Раздалось шуршание, но в этот раз неожиданно громкое, как будто копошилась собака или, не знаю, поросенок. Раван отреагировал мгновенно. Я не поняла, что именно он сделал, но в воздух взмыл светлячок и осветил самый обычный на первый взгляд мусорный контейнер, только не прямоугольный, а овальный, похожий на ванну для великана.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Что-то посыпалось.

Над краем контейнера появилась когтистая лапа, и пальцев на ней… я не смогла сосчитать, но их было точно гораздо больше пяти. Потом появилась вторая лапа. Неизвестное мне существо подтянулось, и на краю контейнера оказалась уродливая обезьянка с залысинами по всему телу и горящими светло-серебристым сиянием глазами.

Обезьянка ощерилась, демонстрируя акульи зубы.

— А вот и нечисть, — представил мне ее Раван.

Все цензурные слова мигом вылетели из моей головы, а нецензурных попросту не завезли, ибо я девочка воспитанная, из интеллигентной семьи… Оно шагнуло к нам?! Мамочка, что ж ты меня в свое время на секцию фехтования не отдала?!

— Зачем ты сняла туфлю? — удивленно спросил Раван, остававшийся возмутительно спокойным, когда тут такая херобора на нас скалила зубы!

— А? — Я перевела взгляд на свою правую руку, в которой успела сжать неведомо когда снятую балетку. Босую ногу я поджимала как цапля, не особо желая ставить ее на не очень-то чистую мостовую.

— Да сделай уже что-нибудь, пока оно нас не сожрало, — прошипела я, ткнув этой самой балеткой самого Равана. Еще и Талисман куда-то запропастился. А ну как его сожрут? Для кого я тогда няней буду в таверне, если жилец там пока только один, он же по совместительству владелец? Тьфу ты, не о том думаю.

— Подавится, — фыркнул мужчина, непонятно отчего развеселившись, и пульнул в кракозябру то ли светлячком, то ли просто искоркой.

Жуткая обезьяна возмущенно расчихалась-закашлялась, утробно зарычала и нырнула обратно в кучу мусора, откуда почти сразу раздалось чавканье. Беспокойство за кота мигом достигло небывалых высот.

— А вдруг он кота ест? — шепотом озвучила я свои мысли.

— Не с моим счастьем, — печально вздохнул Раван, но, покосившись на меня и оценив мое перепуганное выражение лица, добавил мягче: — Дома уже твой кот, он не любит нечисть. Подозреваю, просто не терпит конкуренции. Правда, и она спешит убраться с его пути… Ладно, не о том сейчас. Давай, обувайся скорее и пошли. Зараглики еще сонные, только по помойкам и шарятся, но вскоре проснутся окончательно, будут расхаживать по улицам как у себя дома.

— А торговцы? — спросила я уже на ходу, вспомнив, что большинство лавок еще было открыто, когда Раван за мной пришел. Даже если они в эту секунду закрываются, людям еще как-то нужно добраться до дома.

— Час-полтора в запасе есть, этого с лихвой хватит добраться домой. И потом, думаешь, тут после заката кто-то ходит безоружный? — фыркнул Раван. — Нам сюда.

Я послушно завернула на указанную улицу, уже совсем иначе воспринимая шебуршание и копошение в темных неосвещаемых кустах, под забором, за баком для мусора. Возможно, во многом больше разыгралось мое воображение, но расслабляться определенно не стоило.

— А эти зарга… как их там…

— Зараглики.

— Ага. Они именно опасны или ты меня просто пугаешь? — решила я прояснить все до конца.

— По одиночке не опаснее лающей дворняжки. Когда их группа — лучше не сталкиваться, — охотно пояснил Раван, подхватив меня под локоть.

Но я и не думала сопротивляться или как-то выказывать недовольство тем, что меня сейчас тащили как ребенка домой. Наоборот, это внушало чувство безопасности. Серьезно, много бы я там намахала туфлей? По мордасам съездила бы, а дальше что?

— Первыми полезут лишь от сильной голодухи, но гулять по городу, надеясь на их сытость, так себе развлечение. К тому же к полуночи могут подтянуться их старшие собратья. — Раван продолжал читать лекцию о вреде ночных прогулок, когда внезапно мы остановились. Я запоздало опознала знакомую коновязь нашей таверны. — Все, пришли. Смотри, вон рыжая морда, из окна выглядывает, а ты переживала… Ах ты зараза, из моей комнаты выглядывает!

В ответ раздался утробный вой, и на миг у меня мелькнуло удивление — неужели Талисман способен издавать настолько громкий звук?! Не ожидала такого от пусть и крупного, но все же котика. Только вот морда в окне пасть не открывала и, следовательно, звуков не издавала. С очень нехорошим подозрением я обернулась.

Раван был куда проворнее меня.

— А это что? — тихо спросила я, увидев, как из переулка, откуда мы только что вышли, появляется нечто неуловимо похожее на обезьяну из мусорки и одновременно совершенно на нее не похожее.

Существо не было крупнее, разве что самую малость. Но если обезьяна была скорее неуклюже-нелепой, то это… походило на помесь крысы и лысой гончей. Шкура лоснилась. Вместо шерсти — графитово-серая чешуя. Гораздо больше меня поразила мускулатура. Мышцы перекатывались под шкурой, превращая тварь в подвижную каплю ртути.

Я инстинктивно поняла, что эта нежить в разы опаснее.

Раван тоже напрягся, мимоходом задвинул меня себе за плечо и коротко, отрывисто приказал:

— Иди в дом.

— А ты?

Умом я понимала, что только помешаю, но как я брошу Равана?!

— Мяу? — раздалось сверху.

Я попыталась, отступая на крыльцо.

Я видела, что тварь хочет напасть. Она принюхивалась, порыкивала, но сделать к нам последний рывок почему-то не решалась.

Раван опустил руку. В свете фонарей блеснуло лезвие. Только вот Раван не выхватил оружие, а зачем-то порезал палец. Нежить завыла вдвое громче прежнего, припала на передние лапы. Вой повторился, и нежить сорвалась, но не в атаку, а просто. Раван же с руганью кинулся следом. С его руки сорвалось светящееся серебром призрачное лассо. Судя по ругательствам, он промахнулся.

— Мяу?

— Ась? — Я вдруг поняла, что, если бы не боднувший меня Талисман, так бы и таращилась во тьму, в которой скрылся Раван.

— Мр-р-р.

Стоять на крыльце было бессмысленно и опасно. Я торопливо зашла в таверну и захлопнула за собой дверь. Может, для надежности еще и запереть? А если там стая и Раван будет спасаться бегством?

— С ним ведь ничего не случится? — спросила я у кота. Звук собственного голоса успокаивал.

— Мяу.

Прозвучало с такой интонацией, будто Талисман пренебрежительно спрашивал: «Да что с ним сделается?»

Я выдохнула.

Раван не был похож на глупца, который не понимает, что творит.

Проникающего через окна света уличных фонарей едва хватало, чтобы различать силуэты крупной мебели. Осторожно ступая, я добралась до барной стойки и активировала светильник.

На секунду зажмурилась, а когда глаза привыкли к яркости, я обнаружила, что за ближайшим столиком грустит очень странный посетитель. Пожилой одутловатый мужчина кутался то ли в безразмерную шаль, то ли в плед. На голове у него сидел спальный колпак, с острого кончика грустно свисала кисточка.

— Добрый вечер, — поздоровалась я.

— Вечер, — скупо отозвался он, продолжая таращиться в пустоту. — Я буду кашу с вареньем, как делала матушка.

Хм?

Откуда мне знать, какую кашу ему варила его мама?!

Прежде чем я успела что-то сказать, треньканьем напомнил о себе телефон. С подозрением я заглянула в экран и даже не удивилась, увидев изображение котелка с воткнутой в него ложкой. Как только я нажала подтверждение, котелок моментально материализовался перед гостем.

— Приятного аппетита, — было единственным, что мне оставалось сказать.

Со стороны крыльца послышались шаги, и я поспешила к Равану.

— Куда только ловчие смотрят, — ругался он.

— Ты в порядке?

— Догнал, — кивнул Раван и продемонстрировал мне мутный кристаллик.

— Что это?

— Ядро нежити. За хвисту платят семь серебряных…

— Круто, — сказала я, не зная, что еще сказать. — А у нас еще один посетитель.