с помощью королевской печати.

– Моё прошение о Лоре…

Принц жестом остановил меня. Слова застряли в горле.

– Тебя не было на похоронах.

«Потому что я только что вернулась с военной экспедиции», – подумала я, сжав кулаки. По телу разлился жар. Ни одна живая душа не поспешила сообщить нашей команде о случившемся в столице. О трагической гибели любимого короля Вадрахана мы узнали по прибытии в город.

– Прошу прощения, Ваше Высочество, и выражаю свои соболезнования по поводу гибели Его Величества. – Я поклонилась.

Девушки обычно делали реверанс в присутствии принца или короля. Но я так привыкла к поклону, который разрешал делать король Грегор, что только его величественная осанка и добрый взгляд не позволяли отсалютовать ему как главнокомандующему армией Вадрахана. Принц Аластер напоминал своего покойного брата лишь внешностью, но не характером. В его взгляде отсутствовали свет и мудрость, которыми обладал Грегор.